Юрий Киселёв - Новый дом

Расспросы Андрея в свою очередь не оставили Лину равнодушной. Оказывается, её действительно ещё в самом начале заинтересовало тело Андрея. В одну из ночей, после традиционного секса, лёжа у Андрея на животе, нежно поглаживая своими тонкими пальчиками по его шее, плечам, груди и мурлыкая, как сытая кошка, Лина спросила:

— Дэри, а откуда у тебя такие красивые мышцы?

— Котёнок, это моё родное тело, которое я тщательно леплю по мере своих скромных сил все свою сознательную жизнь. Хоть я и не генетик, как твои многочисленные предки, но земляне тоже кое-что умеют!

— Дери, не надо меня обманывать! Я могу вырастить мышцы любых размеров, даже такие, что ты не сможешь с ними встать. Есть масса препаратов для роста и ускоренной регенерации практически любого органа, любой части человеческого тела. Вот только со временем организм сам приведет мышечный каркас тела к оптимальной величине, характерной для каждой конкретной особи. Это прописная истина, я ещё в детстве проводила подобные опыты.

— Знаю о подобных препаратах, у нас их называют гормонами. Ну так кто мешает вводить их постоянно?

— И угробить организм? Если обеспечить тело постоянной подпиткой внешними гормонами, он прекращает выработку собственных, выполняющих аналогичные функции. Повторно запустить процесс очень сложно, нередко невозможно. Организм — сложная, взаимосвязанная и идеально сбалансированная система, изменение любой, самой на первый взгляд малозначительной функции может иметь непредсказуемые последствия. Я говорю об этом тебе, как дипломированный инженер-генетик. Поверь, наш клан в империи в чём-то уникален, мои предки разработали большое количество сложнейших методик, позволяющих на генном уровне моделировать последствия вмешательства. И даже после серии сложнейших расчетов и опытов на тестовых образцах мы очень осторожно и незначительно изменяем собственные тела. В нашем родовом архиве десятки эонов хранятся генные образцы предыдущих поколений не только нашего клана, но и многих древнейших родов Окании — на тот случай, если когда-нибудь вскроются ошибки при ранее проведенных трансформациях. Даже если результат надежно просчитан и практически гарантирован, всегда необходимо иметь возможность возврата к исходным параметрам в случае неудачи.

— Котик, поверь, в моем случае гормонами и не пахнет. Всё только натуральное, произведено в результате усиленных тренировок.

— Опять обманываешь… Дэри, такие мышцы могут быть у хищника, активно охотящегося на добычу в несколько раз тяжелее себя по весу. При этом хищник должен быть на ногах практически весь ло, уделяя не более нескольких ри на сон и еду. Ты охотился с утра и до вечера? Я поначалу занесла тебя в группу хищников. Кстати, в зоопарке ты ел практически одно мясо!

— Нет, моя кошечка, обычно я тренируюсь 1–2 ри в день, утром и вечером. Режим желателен, но не обязателен. И да, я действительно люблю мясо, особенно хорошо приготовленное. Впрочем, не откажусь от вкусно приготовленного вегетарианского блюда. Но то, что ты, дорогая, подсовывала мне на завтрак, обед и ужин в качестве продуктов растительного происхождения, есть можно было только под страхом смертной казни!

— А, так ты любитель вкусно покушать!

— Я вообще люблю всё сладенькое! Тебя бы я сейчас тоже съел, ты так вкусно пахнешь!

— Прекрати! Ты меня пугаешь! Я костлявая и несъедобная! И вообще, мы не договорили про тебя. Так откуда у тебя такие большие мышцы? И твоё тело их не отторгает, я провела исследования! За несколько кун полета твой мышечный каркас практически не изменился, а твой вес даже увеличился!

— Значит, тебе удалась самая главная задача в твоей жизни!

— Это какая же?

— Откормить своего мужчину, что же ещё!

— Ты можешь думать только о еде!

— Ну почему же только о еде, совсем не только! Я могу ещё думать о тебе! Кстати, сейчас я сыт, следовательно мои мысли опять о тебе, и знаешь, о чем я подумал?

— Не знаю, и знать не хочу! Ты мне, конечно, нравишься, и в постели с тобой просто умопомрачительно здорово, от твоих ласк, напора и неутомимости у меня начисто отказывает разум, оставляя одни животные инстинкты, но после наших постельных экспериментов мне по утрам немного сложно ходить.

— Дорогая, неужели я настолько груб? Ты никогда не жаловалась! Я буду ласков и нежен, как безобидный котенок!

— Ты нежен, как дикий снежный рурх во время весеннего гона! Твои объятья напоминают стальную хватку боевого дрона…

— Тебе не нравится? Я могу быть нежнее!

— Не надо нежнее! Мне всё безумно нравится! Мне нравится ощущать силу твоих стальных мышц, твоё звериное желание, твою разгоряченную потную кожу, твой запах, в этом есть что-то первобытное…

— Если нравится, давай продолжим! Я готов!

— Какой-то ты ненасытный! Я завтра опять не встану…

— Я нежно, вот так… И вот так… И вот так… А также вот так…

— Ох… Продолжай… Сильнее… Да сильнее же… Быстрее… Сожми меня сильнее, сильно-сильно, как только сможешь… Сильнее… Да… Ещё… Не останавливайся… Аа… Аааа!!!

В одну из таких ночей, расслабленно лежа на боку и водя тонким пальчиком по разгорячённым, пропитанным каплями пота кубикам брюшного пресса лежащего рядом на спине мужчины, Лина сонным бархатным голосом проворковала:

— Дэри, признайся, почему порой мне кажется, что ты можешь наблюдать за мной даже сквозь стены?

— Потому, мой котик, что твоя красота не знает границ, и никакие стены не могут её от меня закрыть.

— Дэри, я серьёзно! Ещё когда я наблюдала за тобой в… в помещении для содержания образцов иномирной фауны…

— В клетке, котик, в клетке!

— Ну не совсем так…

— Хорошо, в вольере… или в загоне… Называй вещи своими именами.

— Дэри, извини, если бы я знала, кто ты, тебя никогда бы не посадили в зоопарк с животными…

— Ладно, проехали. Продолжай. Сижу, значит, я в вольере…

— Какой ты, Дэри, всё-таки злопамятный… Ладно, сидишь ты, значит, в вольере, а я наблюдаю за тобой через установленные видеокамеры…

— Это такие чёрные наросты на потолке?

— Как ты догадался?

— Сложно было не догадаться.

— Ну так вот, смотрю я на тебя, и вижу, что ты смотришь прямо на меня. Как рурх на данхоя перед броском. Умом понимаю, что ты смотришь на видеокамеру, но чувствую, как будто ты стоишь рядом и смотришь мне прямо в душу. Как будто ты видишь меня…

— А, так это ты на меня смотрела?

— А как ты догадался, что я на тебя смотрела?

— Чувствовал.

— Как это чувствовал? Ты же меня не видел и не знал, что я на тебя смотрю!

— Знаешь, для того, чтобы чувствовать, видеть вовсе не надо. Это ощущение сродни обычным органам чувств, но лежит где-то в области иррационального. Подобная способность есть у некоторых людей… Правда, таких людей немного, и все они были воинами. Тебе нужно просто принять как должное, что я обладаю способностью чувствовать, когда на меня смотрят. На моей родине это чувство называют дыханием смерти. Для этого не нужно зрение, глаза вообще можно закрыть, тогда ощущения только усиливаются. Считай, что эта способность связана с моими занятиями боевыми искусствами.