Алексей Ноунэйм - Два пламени

Это ж что ж такое в тенях, если я лишь частью их силы такое натворил. Я прислушался к себе. Ничего не пойму. Тогда попробовал раствориться в себе. Получилось не сразу но получилось. Я сказал раствориться в лесу? Но я часть леса. Они растворились — и в лесу и во мне. Во мне осталась их большая часть. Видимо я взял ровно столько, сколько мог в себя вместить. Я был ближе и у меня была уже связь с тенями в этот момент. Остальное по крупинкам растворилось в джунглях. Не выходя из этого состояния попытался почувствовать лес. Нашел крупинки побольше, постарался понять. Понял. Что то мне легче не стало — появился новый вид змеек, старые противоядия не помогут. Укус, сильное жжение с парализацией, паралич, смерть. Что ж я такое сотворил то. Это только одна крупинка. Мне стало как-то нехорошо. Вспомнил слова Гора — «рождение нас всегда связано с чем то неблаговидным, смертельным. Каждый раз когда кто то рождается или набирает силу — мир становится опасней». Только теперь я полностью понял о чем мне тогда он говорил. И до меня дошло почему никто не рассказывает о том, как он стал выжлятником или усилился. Я все понял. Стать сильнее можно только впитав чужую силу того, кто сильнее тебя, впитав силу слабейшего противника или равного — ты не станешь сильнее — это не складывается. Можно только отнять. Отнять сколько сможешь забрать. А то что не влезет — надо отдать природе. Или человеку, но только если он тоже может от твоей подачки усилится — тогда он примет. Или примет и умрет. Не всякий дар можно вынести — я видел в лесу множество потухших искорок не выдержавших дар. Рысь вела меня потому, что ей надо было кому то отдать лишнее, что она не могла принять в себя. Я подошел. Но я все равно ей благодарен — могла дать не спрашивая и я бы умер сам. Она же со мной возилась как с котенком. Спасибо Мурка.

Не буду комплексовать или в чем то винить в себя. Я понимаю, что от моего дара многие люди теперь умрут. Змеи быстро размножаются. Как и гибнут. Эта змейка сильнее стала — она выживет. И где-то встретится с человеком, человеком которому теперь не поможет антидот.

А ведь есть еще разные букашки и прочая гадость. А где-то лишайник маячил на периферии сознания. Вот так изменяется этот мир. И еще. Измениться можно только в схватке — на грани жизни и смерти. Только так.

История про охоту на питона стала предельно ясна. Кто то заснул на дежурстве. Сделал то за что нельзя делать на посту никогда и в любых мирах. Он просто заснул. Проснулся лишь когда друг уже подходил к ловушке. Питона он смог почувствовать, но догнать не успевал. Это был его лучший друг. И он встал перед питоном своим сознанием, своим я. Принял удар на себя и выпил силу удара. В себя вместить все не мог и остальной удар ушел в друга. Разум товарища был уже слаб — он уже проиграл свою схватку. Товарищ умер. Питон тоже. Оплошавший мужчина стал выжлятником, сильным выжлятником. Стал заплатив жизнью своего товарища. У всего есть цена. За все надо платить. Он заплатил, но не собой. где-то рассказал свою историю и вот уже охотники берут того, кого не жалко в расход — рисковать собой они не хотят. Ставят его под удар, а сами с безопасного расстояния убивают питона. Но они не ставят на кон свою жизнь — они не хотят вообще рисковать. Они не становятся выжлятниками и где-то гибнет еще один новичок. Хотя когда-то и они нарвутся — новичок победит, но умрут уже все охотники — тут нельзя выжить не поставив на кон свою жизнь. Все просто. Это вообще простая планета. До дрожи в ногах простая. У каждого из нас выжлятников стоит сзади такая история. Об этом не рассказывают. И я понимаю почему. Я стал немного не так как другие и долго не мог понять суть. Со мной так не боролись — но я тоже поставил на кон свою жизнь и мог принять дар — поэтому я жив. Но рассказывать я ничего никому не буду. Даже в моей истории грязно. А сейчас я вообще разлил в округе кучу дерьма.

Не скажу что знания меня порадовали. Но надо заняться собой. Еще раз и еще глубже растворяюсь в себе. Ноги. Правая ступня — трещина — заращиваю. Что то выходит. Медленно но выходит. Разными способами пытаюсь ускорить процесс. Не получается. На наитии пропускаю свой огонь через трещину. Заросло. Он неожиданности вываливаюсь из этого состояния. Пытаюсь войти еще раз — ничего не выходит. И жутко хочется есть. Все мысли забиваются голодом. Достаю пайки — это не быстро. Но вот извлек. Сметаю все один за другим и только потом понимаю, что это моя еда на 12 дней. Есть больше нечего. Но глаза жутко слипаются. Нет без присмотра один я тут погибну — кто то схарчит. Делаю над собой усилие и ищу Мурку. Не могу найти. Тогда просто зову и прошу о помощи. Услышала меня она или нет не знаю — я уже сплю.

Проснулся я оттого что мою руку чем то шершавым полировали. Открыл глаза — Мурка вылизывает мою рану. На радостях я попытался сесть. На меня так рыкнули — что обратно лег и не шевелился. По всему объему вокруг было просто разлито Муркино раздражение, что ее оторвали от чего то важного. Ни валяющиеся трупы волков, ни все еще чувствующаяся смерть и ужас в округе ее не трогали совершенно. Мурка была сердита. Даже не так — она была зла на меня. Но пришла. И я был рад ее видеть, очень рад. И это попытался дать ей почувствовать.

Получил в ответ фырканье с рыком вместе. Как бы я не становился сильнее — я чувствовал только те эмоции, что она давала понять мне. И растворялась в лесу так, что я не мог ее ни найти, ни почувствовать. На меня опять рыкнули и потом мурка исчезла. Я лежал и тихо завидовал кошке. Умеет же. Куда там мне сиволапому. Появилась она довольно быстро — тащила без всякого напряга 5 метрового питона. Ну да видно что он молодой совсем. Питоны не ядовиты — они пси активны. Они хищники, но съедобны. Мясо к вкусовым изыскам не отнесешь, но есть можно. Прошлый раз были мартышки, но видно что рысь торопится. Понимаю — она ради меня бросила что то очень важное и спешила. Питон был брошен передо мной. Я полез за ножом и начал его разделывать поглядывая на мою спасительницу. Транслировал как мог ей свою благодарность. Даже мысленно погладил. Мне опять фыркнули и потом она как-то извиняющие посмотрела на меня. Вроде как просит прощения? За что? Я ей и так благодарен — не за что ей просить прощения. Что и попытался передать. Мурка еще несколько мгновений смотрела мне в лицо что то пытаясь в нем найти а потом исчезла. Только у нее так получается исчезать. Волки тоже делают что то похожее, но по сравнению с рысью смотрятся как первокурсники студенты перед профессором. Была только что здесь передо мной и нет ее и лишь откуда то из кроны деревьев мне донеслось ее короткий рык. Ну типа того — влипнешь еще куда — убью сама. Точно женская особь — это их логика. Теперь я вижу, что ни планеты ни биологический вид не имеют здесь значения.