Виталий Романов - След черной кошки

Шершень не выдержал, снова приблизился к Дженнифер, с вожделением ощупывая груди девушки.

— То не киска, — хмыкнул Ортопед. — Ее зовут Дженнифер Рол.

— Дже-е-е-нни-и-и, — протянул Шершень, его ладони изучали тело Багиры. — Ты ведь умница, правда?

И тут он понял! Шершень замер на месте, потом отскочил в сторону без команды Демоса.

— Дженнифер Рол?! — переспросил он, переводя взгляд то на Демоса, то на Ортопеда. — Та самая?

— Угу! — мрачно кивнул Демос. — Собственной персоной — черная кошка по кличке Багира.

— Вот эта? — палец Шершня уперся в переносицу девушки.

Вдруг помощник Демоса громко рассмеялся.

— И что, поэтому вам расхотелось с ней перепихнуться? А по мне — самое как раз! Приятно поиметь смачную телку из Надзора, да еще всем известную! Считай, звезду экрана…

Шершень, не утерпев, вновь приблизился к Дженнифер.

— Ну-ка, вставай, вставай! — ласково произнес он.-

Раздеваться будем.

— Вот идиот! — не выдержал Демос. — Я ж тебе сказал — отойди!

— Босс, раз боишься — ерзай на стуле. А мне все по фигу! Щас увидишь, как охать будет…

— Отойди!

— Демос, если ты хочешь трахнуть ее первым — только моргни глазом! Мигом поставим как надо!

Фоссен выхватил из болтавшейся под мышкой кобуры пистолет и спустил курок — пуля свистнула в нескольких сантиметрах от лица Шершня.

— Ты чего? — испуганно спросил тот, на всякий случай отшатнувшись назад, поближе к Хрусту и Ортопеду. — Чего палишь-то?

— Эта черная кошка приносит несчастье всем, кому перебежит дорогу, — медленно сказал Фоссен. — Не забудь, об нее сломали зубы и Антонио Фонетти, и Боб Хитроу. Хочешь быть в списке отправленных на тот свет?

— Предрассудки! — потряс головой Шершень. — Там все иначе было. Сейчас девка одна, никто не поможет. Попользуемся красоткой, а когда надоест — закатаем под асфальт, вот и вся история.

— Да-а?.. — вмешался Хруст. — Тебе неймется, чтоб твоим личным кровником стал капитан Митревски?

— Вот именно, — грустно кивнул Демос. — Эта сволочь жизни не даст, будет охотиться за нами повсюду. Бабу свою — не простит, ни за что не простит…

— Да откуда он узнает?! — воскликнул Шершень, понимая, что остается в меньшинстве. — Откуда узнает про телку-то?.. Что ж вы, предлагаете отпустить ее?

— Нет, отпускать нельзя, — отрицательно помотал головой Фоссен.

Хруст и Ортопед поддержали босса.

— Вот и я говорю! Отпускать нельзя. А коли так, давайте обработаем по-быстрому, а потом — хоть в реку, хоть куда скажете…

— В «Белинду»! — отозвался Поль Фоссен. — В «Белинду» ее. Но трогать девку не надо. Вот как есть — так и отправим Герхарду Лоу. Пусть сам с черной кошкой разбирается. А мы в стороне. Не при делах.

— Босс, ну хоть…

— Шершень! — грозно рыкнул Демос. — Ты меня достал! Что, денег на шлюх не хватает?

— Хватает… — понуро отозвался помощник.

— Тогда конец разговорам. — Фоссен посмотрел на часы. — Вписываемся! Сегодня на таможне «наша» смена, грузовик «Белинды» в порту. Пакуем обоих, быстро!

— Босс…

— Убью!..

Ортопед приблизился к Дженнифер, с сожалением оглядел девушку, покачал головой.

— О-о-о-ох… — утробно вздохнул он. — Такая козочка и без дела. Насморка нет?..

— Ч-что? — не поняла измученная Багира.

— Дура! Спрашиваю: насморка нет? Девушка энергично замотала головой.

— Вот и хорошо, — кивнул Ортопед, заклеивая рот пленницы широким пластырем.

Затем Дженнифер подняли с сиденья, бросили лицом вниз, на стол. Кто-то не удержался, начал грубо хватать ее за бедра. Багира не видела человека, он стоял за спиной. Затем девушка почувствовала, что руки вывернули сильнее, стянули, замотав их скотчем.

— Порядок! — сказал Хруст.

Дженни стащили со стола, развернули лицом в другую сторону, снова бросили на холодную поверхность. Теперь бандиты занимались ногами девушки.

— Пропадет товар! — услышала девушка тихий голос Шершня.

Хруст и Ортопед промолчали. В этот момент на голову Дженни надевали черный пакет, который не пропускал света, но сквозь который можно было дышать. Шершавые, грубые ладони снова принялись ощупывать тело пленницы. Кто-то тяжело, сожалеюще вздохнул.

Дженнифер-Инга не увидела, как из подвала вытаскивали окровавленное тело майора Трищенко, как вкатили офицеру дозу снотворного и запихнули его в огромный пластиковый мешок.

— Ну, тронулись! — услышала Багира.

Кто-то подхватил ее под мышки, с двух сторон, девушку понесли из дома на улицу, на холод. Хлопнула дверца мобиля.

«Рам, милый! Помоги… Где ты, Рам?»

Яромир Гашек лежал на бетонном полу, не в силах открыть глаза. Было очень больно. При каждом вдохе куски сломанных ребер впивались в легкие, казалось, внутри полыхало жаркое пламя, и от этого время становилось другим, ленивым, вязким. Каждая секунда растягивалась в вечность.

Биолог умирал, но ему было не страшно. Теперь это казалось избавлением. Труднее пришлось в самом начале, когда люди, выпрыгнувшие из машины, связали его и Власту, потащили в неизвестность. Тогда он еще мог рассуждать как человек, мог переживать, думать. Он перестал бояться за себя, когда звери в форме затащили пленников в блок Z, принялись бить Гашека головой о стену.

Рядом кричала Власта. Яромира тяжелыми ударами свалили на пол, принялись ломать ребра, но он не терял сознания, все время слышал рыдания жены.

Даже потом, когда биолога оставили в покое, когда он зажмурился, чтобы ничего не видеть, от криков Власты невозможно было спрятаться.

— Подонки! — с трудом прошептал Гашек, но его никто не услышал.

Охранники продолжали рвать одежду на Власте, хохотали и выталкивали молодую женщину в центр круга. Кто-то крутил жертве руки, слушая ее стоны. Потом Яромир потерял сознание.

Биолог очнулся незадолго до того, как рядом с ним на пол кинули тяжелый мешок. Хлопнула стальная дверь, и наступила жуткая тишина, Власта уже не кричала. Яромир с трудом приоткрыл глаза, медленно повернул голову в сторону. Посмотреть, что бросили рядом с ним.

То был не мешок. На бетонный пол кинули голую Власту. Женщина лежала молча, безразлично уставившись в потолок.

— Власточка! — прошептал Яромир и попытался приподняться.

Изуродованные руки не слушались его. Извиваясь, медленно Яромир подполз поближе. Было очень трудно двигаться, но он сумел дотянуться до холодного локтя жены.

— Власточка… — повторил биолог. — Прости меня. Пожалуйста.

— Не прикасайся, — попросила молодая женщина, все так же глядя в потолок. — Не прикасайся. Я вся, вся грязная…

— Ты моя единственная. Ты самая лучшая, — собрав последние силы, выдохнул Яромир и беззвучно заплакал.

Он сумел подползти к жене совсем близко, положил ладонь на ее руку. Власта вцепилась пальцами, крепко, словно это могло что-то изменить. Или вычеркнуть из жизни. Они лежали на бетонном полу и не чувствовали холода.