Дрю Карпишин - Mass Effect

Кали была одним из передовых специалистов галактики в области анализа сложных данных. Двадцать лет назад она использовала свои знания, помогая доктору Чианю в его опасных исследованиях искусственного интеллекта. Она использовала их, чтобы помочь проекту «Восхождение» в создании и отладке новых биотических имплантатов, позволяющих довести до максимума потенциал учащихся Академии. Теперь же она использовала свои способности для спасения Грейсона.

В такой гибкой и закрытой организации как «Цербер» информация находилась в постоянном изменении. Отдельным агентам и ячейкам предоставлялась почти полная независимость в методах и средствах достижения поставленной цели, что делало отслеживание их операций очень сложной задачей с высокой долей ошибок.

Грейсон также отмечал в своих записях, что существовало бессчетное количество ложных следов и тупиковых ветвей. Внутри Альянса было лишь несколько человек, с которыми он работал напрямую; насчет этих людей он мог с уверенностью сказать, что они являются агентами Призрака. Остальные два десятка лишь подозревались в сотрудничестве с «Цербером»; существовала вероятность, что на самом деле они были невиновны.

Также он сообщил местоположение нескольких важных исследовательских лабораторий, но предупредил, что «Цербер» периодически закрывает отдельные объекты и переносит проекты в другое место, просто чтобы затруднить их обнаружение. А компании, выделявшие средства на незаконную деятельность Призрака, как одна оказались крупными корпорациями, в которых работали тысячи человек, большинство из которых понятия не имело о том, что они помогают финансировать террористов.

Турианцам нужна была точная информация, если они хотели пойти против «Цербера». Они не могли просто ловить и допрашивать подозреваемых агентов; помимо политических и дипломатических последствий, такие действия привлекли бы внимание «Цербера», позволив им свернуть свои операции и уйти от опасности.

Точно также они не могли просто послать солдат на каждый подозрительный объект. Если бы информация оказалась не верна, то получилось бы, что они нападают на гражданское учреждение, а это могло бы быть расценено, как объявление войны Альянсу. Кроме того, в этом деле Ориния могла распоряжаться ограниченным числом солдат, поэтому цели нужно было выбирать аккуратно. У них мог оказаться лишь один шанс нанести удар по Призраку — пустая трата сил на заброшенные комплексы могла свести на нет все их усилия.

Единственной возможной стратегией представлялась неожиданная и стремительная атака: одной волной арестовать всех известных агентов «Цербера» на Цитадели, одновременно с этим нанеся удары по ключевым базам военными отрядами. Совмещая данные Грейсона с материалами, собранными турианской разведкой, и дополняя их собственными исследованиями, Кали создавала список подтвержденных приоритетных целей.

Было бы куда легче, если бы они могли воспользоваться средствами Альянса, но в этом случае возникал риск, что кто-то доложит об их действиях Призраку. Ориния решила не привлекать посторонних к этому делу: Кали и Андерсон были единственными нетурианцами, кто знал о готовящейся операции.

По крайней мере, на их стороне была Служба безопасности Цитадели. Теоретически СБЦ являлась многорасовой полицейской организацией, но ее руководство — и больше половины сотрудников — составляли туриацы. Директор Паллин, глава СБЦ, служил под началом генерала Оринии в дни своего армейского прошлого, поэтому он с радостью согласился организовать особый отряд из агентов СБЦ — исключительно турианцев — для помощи в их деле.

Все было бы намного проще, если бы они могли просто арестовать самого Призрака. Он был разумом, сердцем и душой «Цербера» — достаточно устранить его, и организация сама собой распадется на отдельные ячейки, неспособные работать вместе.

Она надеялась, что Грейсон раскроет настоящую личность Призрака, но в своем сообщении он объяснил, что это невозможно. Призрак вовсе не вел двойную жизнь, притворяясь уважаемым и могущественным гражданским лицом, как предполагали многие. Он был всецело поглощен руководством «Цербера» — у него не было другой личности. Если ему требовалось общественное прикрытие, он вызывал представителей прочеловеческой политической партии Терра Фирма или использовал тайных агентов, занимающих высокие должности, чтобы влиять на ход событий и добиваться нужных ему результатов.

Вот почему было так важно составить точный и достаточный список целей. Если Призраку удастся ускользнуть от них, то «Цербер» неминуемо восстановит свои силы. Им придется либо захватить его, либо убить, либо нанести «Церберу» столь сокрушительный удар, от которого он не сможет оправиться в течение нескольких десятков лет.

Кали понимала все это; именно поэтому она согласилась с осторожными и тщательными методами Оринии. Но еще она понимала, что с каждым прошедшим днем шансы увидеть Грейсона живым становились все меньше и меньше.

Быть может, он уже был мертв, но она не позволяла себе поверить в это. Призрак хитер и жесток, он не станет просто казнить кого-то, кто предал его так, как Грейсон. У него должен быть тщательно продуманный план мести.

Сколь бы мрачной ни казалась эта мысль, она давала ей маленький проблеск надежды, за которую Кали цеплялась, пока обрабатывала разрозненные данные, отчаянно пытаясь спасти его.

Очнувшись, Грейсон с ужасом обнаружил, что стал пленником в своем собственном теле. Он мог все видеть и слышать, но мир вокруг казался нереальным, словно он смотрел фильм с выкрученными до предела громкостью и уровнем яркости.

Он перевернулся на койке, спустил ноги на пол, встал и начал беспокойно ходить по камере — но ни одно из этих движений не было продиктовано его волей. Тело отказывалось ему подчиняться, он был не в силах контролировать свои действия. Он превратился в марионетку, в проводник воли Жнецов.

Он обратил внимание, что его сломанное колено каким-то образом восстановилось за ночь. Затем глаза его опустились вниз, и его разум, увидев собственное тело, отпрянул в отвращении.

Он начал изменяться. Преобразовываться. Имплантаты в мозгу начали распространяться по всему телу. Самовоспроизводящие нанороботы Жнецов вплетались в его мускулы, жилы и нервы, превращая его в ужасный гибрид синтетической и органической жизни. Его плоть стала тонкой и полупрозрачной. Сквозь нее он мог видеть узкие гибкие трубки, обвивающие его конечности по всей длине. Вспышки красных и синих огоньков пробегали по трубкам — яркости их свечения как раз хватало, чтобы разглядеть сквозь кожу.