Корвин Вас - S-T-I-K-S. Капкан

Через какое-то время слегка отпустило. Даже хватило сил подползти к носу и опереться спиной в полусидячее положение. Солнце склонилось к горизонту и обещало скорый закат. Ждал его с надеждой и страхом одновременно. Чего хотел – сам не знаю. Путаные мысли – следствие больной головы. А то, что голова не совсем здорова, как и всё тело, ясно и так.

Закат не оправдал ожиданий! Светило опять почернело и взорвалось кляксами!

Закипевшие мозги не выдержали. Снова потерял сознание. Половину ночи ничего не помню. Половину бредил безумными виденьями, в которых превращался в зомби. Или зомби пытались меня съесть. Или кружили вокруг меня хороводы монстров. Иногда сам становился тварью. Несколько раз приходил в сознание.

Перед самым рассветом, речная свежесть, наверное, чуть помогла, остудила воспалённый организм и дала маленькую передышку. Просто уснул.

Проснулся поздно. Пошевелиться не смог. Даже веки не поднять. В кости будто расплавленного свинца залили, ни одну не пропустили. Дикая боль по всему телу. В черепе уже не рокот прибоя, – гул колокола, взрывающий голову изнутри. Открыл глаза: сразу хлынули слёзы от яркого света. Начался триммер, трусило не только руки. Все тело ходуном ходило. Губы спеклись и начали лопаться. Попробовал добраться до последней бутылки минералки. Где-то она подо мной. Движение вызвало уж совсем нестерпимую вспышку боли, и из горла вырвался стон. Губы сразу начали кровоточить, язык распух так, что не помещался во рту. Бутылку открывал минут пять. Просто не мог свинтить крышку. Когда открутил, прижал двумя руками к груди и двигал, пока не упёрлась в подбородок. Наклонил голову, которая сразу закружилась, нащупал горлышко ртом и только после этого решился поднять бутылку к верху. Пил маленькими глотками, большие просто не смог бы проглотить. Выпил всё. Легче мне не стало.

Минут десять пытался приподняться и сесть, чтобы опираться спиной на баллон лодки. Если раньше думал, что мне плохо, то, как выяснилось, жестоко ошибался, по-настоящему плохо мне именно сейчас. Пытался рассмотреть, что вокруг, но не смог повернуть голову, а впереди водная гладь, да и ту вижу метров на пятьдесят, дальше всё расплывается. Напала полная апатия. Сидел и смотрел на воду, даже глаза закрыть было лень.

Вдруг послышался какой-то непонятный шум. Он постепенно нарастал и приближался ко мне. Понять, что это за напасть, не мог, да и не хотел, было уже всё равно. Просто ждал смерть. Когда уже, блин, костлявая заберёт меня.

Шелест всё ближе и ближе. А потом увидел метровую волну, которая катилась в мою сторону. Вода подняла на себе лодку и накатилась на берег, схлынула. Следом ещё одна, уже поменьше. И так несколько раз. Лодку, привязанную к старому сухому дереву, лежащему на берегу, вместе с ним и сорвало в воду. Мы закачались на слабенькой волне озера, оторванные от острова. Но мне было уже всё равно. Да и сделать я ничего не мог. Снова бредил с открытыми глазами. Терял сознание. Реальность окружающего мира проплывала мимо меня.

Очнулся от того, что кто-то трепал меня за плечо.

– Сколько будет дважды два?

Голос пробивался сквозь муть сознания. Слышался как будто через несколько слоёв ваты. Словно спрашивающий находился где-то далеко. И понять, что он требует, не доходило до затуманенного сознания. В голове шумело. Горло нещадно саднило сухостью пустыни. Губы спеклись и полопались, нестерпимая жажда не давала ни на чём сосредоточиться. Голос не успокаивался.

– Сколько будет дважды два?

– Четыре! Курва. Четыре!

– Давай просыпайся, свежак! Ты уже должен слегка оклематься. И мне не терпится услышать твою, наверняка, завлекательную историю, да и крестить тебя на основе полученной информации.

Голос был басовитый и какой-то рыкающий. Я подскочил и замер поражённый. Чувствую себя превосходно. Ничего не болит, мысли чёткие, зрение в норме. Готов голыми руками подковы рвать. Как будто и не готовился совсем недавно богу душу отдать. Поражённо уставился на своего спасителя. И оторопь взяла!

Мужик был примечательный! Два-двадцать ростом, плечи не в одну дверь не пройдут. Бицепсы, да у меня нога в бедре тоньше. Кулаки соответствуют пропорциям, три моих, если не больше. ЗДОРОВЕННЫЙ АМБАЛ! Прямо-таки великан. Но поразило не это. Весь он был упакован в камуфляж. Шитый явно на заказ, по фигуре, потому что таких размеров просто не существует. На ручищах кожаные перчатки, на лице камуфлированная бандана, натянутая до глаз, которые закрыты большими затемнёнными очками. На голове огромная панама – само собой, камуфляж. Короче, ни одного кусочка тела не видно, всё спрятано от солнца.

– Вообще-то меня зовут Кирилл Козин! А вас как?

Снова послышалось знакомое хрюканье. Мужик искренне ржал надо мной. От души, весело. Но обижаться на него даже мысли не возникло.

– Вообще-то ты сейчас безымянный, глупый свежак, и имени у тебя пока нет! Потому как я тебе его ещё не дал! А своё старое имя ты оставил на земле и забудь его. А меня зови Хряк!

Я с удивлением смотрел на здоровяка и не мог понять, шутит он или серьёзно.

– Хряк, а как твоё настоящее имя, а не кличка?

Тут уж его конкретно согнуло от хохота! Хрюканье уже напоминало визг порося в свинарнике, он даже стал хлопать себя ладонями по бёдрам и сгибаться. Как-то взяв себя в руки, он отвернулся, и я так понял, что, сняв очки, вытирал слёзы с глаз. Потом повернулся ко мне, покачал головой и сказал:

– Хряк – это и есть моё настоящее имя! Другого у меня просто нет. Иди поешь, я тут тебе приготовил маленько, пока ты в себя приходил, тебе сейчас это просто необходимо. Все разговоры потом, сейчас-то уже торопиться некуда.

Как только он сказал про еду, сразу потекла слюна. Да что там потекла, она стала капать изо рта. Проснулся аппетит, и я почувствовал, что прямо-таки умираю от голода, а живот скрутили спазмы. Он махнул рукой, показывая направление, и мой взгляд вцепился в грубый самодельный стол, стоящий на полянке с расставленными вокруг деревянными чурбаками вместо стульев. На столе стояла большая кастрюля, испускавшая такой аромат, что у меня голова закружилась. Также лежала зелень, петрушка с лучком, хлеба не было, вместо него несколько пачек хлебцов в вакуумной упаковке. Две литровых бутылки водки, два гранёных стакана. А вот немаленькая миска была одна, как и ложка. Ещё лежало порезанное сало, притягивающее взгляд как магнитом.

– Ешь давай. – Сказал Хряк.

Уговаривать меня не пришлось. Снял крышку с кастрюли, схватил половник и наложил полную чашку картошки с тушёнкой, исходящей горячим парком. Ел торопливо, некрасиво, чавкая и запихиваясь. Понимал, что это дико некультурно, но ничего с собой поделать не мог. Сожрал я три полных миски. Выражение лица спасителя видно не было, но догадаться, что он улыбается, было несложно. Живот растянулся до размеров баскетбольного мяча. И только когда почувствовал, что больше не смогу проглотить ни кусочка, я остановился.