Виктор Глумов - Глазами Зоны

– Маньячка? – переспросила она, косясь с интересом.

– Только вчера спас от растерзания самую настоящую маньячку, представляешь? Она держала целый гарем бородатых мужиков.

– А, это которая с острова? Так и знала, что доиграется.

– Вы знакомы? – удивился Лаки, возмущенный, что Ночка смотрела на такое безобразие сквозь пальцы и не помогала бедолагам.

– Нет, просто знаю, что есть такая дама. Ты только не удивляйся, я много чего знаю.

– Может, поэтому тебя и ловят?

– Не. Ловят потому, что думают, что я знаю дорогу к исполнителю желаний.

– А это не так?

– Каждый человек сам исполнитель своих желаний, я считаю, – уклончиво ответила Ночка. – Есть что-нибудь попить?

Лаки протянул ей флягу с водой. Ночка пила жадно, постанывая от удовольствия. Вытерла рот ладонью, вернула флягу.

– Ты зря Гуся сразу не пристрелил, из той троицы он самый опасный. Знаешь, что он должен был сделать? Перерезать глотки тем двоим, когда доставил бы меня куда следует.

– А куда следует?

– Это далеко, и я не видела.

Лаки ничего не понял из того, что она сказала. Откуда ей известны мотивы Гуся? Он ей сам выболтал, что ли? Или…

– Ты телепат?

– Вряд ли. Не так, как Дым и Нико.

Вот так номер, она знает Дыма и его кукловода!

– Уверен, что хочешь знать? – спросила она серьезно, ее щеки раскраснелись, изо рта валил пар. – Мне снятся сны, где я становлюсь другими людьми, когда они в Зоне, вижу их глазами, чувствую, как они. Может, эта моя особенность и интересует тех, кто на меня охотится.

– А про меня что видела? Может, я плохой человек, и нет мне доверия?

– Ты, – она ласково улыбнулась, качнула головой. – Нет, ты хороший, даже Гуся пожалел, хотя если знал бы его лучше… Ты добрый. Мне нравилось смотреть сны про тебя, слушать твои песни, но я давно уже тебя не видела, не знаю почему.

На душе похолодело. Значит ли это, что Ночка знает его намерение взять Яну в заложники? А что если она и есть Яна? Лаки вспомнил, как это милое создание прострелило коленную чашечку мордовороту – ни тени сочувствия, холодная решимость. Допустим, ее редкие особенности – правда, значит, она пока пользуется его опекой, а потом точно так же хладнокровно прострелит его ноги и улыбнется: «Прости, Влад, ничего личного».

– Как у тебя получается? Ну, смотреть сны про людей? Выбираешь кого-то конкретного, настраиваешься на него или…

– Спонтанно. Иногда про таких гадов… И не отвернешься, не спрячешься, и так – несколько ночей подряд. Ты бы знал, кто сюда лезет: извращенцы, психопаты, моральные уроды всех мастей, очень мало нормальных людей. Или такое видишь, что оторопь берет, а ничего изменить нельзя, потому что их много, а я одна, – она отщелкнула магазин АК, пересчитала патроны. – Тринадцать штук, негусто, надо было захватить пару коробок… – Ночка задумалась. – Хотя не беда, у тебя патроны есть, до схрона дотянем.

Она встала, растерла посиневшие от веревок запястья.

– Идем дальше, за нами наверняка погоня.

Лаки не стал возражать. Вопросов появилось еще больше, но пока он не решался спрашивать ее имя – это в Зоне не принято, все удовлетворялись прозвищами. Пока крупицы знаний, собранные о Яне, потихоньку складывались в общую картину, и она Лаки нравилась – по всему выходило, что эта девушка и была Яной.

– А не проще в цивиле затеряться? – спросил Лаки на ходу.

– Проще, но я не могу, меня тянет в Зону. К тому же Зона меня оберегает, а в цивиле никого не осталось. Мы с тобой любимчики Зоны, она нам помогает.

Ага, у Яны тоже не осталось родственников, пока все сходится. Про родителей он у Ночки спрашивать не стал, решил это сделать позже, в более удобной обстановке, ведь девушка охотно идет на контакт, ей, наверное, тут не хватает общения.

– Когда ты видела меня в прошлый раз? – осторожно поинтересовался Лаки, перепрыгивая через ямку с водой.

– Месяц назад.

Ночка остановилась с автоматом наготове, протянула руку:

– Отсыпь мне гаек, тут непонятные места.

– Только поднимай их потом, а то мало осталось, – Лаки положил ей в ладонь пять гаек с красными тряпичными хвостами. – Ты и аномалии видишь?

– Не все, – ответила она, не оборачиваясь. – Простые – да. Поживи с мое в Зоне, и ты тоже научишься ее понимать.

Гайка полетела вперед и вдруг побелела на лету, затем почернела, рассыпалась прахом, и красный хвост невредимым лег на стебелек травы.

– «Ржа», – прокомментировал Лаки. – Ты ее почувствовала или как?

Ночка указала вперед, нарисовала пальцем полукруг:

– Цвета ярче, видишь? Вот там, между соснами – полоса границы. Оно и просто так бывает, но лучше проверить, ведь правда? Нам незачем, чтобы все железо испарилось.

Лаки присмотрелся, но разницу в цвете обнаружил и пропел:

– «А нюх, как у соба-аки, а глаз – как у орла!..»

Аномалию обошли по дуге, но теперь двигались медленно, Ночка проверяла дорогу и водила стволом из стороны в сторону. Остановилась, обреченно глядя вперед, повернулась вполоборота:

– Скоро будет место… Особенное. Огромная «психичка», где защита не срабатывает. Будет казаться странное, но ты не верь. Кто бы ни появился и не позвал тебя – не ходи. Если попадешь под внушение, извини, я тебя немного продырявлю и утащу, пока мозги совсем не расплавились.

– А обойти никак? – поинтересовался Лаки.

– Есть горы, которые проще перелезть, чем обойти. Оно длинное, километра четыре, так что придется потерпеть.

Лаки пообещал себе, что активирует арт от «психичек» как только заметит что-то необычное. С «психичками» у него отношения не складывались – не успевал их распознавать, не замечал странностей в ощущениях и списывал все на привычные колебания настроения.

– Слушай, а когда пройдем то место, можно расслабиться? Вряд ли кто туда сунется и пройдет по нашим следам.

– Поверь, сунутся. И пройдут. «Мерцалку», да, не пройдут. Я ж почти всех их видела, это профи – ни чести, ни совести, колоссальный боевой опыт.

– Вах, баюс-баюс, – Лаки сымитировал кавказский акцент, и Ночка засмеялась. Лаки тоже улыбнулся, но напрягся, когда лес расступился, и на поляне появились деревянные дома под шиферными крышами, окруженные зарослями вишен и сирени, сбросившими листья. Скрипнула дверь, и на грунтовую дорогу улицы вышла старушка в платочке с клюкой в руке.

– Машка! Ма-ашка! – кричала она надтреснутым голосом. – Домо-о-ой!

– Это все настоящее? – спросил Лаки у Ночки.

– Я не знаю, что ты видишь.

– Ну, дома вижу, деревянные.

– Они настоящие, люди – нет. Мой тебе совет, думай о чем-то приятном, аномалия из памяти достает образы, у нас будут разные видения.

Лаки сосредоточенно кивнул, прикинул, не лучше ли пистолет убрать, чтоб ненароком не пристрелить Ночку, но решил его оставить. Девушка не стала заходить в поселок, зашагала мимо, и Лаки собрался уже обрадоваться, что пронесло, как услышал Юлин голос: