Евгений Алексеев - Замерзшая Земля [СИ]

Я дошёл до конца, на панели рядом с дверью зеленоватыми мерцающими линиями обрисовался силуэт руки, но не трёхпалой, а самой обычной человеческой. И я машинально положил свою ладонь. Панель тут же вспыхнула, сквозь мои зарозовевшие пальцы пробился свет, и система радостно выдала экран: « Игра закончена ».

Стены стали искажаться, расползаться лоскутами легчайших облачков. Я лежал в полной темноте, мёртвой тишине, словно в гробу, куда не проникало ни звука. Прислушивался к своим ощущениям. И ждал.

Крышка надо мной приподнялась, и я увидел над собой потолок с тусклыми лампочками в серебристых панелях. Пошевелил руками, повернул голову и вдруг ощутил, что ноги тоже слушаются меня. Встал, меня повело в сторону, так что пришлось схватиться за край моей «люльки», в голове гудело, будто я находился в трансформаторной будке. Или этот звук исходил откуда-то извне?

Так, но кажется это вовсе не та комната, откуда я начал путь в игру. А может быть и она, я уже не так хорошо это помнил. Скрип привлёк внимание. Распахнулась дверь, прошёл плотный невысокий мужчина в цивильном тёмно-синем костюме. И я узнал его. Тот самый мужчина, который тестировал меня для управления беспилотниками, а потом предложил участие в игре.

— Ну вот, мы вновь встретились, Алан Николаевич, — в голосе ощущалось явное удовлетворение. — Представлюсь. Виктор Сергеевич Беспалов, — он протянул мне руку, которую я пожал, ощутив, какие у него сильные просто стальные пальцы. — Если вы забыли.

— Да, помню. На этот раз я тест не провалил?

— Выполнили на отлично, — он одобрительно оглядел меня с ног до головы, хитро сощурился.

— В таком случае мне полагается приз. В миллиард баксов, кажется.

— Кто вам это сказал? — уголки его губ приподнялись в снисходительной усмешке, это покоробило меня.

— Ладно, — буркнул я, понимая, что расплачиваться со мной никто не собирался. — Игра закончена и я хочу вернуться домой.

— Серьёзно?

Он прошёлся по комнате. Около меня резко развернулся и сложил руки на груди.

— Да, серьёзно. Я теперь здоров и могу вернуться к своей карьере лётчика.

— Нет, Алан Николаевич, не сможете.

Он помолчал, но явно не обдумывая ответ, а просто тянул время. И коробка с серебристо-белыми стенами стала давить, казаться тюремной камерой, откуда есть только два пути — в игру, или на эшафот.

— Вы здоровы только здесь, в двадцать втором веке, — наконец отчеканил он. — Импланты, которые установили вам, перестанут работать там, в вашем времени.

Врёт? Но почему-то совсем не хотелось проверять это. Может быть, потому что я хотел увидеть Марину, и боялся признаться в этом даже самому себе.

— И для вас мы предусмотрели другой приз. Смотрите.

Он сделал широкий жест, взмахнув руками, словно фокусник, одна из стен стала бледнеть, истончаться папиросной бумагой и пропала. Я увидел округлое помещение, метров пять в диаметре, по периметру которого на высоте полутора метра от пола шли отливающие синевой панели, а нам ними — прозрачные окна, откуда из глубокой бездны космоса нависали ярчайшие гроздья немигающих звёзд.

— Капитанский мостик космического корабля, который находится на околоземной орбите. Это может стать вашим. Проходите и садитесь.

Махнул рукой и перед панелью управления выросло два овальных кресла. Когда я сел в левое, он с удобством устроился в правом.

— Вы заставляли летать меня в ледяной шторм и мороз ради того, чтобы предложить стать капитаном звездолёта? А просто привести сюда, чтобы я мог сразу продемонстрировать своё умение, не могли?

— Не все так просто, дорогой Алан Николаевич, — он поправил зажим для галстука, блеснувший ярким камешком. — Вы прошли лишь предварительный отбор вместе с остальными. И если решитесь пойти дальше и победите, то станете управлять настоящим звездолётом. И вместе с вами полетят лучшие люди, кого мы сможем отобрать с помощью этой игры. Понимаете?

— Слишком сложно. Неужели людей, которые хотят улететь с Земли, так много? Не думаю.

— Ну хорошо, не буду вас томить и всё расскажу. Тот виртуальный сценарий игры, в которой вы участвовали — прогноз того, что случится с Землёй в ближайшем будущем.

— Вы хотите сказать, что тёмная материя реально столкнула Землю с орбиты?

— Мы не знаем точно, что изменило орбиту нашей планеты — тёмная материя, или странный корабль, который был случайно разрушен силами военно-космической обороны. Но изменения климата вызывают определённые опасения. И нам нужна команда пилотов, которая сможет управлять этим космическим кораблём. Но как правильно сказал вам Шилов, сейчас на Земле не осталось ни одного человека, который бы мог это сделать.

— Автоматически никак? У вас же наверняка есть уже ИИ. Написать для него программу. И вперёд. Обязательно вручную?

— Да, представьте себе, — он говорил на удивление уклончиво, круглыми, обтекаемыми фразами, за которыми могло скрываться, что угодно. — Мы давно уже поняли, что никакая автоматика не заменит человеческий разум. Поэтому доставили в прошлое аппаратуру, которая позволила нам заполучить людей с такими навыками.

Не могу сказать, что поверил Беспалову. Всё, что он рассказывал, звучало не очень убедительно. Корабль на орбите? Кто его построил?

— А почему вы сразу не сообщили мне, что приз в этой игре — управление реальным звездолётом? А сейчас вытащили и решили об этом сказать? Непонятно.

— Нам было важно вас проверить, — сказал он с нажимом. — Увидеть вашу искреннюю, спонтанную реакцию. А сейчас нам хотелось, что бы вы сами сделали осознанный выбор: или вы решите пройти все уровни игры и стать капитаном звездолёта, или вернётесь в прошлое. Где, вы понимаете, ваша участь будет незавидна.

Слова Беспалова совершенно не убедили меня. Наоборот, я понял, что он всеми силами старается скрыть главную причину заинтересованности во мне. И почему он не сказал, смогу ли я просто остаться здесь, в будущем? Правда, кем я буду? Если у них нет пилотируемой людьми авиации.

Я оттолкнулся от кресла, подошёл к иллюминатору — потрясающе реалистично, так, что дух захватывает. Полное ощущение, что прокладываю путь в глубоком космосе среди звёзд неведомых галактик.

Если бы я мог вернуться к карьере военного лётчика. Прикрыв глаза, представил наш аэродром в Хотилово, который с одной стороны упирался в весело шумящую стену леса. На фоне голубого атласа — диспетчерская вышка. На серой бетонке, густо исчерченной тёмными полосами — ряды МиГов в серо-голубых маскировочных разводах. Резкий терпкий аромат отработанного топлива и углепластика. Как бы мне хотелось вновь ощутить себя в «стеклянном» кокпите МиГ-37!

Но этот учёный, как дьявол-искуситель, разбередил душу, заронив семя соблазна, которое начало прорастать. Все сильнее охватывая жгучим желанием попробовать нечто новое, совершенно необычное. Что, собственно говоря, я теряю? Когда захочу, выйду из игры и вернусь домой.