Юрий Киселёв - Новый дом

Пусть гражданский флаер и не мог тягаться в скорости и маневренности с боевыми машинами, однако Андрей не зря упорно тренировался на симуляторах Омеги. Резко заложив вираж, он рывком бросил флаер вниз и вправо, уводя его из-под обстрела, после чего начал зигзагами прорываться к лесу. С десантных челноков разговоров больше не вели, сосредоточив на беглеце шквальный огонь. Вдавливаемый перегрузками в водительское кресло, ощущая себя внутри центрифуги, Андрей на максимальной скорости приближался к лесу. До него оставалось совсем чуть-чуть, когда флаер получил первое попадание. Пройдясь по касательной, выстрел срезал часть левого двигателя и экрана стабилизатора, из-за чего воздушное судно потеряло управление и стало заваливаться влево. Андрей попытался выправить полёт, но транспорт получил ещё одно, теперь прямое попадание в правый двигатель, взорвавшийся с жутким грохотом и осколками повредивший обшивку и лобовую панель. Нажав на кнопку экстренного торможения, Андрей бросил торопливый взгляд вниз — под ним уже простирались высокие деревья, до леса он всё же добрался. Осталось только посадить флаер, не разбившись, и Андрей уже потянул ручку управления на себя, задирая нос и сбрасывая тягу последнего оставшегося двигателя, когда третий удар бросил флаер кормой прямо на крону одного из деревьев. Ломая ветви, машина рухнула вниз, ударившись хвостовой частью о землю. Ремни, притянувшие тело к креслу, спасли Андрея, однако от сильного удара в рёбрах что-то хрустнуло, глаза заволокло красной пеленой боли, и Андрей потерял сознание…

Открыв глаза, Андрей увидел перед собой разбитый экран флаера и пронзившие его ветки дерева, плавно раскачивающиеся на легком ветру, надломленные, с сочащейся в местах излома живицей. Где-то недалеко в небе слышался не то свист, не то шелест — звук работающих турбин десантных челноков. Похоже, без сознания он провалялся недолго, если до него до сих пор ещё не добрались. Освободившись от удерживающих его ремней, Андрей попытался встать. С первого раза это ему не удалось — сказался и задранный вверх пол, и острая боль в рёбрах — похоже, перелом. Быстрый осмотр собственного тела показал отсутствие видимых повреждений. Не так плохо, как могло быть — со сломанными рёбрами, конечно же, особо не побегаешь, но можно попробовать не только побороться, но и попытаться выжить. Сейчас на Окане стояла ранняя осень… По аналогии с Землёй — примерно конец сентября, но запасы еды и одежды во флаере позволяли продержаться как минимум до весны. Андрей ударом ноги выбил покорёженную дверь и, шипя от резкой боли в травмированных рёбрах, выбрался из флаера на землю, чтобы практически сразу же перекатом уйти в сторону, оставив на примятой траве вместо себя взметнувшийся вверх фонтанчик земли.

Черт! В него опять стреляли!

Андрей метнулся в лес, петляя и прячась за толстыми стволами деревьев, показывая чудеса скорости. Выстрелы разрывали кусты на пути его побега, из стволов в разные стороны летела кора и щепки, лицо и руки уже покрылись царапинами и занозами, однако буквально через минуту выстрелы прекратились — погоня отстала, его потеряли из виду. Не прекращая бега, но снизив его до скорости, которую он мог бы при необходимости поддерживать часами, Андрей побежал по прямой, шипя от боли в потревоженных рёбрах, экономно огибая стволы деревьев и ориентируясь по солнцу на север. Полчаса бега, а потом быстрой ходьбы позволили ему предположить, что погоня отстала, потеряв его след. Пора было остановиться и подвести итоги. А они были неутешительными. Андрей остался в той одежде, что была снята с охранницы таможенного терминала, босиком, так и не успев ни обуться, ни переодеться. В магазине переодеваться было опасно, во флаере — невозможно, так как все покупки были сложены в багажном отделении, и дотянуться до них у пилота не было никакой возможности. В результате одежда и обувь, а также еда и оружие — в магазине он выбрал несколько удобных ножей — остались в багажнике разбитого флаера. Некоторое время можно было прожить и без припасов — снег ещё не выпал, однако осенние ночи холодные, а в горах уже вполне может начаться зима. Охотиться без оружия тоже проблематично, изготавливать орудия каменного века долго и неэффективно, да и не умел он этого. Тщательно всё обдумав, Андрей принял тяжелое решение — возвращаться к сбитому флаеру. Сейчас, без оставшихся в багажнике флаера припасов, уходить в лес было нельзя — он не выживет зимой один в лесу, без минимального запаса еды и тёплых вещей. К тому же он ранен — бок, растревоженный падением, опять начал кровоточить, а аптечка тоже осталась в покинутом транспорте. Сломанные рёбра если не на месяц, то не две-три недели лишат его подвижности. Кстати, о рёбрах… Андрей оторвал рукава комбинезона, разорвав их в длину на несколько частей, затем получившимися бинтами перемотал рану в боку и туго стянул рёбра. Ещё раз определив по солнцу своё местоположение, Андрей в голове мысленно нарисовал карту, одним крестиком обозначив упавший флаер, другим — себя. Затем, отдохнув несколько минут, он спокойно пошёл на восток, постепенно забирая на юго-восток, широкой дугой обходя место падения флаера, планируя зайти на него с востока или юго-востока. Теперь Андрей уже не торопился, бесшумно перемещаясь от ствола к столу, внимательно вслушиваясь в оживлённую жизнь леса.

Уже темнело, когда Андрей вышел к нескольким поломанным деревьям и груде искорёженного железа под одним из них. За всё время пути ему не встретился ни один человек — то ли погоня углубилась далеко в лес, пройдя мимо Андрея, то ли все улетели, прекратив преследование и бросив его, предоставив самому себе. Любой вариант имел право на жизнь, поэтому Андрей, не приближаясь к кораблю, ещё некоторое время напряжённо вслушивался, пытаясь уловить посторонние звуки, которые обязательно издаёт большое скопление людей. Однако всё было тихо, его опасения не оправдались. В сгустившихся сумерках незримой тенью Андрей подкрался к флаеру и проник внутрь. Горечь разочарования комом встала в его горле — грузовой отсек был пуст. Все его запасы исчезли — видимо, подозревая, что Андрей может вернуться, их изъяли вплоть до последней тряпки. Понимая, что ночью никто из преследователей сюда уже не вернётся, Андрей улёгся на водительское кресло, пристегнулся ремнями безопасности и уснул.

— Мой император! — склонившаяся в глубоком поклоне фигура пожилого мужчины неподвижно замерла у подножия трона.

— Оставь свои поклоны для официальных приёмов, Тинитаро. Я дал тебе ло, ты явился раньше. Надеюсь, с хорошими новостями?