Виктор Глумов - Глазами Зоны

Лаки отошел туда, где планировался выход на балкон, лег на каремат, настроил прицел с помощью маховичков, навел его на будку охранника, сместил на голову парня, затем – на ноутбук.

– Далеко, – резюмировал он. – И ветер сильный.

Лаки сел, протер глаза и добавил:

– Я – дремучий нуб, даже не знаю, зачем на прицеле вот этот тумблер.

– А ты «вкл» его, и узнаешь, – посоветовала Ночка. – Вряд ли это кнопка самоуничтожения.

Как выяснилось, рычаг приводил в действие подсветку сетки прицела.

– Не уверен я в собственных силах, – проговорил Лаки и принялся мерить шагами комнату. – Надо бы еще пострелять, попрактиковаться.

– Ты ж практиковался, – попыталась успокоить его Ночка. – Один день ничего не решит, и два дня тоже. Навык есть, и это главное. Давай так, я пока тут побуду, понаблюдаю, а ты сходи, купи мобильник. Ясное дело, что это все мы будем делать завтра, но лучше действовать на упреждение.

– Лучше ты сходи, – Лаки махнул рукой на север, где построили целый микрорайон. – Там торговые центры и точно есть, что нам нужно, денег я тебе дам. И социализируешься заодно.

Ночка погрустнела, помотала головой:

– Слишком много людей, мне сложно. Называй это социофобией.

– И давно у тебя эта фобия?

– С тех пор, как очнулась в Зоне и попыталась жить прежней жизнью. Только там я чувствую себя в безопасности и… целой, что ли. Защищенной.

Лаки не хотелось уходить, он забрал бинокль у Ночки и вперился в темные стекла, надеясь рассмотреть за ними Юлю. Глупая надежда, что Юле там делать?

А как бы было здорово, если бы Брют держал ее здесь!

Низкие облака разродились дождем, мелким и докучливым. Ночка сидела на каремате, поджав ноги и положив голову на колени, Лаки изучал двор Брюта, ждал. Чем дольше он ждал, тем ожидание становилось невыносимее. Из оранжереи вышла пожилая женщина-садовник, ненадолго задержалась возле будки охранника, что-то у него забрала и ушла. Дождь сменился моросью и вовсе прекратился.

Говорить не хотелось, хотелось действовать, и Лаки вспомнил предложение Ночки:

– Пожалуй, ты права, схожу-ка за телефоном, заодно узнаю, который час.

Ночка, взяла протянутый бинокль и грустно сказала:

– Возвращайся поскорее и купи чего-нибудь сладкого.

Лаки кивнул, сбежал по лестнице, прочавкал по грязи и, угваздавшись чуть ли не по колени, отправился на север, где высились многоэтажки нового района.

Когда отошел на приличное расстояние от заброшенной стройки, обернулся, и ему показалось, что сейчас в доме Брюта происходит что-то важное, он прищурился, чтобы рассмотреть, не машет ли ему Ночка, не зовет ли назад, но ничего не заметил.

Район только обживался, и большой торговый центр еще не достроили, потому пришлось бродить по дворам в поисках магазина, где продавали бы сотовые и аксессуары, такой нашелся аж возле трассы.

Печальная девушка с блеклым осунувшимся лицом продала телефон за девятьсот рублей и стартовый пакет, даже не потребовав паспорта, активировала карточку и заупокойным голосом пожелала всего хорошего.

Назад Лаки не шел, а летел, перепрыгивая лужи, ощущая себя на фоне новых высоток блохой. Остановился возле кофейного аппарата, взял два стаканчика кофе, один выпил, второй понес Ночке, надеясь, что он не успеет остынуть. Половину расплескал, но ароматный напиток был достаточно теплым, когда Лаки отдал его радостной девушке, достал из рюкзака шоколадку, взятую из квартиры.

Ночка зажмурилась, нюхая кофе.

– Спасибо. У Брюта есть жена?

– Не знаю, может быть, а что?

– Этот черный «мерс» вернулся, но теперь на месте пассажира сидела какая-то женщина в красном драповом пальто и шляпе. Молодая, красивая.

Жена в планы Лаки не вписывалась, он даже расстроился, но потом убедил себя, что наличие женщины ничего не меняет, ведь не факт, что убивать Брюта придется здесь. Планы ведь изменились, и теперь Лаки рассчитывал позвонить ему и выманить его туда, где он держит Юлю. Вряд ли, когда поедет к пленнице, он возьмет с собой молодую жену.

Лаки растянулся на каремате, обдумывая план. Итак, завтра первым делом надо взять машину на прокат желательно на двое суток, это проблематично, потому что остались три тысячи, и придется управляться за сутки. Затем снова занять наблюдательный пункт… Нет, перед тем – поехать в лес, попрактиковаться в стрельбе, тут пусть Ночка бдит. Когда Брют вернется домой, позвонить ему и сказать, что Яна Кузьмакова у него (дать Ночке трубку, чтоб прозвучал женский голос), он согласен на обмен, но ему надо убедиться, что Юля жива. Поскольку Юли под рукой не будет, Брют поедет туда, где ее держит. Лаки последует за ним, а дальше будет действовать по обстоятельствам.

Наверняка Юлю охраняют, но охрана эта – необстрелянные хомячки, если нужно, он убьет их всех. Лаки представил Юлю, как она бросается ему на шею, плачет, дает пощечину, но потом все равно обнимает, и наконец поверил в собственные силы. Он сможет, теперь – точно сможет нажать на спусковой крючок в нужный момент.

Как заметет следы, Лаки пока не думал. Если нужно, будет скрываться в Зоне, откуда его никакой УБОП не достанет, а Юля…

Воображение отказывалось сдаваться и рисовало красочные хеппи-энды, что Юля не откажется от него и будет приходить в Зону. Лаки понимал, что все это – мечты, скорее всего, его посадят очень надолго, даже несмотря на смягчающие обстоятельства, а Юля не станет его ждать, но разве запретишь себе мечтать?

В начале третьего перекусили. Только сейчас Лаки заметил, как грустна и заторможена Ночка, но спрашивать ее об этом не стал. Девушка поймала его взгляд и зябко повела плечами:

– Не обращай внимания, это то, о чем я говорила: не могу без Зоны.

– Или Зона не может без тебя, – принялся рассуждать Лаки. – И всячески пытается тебя вернуть. Не так давно мы со сталкерами развили тему, что Зона – живая, у нее меняется настроение, кого-то она любит, кого-то – нет. Но только от тебя я слышал, что ты можешь смотреть глазами всех, кто хоть раз побывал в Зоне. Она убивает тех, кого ты считаешь плохими, хороших одаривает…

Лаки осекся, и ему сделалось не по себе, потому что поток сознания, который он только что выплеснул, очень похож на истину. Зона – женщина… Ночка его знает давно и очень ему симпатизирует – ему несказанно везет в Зоне…

– Ночка, я, конечно, не до конца уверен, но… – говорить девушке, что она не вполне человек, он не стал. – Но, кажется, я понял, что с тобой. Зона – это ты, она в тебе, через тебя она познает наш мир и людей и потому боится потерять тебя, заботится, оберегает. И тех, кому ты симпатизируешь – тоже.

Ночка подалась вперед, закатала рукав и показала, что волоски на предплечье встали дыбом.