Игорь Соловьев - Зона Салам (СИ)

Шухарев кивнул и согнувшись словно старик, зашагал обратно, в том направлении откуда они только что пришли. Сокольских, не отрываясь смотрел ему в спину, а затем, как во сне, постепенно прибавляя шаг, побежал в указанном ему направлении. Миновав открытое место и удалившись на почтительное расстояние, он оглянулся. В свете не по-осеннему большой и яркой луны, Птица рассмотрел удалявшийся силуэт Кости Шухарева. Тот уже почти достиг торчавших черными коробками, домов, как ему навстречу вывалилось давешнее существо, издали похожее на косматый бульдозер, с двумя клешням по бесформенным бокам. На этот раз оно не ринулось к солдату, норовя порвать и раскромсать, неведомо как, улизнувшую в прошлый раз добычу. Нет. Тварь привела с собой тех, кому это действительно, похоже было под силу. Неясные мутные контуры расчертили воздух вокруг Шухера. Зыбкие тени рваными тряпками завертелись вокруг согнувшегося разом Костика. Тем не менее, он упрямо двигался вперед. Было слишком далеко, чтоб четко разглядеть происходившие события. Сергею казалось, что мельтешащие фигуры, отрывают от призрачного пограничника клочья сизого тумана, отчего раз за разом Шухарев становился все тоньше и прозрачнее. Сокольских так и не узнал, чем кончилось трагическое действо - луна скрылась за набежавшей паклей туч и Зона погрузилась во тьму. Птица бежал по грязному асфальту, рискуя навернуться в темноте на разнородный хлам и препятствия, торопясь выскочить за городскую черту Припяти. Минут за десять он пролетел пригородную зону. Мелькнули разрушенные остовы домов и вот уже его ноги заскользили по мокрой от тумана траве. На одном дыхании он миновал поле, отделявшее лес от бывшего города атомщиков и лишь оказавшись среди молчаливых копий сосен и елей, без сил повалился на холодную землю. За ним никто не гнался, его не встретила у опушки засада солдат, он был жив, не облучен и не покалечен. Тем не менее, разучившийся плакать еще много лет назад, Серега лежал, обхватив голову руками, беззвучно трясясь от накатившей на него боли и тоски. Причина хранилась глубоко под огрубевшей скорлупой его сердца. И в один короткий миг она обнажилась перед безликим и ядовитым дыханием Зоны.

Заместителю начальника УВД Кировского р-на г. Малоярославец п-ку Скобареву Д.О. От участкового инспектора Кировского района ст. л-та Бестужева В.А.

Рапорт:

Настоящим сообщаю, что на ведомственной мне территории Кировского района, 16 октября 2005 г., в ночное время ...., на городском кладбище, неизвестными лицами, была варварски изувечен могила героя-пограничника, Шухарева К.Т. Элементы гранитного памятника частично расколоты, металлическая ограда погнута и свалена на землю. На самой же могиле, земля многократно перекопана и изрыта. По предварительно выдвинутой, следствием, версии: а) акт вандализма мог быть произведен несовершеннолетними гражданами, находящимися в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Фамилии этих граждан ранее часто фигурировали в протоколах задержания и доставления, по статье «хулиганство». б) осквернение могилы могло быть произведено в целях наживы, которой предположительно, являются - «орден Мужества» и личные вещи солдата-пограничника, представляющие определенную ценность для мародеров.

Резолюция:

Приказываю: составить и провести дежурный план оперативно-розыскных мероприятий. Учитывая широкий общественный резонанс по данному происшествию, о результатах доложить мне лично. Руководитель УМВД по Кировскому району, полковник Скобарев Д.О.

Остаток ночи Птица провел на ногах. Холодный осенний лес, утопал в буйстве ярких красок. Под ногами шелестела листва, мягко пружинил мох. Деревья и кустарники, оголив черные, блестящие от влаги тумана ветви, готовились отойти к длинному зимнему сну. Когда же позднее утро размазало пепельной серой хмарью линию горизонта, Сергей вышел к торфоперерабатывающему заводу.

Всю ночь он шел от Припяти в направлении блокпоста, забирая немного в сторону, с тем расчетом, чтобы выйти немного сбоку от того места, где он пересек периметр. Первая заповедь мото-маневренных групп, да и военных разведчиков вообще, - по возможности не возвращаться назад той же дорогой, по которой пришел. Потому что это почти стопроцентный шанс попасть в выставленную засаду или на мины. Местность вокруг была сплошь незнакомая и выдерживать точное направление было нелегко. Сергей ориентировался больше на окружающие звуки. Вплоть до утра, издали, как будто от расположения постов, беспрерывно грохотали выстрелы. Били из автоматов, крупнокалиберных пулеметов, часто перемежавшихся с разрывами осколочных гранат. Видимо, где-то разворачивались серьезные события. Яростно-рваный темп разнокалиберного оружия, отметал версию об «учениях» или стрельбы в «молоко», для острастки. Эпопея с посещением Зоны слишком затянулась. За трое суток пребывания в этих диких, лишенных человеческой логики местах, Сергей вымотался и физически и морально. Нервное напряжение вылилось в апатию, когда Сокольских просто устал шарахаться от каждого куста и прошел последние расстояния не таясь, практически в полный рост. Видимо где-то внутри него лопнул защитный механизм самосохранения, а может быть, лимит страха просто исчерпался за последние часы в городе мертвых. Так или иначе, он стоял сейчас напротив заброшенных корпусов завода, выработавшего свой ресурс еще задолго до катастрофы 1986 года.

Сергей вытащил карту, разложил ее на коленях и потратив на изучение минуту, понял, что заблудился. Никакого завода на карте не было вообще. Вероятно при составлении плана местности, топографы решили просто не наносить данный производственный комплекс за ненадобностью. По внешнему виду, тот был выброшен с государственного баланса еще в конце шестидесятых.

Для того, чтобы определить свое местонахождение, нужно было отыскать точку отсчета. А пока палец Сокольских безуспешно рыскал в пространстве огромного, заштрихованного лесного массива. Сергей никогда не был силен в спортивном ориентировании, но сейчас ему не помог бы даже примитивный компас. После посещения города магнитная стрелка благополучно скончалась, занимая от щелчка ногтем, абсолютно произвольное положение. Солнца, как известно, всходившего строго на востоке, вообще не было видно. Унылая серая пелена равномерно заполняла атмосферное пространство. Мох, расти которому предполагалось исключительно на северной стороне деревьев, от чего-то считал, будто находится в центре Земли и пер, откуда ни попадя. Раздраженный этими обстоятельствами Птица выкурил подряд две сигареты и пошел осматривать заводские корпуса. Под солдатскими ботинками хрустела щебенка. Гулкое эхо шагов разносилось далеко по территории комплекса. На многие километры вокруг не чувствовалось ни одной живой души. Подвалы здания были доверху заполнены темной водой, с блестевшей на ней, золотисто-масляной пленкой. Деревянные элементы конструкций прогнили и осыпались трухой. На пожелтевших стенах отслаивался цемент, отчего они походили на подверженные кариесу зубы курильщика. Наиболее целым выглядел производственный цех. Длинное двухэтажное здание с распахнутыми настежь воротами. Побродив по его пустым помещениям, Сергей решил было подняться выше, но обнаружил, что лестница, ведущая на второй этаж капитально разрушена. Балки, держащие лестничный пролет, давно лопнули и бетонные ступеньки обвисли на стальных нитях арматуры. Однако, выйдя на улицу и осмотрев здание вокруг, Сокольских увидел нечто вроде желоба элеватора, по которому торфобрикет скатывался на погрузку. Желоб был довольно широким и, начинаясь от земли, по наклону градусов в тридцать пять, уходил в недра верхнего этажа. Расставив ноги лесенкой, словно лыжник, взбирающийся на гору, Сергей осторожно поднялся наверх. Здесь оказалось «побогаче», чем внизу. По углам были свалены тяжелые, ржавые агрегаты неясного предназначения. В одном из подсобных помещений лежали дырявые жестяные носилки, прохудившееся ведро и пожарный багор с трухлявой ручкой блекло-красно цвета. Единственное помещение с сохранившейся дверью оказалось чем-то вроде кабинета. Здесь чудом уцелело даже оконное стекло, правда столь грязное от пыли и копоти, что практически не пропускало света. На стене висел пожелтевший ватман, чернила на нем, за долгое время поблекли и так выцвели,что прочитать содержимое не представлялось возможным. В углу комнаты расположился старинный письменный стол. Его вывернутые ящики валялись на полу. Любопытство Сергея привлекла настольная лампа, стоявшая здесь с тех самых, давно минувших дней. Огрызок проводки жалко торчал из покрытого ржавой плесенью корпуса, а вместо абажура вокруг лампочки была закручена газета. Птица с интересом прикоснулся к ней, но бумага моментально рассыпалась в сухие клочья и пальцы, пронзив воздух, стукнулись о мутное стекло лампочки. Тонко задрожала давно оборванная нить вольфрама, но лампочка вдруг вспыхнула тускло-желтоватым светом положенных ей, шестидесяти ватт... Сергей так и замер, с протянутой к ней рукой, обалдело открыв рот и боясь пошевелится, словно чудо могло исчезнуть так же внезапно, как и появилось. Этого не могло быть, просто потому что не могло быть в принципе! Через минуту он отвел глаза от светящейся стеклянной груши и внимательно осмотрел светильник. Ничего особенного - старая послевоенная рухлядь. «Интерьер» конца 40-ых годов... На всякий случай, потрогав огрызки проводов, он проверил корпус на наличие батареек. Естественно там их не было. Спираль в прозрачном цоколе равномерно покачивалась оборванным краем, однако это не мешало ей испускать столь привычный, мягкий желтый свет. Сокольских осторожно прикоснулся к стеклу и несколько раз стукнул по нему пальцем. Лампа потухла. Через полчаса выяснилось следующее: лампа будучи вывернутой из патрона, горела сам по себе. Сам светильник роли здесь не играл. Свет появлялся от прикосновения к стеклу, причем лампа абсолютно не нагревалась и в отличие от своих обычных «подруг», тухла сразу же после серии коротких постукиваний. Контакт при этом должен был быть произведен именно кожей пальцев. На алюминиевую ложку, ткань и дерево, лампочка не реагировала. Окрыленный данными открытиями, Сергей аккуратно замотал чудесный предмет в мягкую тряпку, уложил в пустую консервную банку и спрятал находку в рюкзак. Проанализировав пройденный путь, припомнил подъезд дома в Припяти (там он расколол несколько таких ламп), но те в руках не светились. Значит данным свойством обладают далеко не все электрические предметы. Здесь же, на заброшенном заводе, это была первая попавшаяся лампочка. Профессиональная память бывшего электрика цепко хранила состояние всей встреченной на пути осветительной системы. Хотя... Ну конечно! В дальнем конце пустого коридора, под потолком, висела здоровенная ДРЛ (дуговая ртутная лампа), применявшаяся для освещения больших производственных помещений. Эта штука, пожалуй будет посерьезней своей маленькой, настольной «коллеги». Сергей подхватил рюкзак и зашагал к противоположной части здания. В конце длинного, широкого и пустого коридора, висел решетчатый светильник. С прозрачного плексигласового корпуса, свисали клочья пыли. Вдоль стены под ними, протянулись водянисто-коричневые разводы от ржавого железа...