Эдуард Загурский - Снаг

Пять дней пролетели очень быстро. Трофеев накопилось много, но моя надежда не оправдалась. Все корабли какие нам удалось обнаружить имели критические повреждения силовой конструкции и в наших условиях, возможности восстановить их, не было. Отбуксировать их в сектора Содружества тоже не было возможности, но все равно все обломки отбуксировали к «базе» и после проведенных на них работ были опущены на поверхность спутника, тем самым закладывая основу корабельного кладбища. Количество трофеев уже было огромным, только элементами кораблей тороноидов забивался полный трюм нашего корабля, а для запчастей снятых с дружественных кораблей места не оставалось.

Многие корабли так же поделились необычными трофеями. Не все оказались такими как Лайцбрингер, и многие держали в своих корабельных сейфах аварийный запас нейросетей. Каждая нейросеть, была в специальной вакуумной антиударной упаковке, со всеми соответствующими документами. Вообще набралось около тридцати нейросетей в основном инженерных и технических специальностей, еще парочка была пилотских, остальные были для штурмовиков, которых часто набирали на слаборазвитых планетах.

У Каркоруса тоже все шло удачно, ему удалось изъять около сотни разнообразных имплантатов и нейросетей. Особенно порадовал один из ургантов тороноидов, внутри него оказался целый кибербатальон, который до сих пор обрабатывал дроу. Единственной проблемой являлась непонятная спецификация их имплантов, но на рынках содружества за них можно было получить большое количество кредитов, а места они занимали мало.

Эти имплантаты не подвешивались на нейросеть, хотя все их управление производилось через нее. Как сказал Каркорус, это скорее модификанты тела, чем имплантаты и скорее всего есть возможность применить их для физического усовершенствования тела, так как тороноиды изначально использовали биотела. Осмотрев «бойцов» кибербатальона тороноидов, я удостоверился, что при первоначальной жизни они в основном были людьми, или существами очень на них похожими. Но все равно вводить эти модификанты в себя мне что-то не хотелось.

На седьмой день я объявил выходной. Это была не какая-то релегиозная блажь, а обычное замечание, что моя команда устала. Все чаще начались мелкие травмы и неопрятная работа, ведущая к ухудшению качества трофеев, а иногда и просто ведущее к полной его негодности. Похоже, что теория про отдых в седьмой день, имела под собой основательную почву.

Я полностью запретил все работы и разрешил своей команде заниматься чем они считают нужным. Но так получилось, что к обеду все оказались в центральной кают-компании, где происходила обычная пьянка, с музыкой танцами и непонятными азартными играми. Игры я любил, особенно когда они больше завязаны на интеллектуальной основе. Еще на Земле любил играть в «преферанс», если подбиралась хорошая компания, но и не отказывался поиграть и просто в домино, шахматы или на худой конец нарды.

Одна из компаний гоблинов играла в игру больше похожую на нашу «монополию». Ознакомившись с основными правилами игры, я вошел в игру в следующем круге. Игра не напрягала и периодически прикладываясь к большой емкости с элем, я полностью расслабился. Как-то так получилось, что следующий круг я выиграл, все списали это на везенье новичка, но следующие три круга я тоже выиграл, и только сейчас сообразил, что мои навыки каргомастера помогали мне в этой вроде бы легкомысленной и даже немного далекой от реальности игре. Больше играть в этот день я не захотел, но не смотря на это, посчитал, что день прошел не зря. Моя команда «ожила», и теперь я был уверен, что завтра она опять будет собранной и готовой на новые трудовые подвиги.

Каркарос работал как «стаханов», и многие, замечая его загруженность, начали задавать вопросы. Тем более, что они с Варинар постоянно брали один из челноков и возвращались обратно с полностью загруженными контейнерами. Хорошо, что легенда у нас уже была отработана, и я отвечал, что он занимается киберсолдатами, проверяя некоторые теории и определяя наиболее эффективные способы борьбы с ними.

Это утоляло любопытство и зная, что дроу мастера биологического оружия, старались лишний раз не заходить в отсек где работал Каркарос. А материала уже набралось на два средних контейнера. Каркарос аккуратно извлекал имплантаты, расфасовывал их в заранее изготовленные Варей или подобранные на разрушенных кораблях боксы. Затем, извлекал нейросеть, после этого следовала такая же расфасовка с внесением «особых» данных, где указывалось, у кого она изъята и особенности сети, если такие имелись. Некоторые сети оказались с не извлекаемыми имплантатами, и это тоже обязательно вносилось в описание. Отдельно фасовались «запчасти» от киберсолдат тороноидов, которые кстати можно было продавать официально, как и чистые нейросети.

Остальные члены нашей команды тоже поковали трофеи. Основная задача заключалась в оценке стоимости добычи. Именно этим и занимался я, и одна из полученных баз из комплекта каргомастера очень пригодилась. Но уже сейчас было понятно, что всех трофеев нам не увезти, поэтому приходилось отбирать наиболее ценные и малогабаритные. Для остального готовились специальные хранилища, которые начали вырубать в стенках кратера и постепенно перевозить туда, в надежде вернуться за ними.

Пилоты истребителей совместно с техниками установили мониторинговый пост, в который стекалась информация с разбросанных по всей системе снятых и отремонтированных с разбитых кораблей радаров и систем наблюдений. Одному из техников удалось изготовить ретрансляторы, и истребители после дополнительных расчетов доставили их в заданные координаты. Теперь две трети системы оказались под нашим контролем, и дополнительно были обнаружены еще несколько разбитых кораблей скорее всего от предыдущих битв в этой системе.

Пенерин уже валясь с ног, буквально заполз в свою каюту. Как, оказалось, оставить в системе две трети инженерной группы было ошибкой. Если предварительные расчеты и тесты показали относительно небольшие повреждения, то действительность оказалась тяжелой. Кроме повреждений, полученных в бою, начали выходить из строя приборы, все-таки орокуэнская сборка была не столь удачной, и постоянные встряски и нагрузки на них немедленно сказывались.

Стоило кораблю уйти в прыжок, как многие приборы перешли на дублированные системы, естественно они были не столь надежны как основные и могли отказать в любой момент. Лайцбрингер ничего не сказал, но по его взгляду было понятно, что проблемы инженера его абсолютно не волнуют, но корабль должен быть исправен.