Дрю Карпишин - Mass Effect

— Но он этого не сделал, — ее слова прозвучали наполовину как утверждение, наполовину как вопрос.

— Он просто медленно посмотрел по сторонам, будто пытаясь разглядеть, не прячется ли кто-нибудь еще поблизости. А затем просто развернулся и ушел.

— Он хотел убедиться, что ты пришел один! — воскликнула она, придя к тому же выводу, что и Андерсон. — Он не мог убить тебя, если рядом могли оказаться свидетели!

Андерсон кивнул.

— У Спектров есть право делать то, что они сочтут нужным. Но Совет не потерпит бесполезного убийства. Если бы он убил меня, а кто-то доложил им об этом, они были бы обязаны вмешаться.

— Ты и в самом деле думаешь, что Совет вмешался бы, если бы он убил человека?

— У человечества гораздо больше политического влияния, чем полагают эти инопланетяне, хотят они того или нет, — объяснил Андерсон. — У нас достаточно кораблей и солдат, и любая из этих рас дважды подумает, прежде чем решится перейти нам дорогу. Совет должен дружить с нами. Если бы стало известно, что их Спектры убивают офицеров Альянса без суда и следствия, то им нужно было бы что-то предпринять.

— Ну, так что будем делать дальше?

— Вернемся в город. Я должен передать сообщение послу Гойл с ближайшей почтой.

— Почему? — резко спросила Кали. — Для чего? — Тревога в ее голосе напомнила ему, что она по-прежнему была в бегах.

— Сэрен знает, что люди занимались незаконными исследованиями в области ИИ. Он собирается доложить об этом Совету. Я хочу предупредить ее об этом, чтобы она была готова к последствиям.

— Конечно, — ответила Кали. В ее голосе читались смущение и облегчение одновременно. — Извини. Просто я подумала…

— Я пытаюсь сделать все, чтобы помочь тебе, — произнес он, стараясь не выдать, насколько его задела ее подозрительность. — Но ты должна доверять мне.

Она накрыла его руку своей.

— Я просто не привыкла, что кто-то оберегает меня, — сказала она вместо извинения. — Моя мать постоянно работала, а отец… ну, в общем, ты знаешь. Так что заботиться о себе самой стало моей привычкой. Но я понимаю, сколь многим ты рискуешь, помогая мне. Твоей карьерой. Может даже жизнью. Я благодарна тебе. И я доверяю тебе… Дэвид.

Никто раньше не называл его Дэвидом. Никто кроме матери и жены. Точнее бывшей жены. В какой-то момент он чуть было не рассказал Кали, что Сэрен собирался сосредоточить на ней свои поиски, но в последнюю секунду прикусил язык.

Ему нравилась Кали — он уже признался себе в этом. Но он должен был помнить, через что ей уже довелось пройти. Она была уязвима, одинока и напугана. Если бы она услышала об угрозах Сэрена, эти ее чувства только усилились бы. Возможно, это и заставило бы ее более охотно искать его защиты, но Андерсон не мог воспользоваться подобной ситуацией.

— Давай выбираться отсюда, — произнес он, мягко вытащив свою руку из-под ее. Затем он развернул ровер и помчался навстречу неясному сиянию города на горизонте.

Сэрен стоял возле больничной койки, на которой молодая батарианка боролась за свою жизнь… хотя, глядя на нее сейчас, было трудно определить, к какой расе она относится. Лишь наличие четырех глаз на ее лице выдавало ее происхождение, все остальное ее тело было покрыто бинтами — с головы и до того, что осталось от ее ног, которые врачам пришлось ампутировать выше колена. Десятки разнообразных проводов и трубок шли от ее покалеченного тела к стоящей неподалеку машине, которая поддерживала в ней жизнь.

Батарианская медицина была одной из лучших в Пространстве Цитадели. Это же относилось и к уходу за больными в их клиниках. В обычной ситуации, за девушкой бы круглосуточно наблюдала сиделка, но сейчас в палате были только она и турианец. Сэрен отослал прочь всех докторов и медсестер, как только они рассказали ему о состоянии пострадавшей.

— Вы не можете допрашивать ее! — протестовал ее лечащий врач. — Она еще слишком слаба. Она этого не переживет!

Но, в конце концов, ни он, ни кто-либо другой из лечащего персонала не нашел в себе смелости перечить прямому приказу Спектра.

Батарианцы, в основном, были выносливой расой, но даже кроган с трудом бы пережил нечто подобное. Отсутствие ног было наиболее очевидным ее повреждением, однако Сэрен прекрасно понимал, что ожоги были куда страшнее и опаснее. Под бинтами вся ее кожа была одним большим ожогом, местами сожжена до мышц и сухожилий. Биолаборатория в подвале больницы уже занималась выращиванием кожи из ее собственного генетического материала для пересадки, но должна будет пройти, по меньшей мере, неделя, прежде чем они смогут приступить к трансплантации.

Кроме этого, взрыв мог повредить и ее внутренние органы. Под давлением раскаленный воздух и ядовитые пары проникли ей в горло и легкие, нанеся им непоправимые повреждения. Сейчас она дышала лишь благодаря непрерывно работающим аппаратам, которые боролись за ее жизнь вместо нее самой, пока не будут выращены новые клонированные органы. Но, как и в случае с новой кожей, должно будет пройти еще много дней, прежде чем они будут готовы.

Опасные инфекции, проникающие через поврежденную кожу, а также обширный паралич сердца, вызванный болевым травматическим шоком, были постоянной угрозой ее жизни, пока она была прикована к системам жизнеобеспечения. И даже если ей удастся пережить следующую неделю, то стресс от бесконечных операций мог оказаться слишком велик для ее искалеченного тела.

Сейчас она тихо спала; доктора ввели ей особые препараты, чтобы погрузить ее в легкую медикаментозную кому и помочь ее организму направить все силы на борьбу за выздоровление. Если все пойдет благополучно, то она самостоятельно выйдет из комы через три-четыре дня, когда ее состояние немного улучшится.

Однако тот факт, что они ждали, не придет ли она в себя, перед тем как начать работу над протезами для ее ног, сказал Сэрену все, что ему нужно было знать о ее состоянии. Пусть современная медицина и творила чудеса, но органическая жизнь по-прежнему оставалась хрупкой и уязвимой, и, судя по всему, этой женщине не суждено было выжить.

Но Сэрену и не нужно было, чтобы она выжила. Она была единственным живым свидетелем того, что произошло на заводе Дах-тан. Они сличили ее ДНК с базой данных сотрудников предприятия и установили, что она работала на какой-то незначительной должности в главной бухгалтерии. А Сэрен собирался задать ей всего лишь один вопрос.

Он достал шприц, который с большой неохотой дал ему доктор, и ввел его содержимое в одну из внутривенных капельниц. Вряд ли эта женщина знала что-нибудь о нападении на Дах-тан, а вероятность того, что ей известно что-либо о Сайдоне была еще меньше, но все остальные работники завода были мертвы, а Сэрен подозревал, что она выжила в этой бойне не просто так. Может, кто-то предупредил ее в последний момент или она знала что-то такое, чего не знали остальные, и почти смогла избежать общей судьбы. То, что он делал, было весьма рискованно, но ему больше ничего не оставалось, как пойти на этот риск.