Волки - Отряд Зеро

А ещё я решил играть по своим правилам и как можно дольше прикидываться, что ни о чём не подозреваю.

Это в моих интересах.

И наверняка скоро предстоит первый экзамен.

Они пришли через пару дней.

Один из санитаров как раз закончил с утренними процедурами, когда дверь палаты, куда меня перевели, открылась, явив Шафрана Абрамыча. Доктор быстро и деловито подошёл ко мне, осмотрел лицо, глаза, постучал по локтям и коленкам, удовлетворённо хмыкая на ответные подёргивания конечностей, и безапелляционно заявил.

— Поздравляю, голубчик. Ещё дней десять — и ты в строю.

Какой строй? Он о чём? Руки-ноги только-только на команды мозга реагировать начали, говорить до сих пор не могу.

— Ах, совсем забыл, — Розенбаум коснулся лба двумя пальцами. — К тебе гости. У тебя наверняка полно вопросов. Они тебе всё объяснят.

Он добродушно улыбнулся и отошёл к двери, зовя гостей, пока один из санитаров регулировал кровать так, чтобы я полулежал.

Через несколько мгновений палата наполнилась людьми.

И если Абрамыча и нервно улыбающегося Семёна я знал, то двое других — в чёрной форме без опознавательных знаков — оказались незнакомы.

Один из пары — высокий и широкоплечий мужчина, с едва заметным загаром, почти беловолосый, с холодными голубыми глазами и суровым лицом. Гордый профиль, тяжёлый волевой подбородок, короткая военная стрижка. Такие всегда пользовались успехом у женщин. Мне он напомнил ледяную статую. Или робота-андроида. Холод и надменность.

Вторая из пары, светло-русая девушка, полная противоположность. Среднего роста, очень приятной внешности и полноты, она создавала ощущение тепла и даже уюта. Но только до тех пор, пока я не встретился с ней взглядом. Серые красивые глаза оказались не теплее глаз блондина.

Понимание на острый кинжальный взгляд пришло разом.

Даггер. Леночка.

Девушка вздрогнула, словно я произнёс её имя и позывной вслух, и посмотрела на беловолосого. На Ингвара. На каменном лице командира неизвестного мне отряда не дрогнул ни один мускул. Леночка снова перевела взгляд на меня, а я вспомнил о стеклянной стене.

Что-то лёгкое, невидимое, едва ощутимо коснулось стены и пропало. Даггер кинула на своего командира короткий взгляд, еле заметно качнула головой: не получилось. Ингвар чуть приподнял белую бровь. Слова для взаимопонимания этой паре явно не нужны.

Но от дальнейшего общения этих двоих меня отвлёк Семён.

— С возвращением, капитан, — особист, радостно улыбаясь, подошёл к кровати и присел на край, закрыв собой остальных гостей.

— Как ты?

Я постарался ничем не выдать своих чувств.

До твоей «заботы» на здоровье не жаловался, гнида.

— Он пока не говорит, Семён Михайлович, — Розенбаум счёл нужным вмешаться. — Но всё понимает.

— А, ага, — особист нервно покосился через плечо в сторону доктора. — Понял. Так вот, Алексей, Лёх, — он снова обернулся ко мне, счастливо щерясь. — Я очень рад видеть тебя живым!

Господи, как хорошо, что тело мне не подчиняется! Хотя даже так рука дёрнулась. Больше всего сейчас мне хотелось придушить Семёна. Хотя знаю, чую — не врёт, паскуда. Наверняка каждую ночь во сне свой портрет с чёрной ленточкой видел.

Так. Спокойно, Лёха, спокойно. Ты — не один. Тут есть люди, способные без особого оборудования пошарить у меня в мозгах. Не сомневаюсь, что Даггер здесь именно для этого.

Старательно прячу все эмоции за стеклянной стеной. Надеюсь, те двое ничего не заметили.

— Ты хоть что-то помнишь? — Семён старательно пытается найти ответ у меня в глазах. Ловлю своё отражение в его зрачках. Почти стеклянный взгляд, вид бревна бесчувственного. Отлично. Послушаю, как он будет выкручиваться.

— Ясно, — особист улыбался, но заметно нервничал. — Так вот, давай так. Я спрошу, ты отвечай «да» или «нет». Если «да», то моргни один раз, «нет» — два раза. Хорошо?

Хорошо. Это я могу. Общаться с тобой именно сейчас мне — надо.

Один раз закрываю глаза. Семён просто счастлив.

— Ты сканирование помнишь?

Молчу. Ни «да», ни «нет».

— Вы не так поставили вопрос, голубчик, — из-за спины Семёна появляется Розенбаум. — Надо спросить так: ты помнишь, что было до сканирования?

Я закрываю глаза один раз. Это «помню».

— Вот видите, — радуется Абрамыч и исчезает с горизонта. Семён нервно усмехается.

— А что было при сканировании?

Закрываю глаза два раза. «Нет». Для вас — нет. Всегда.

У меня теперь своя игра.

Особист облегчённо вздыхает и начинает вдохновенно врать.

— В общем, дела таковы, Лёха, что пришлось мне на подделку записи пойти. Ты уж прости, друг. Сотрудник ты у нас ценный, таких беречь надо, а на тебя после Клима настоящую охоту открыли. Многие вдруг решили тебя на зуб попробовать. Вот и пришлось тебя в Визо прятать да под сканирование подводить, — Семён положил ладонь мне на плечо и скорбно закатил глаза.

Эх, жаль, руку его поганую сбросить не могу! Ну ладно, ври дальше.

— Ты, главное, мужайся, Алексей, — Семён радушно улыбается. — Так вот, официально ты умер на сканировании. Нет тебя больше.

ЧТО?!

Чтоб вас всех, сукины дети…

Видимо, эмоции прорываются даже из-за стеклянной стены, потому как особист заботливо заглядывает мне в глаза.

— Не волнуйся, Лёха, всё нормально. Говорю же, сотрудник ты ценный, мы тебе лицо новое сделаем, документы без проблем, и работа для тебя подходящая есть. Вот, познакомься, — он оглядывается на тяжёлые шаги.

— Это Ингвар, твой новый командир. Ты теперь работаешь в подразделении «Зеро». Очень элитном и засекреченном.

Ёёёпрст…

Не врёт Семён. О подразделении «Зеро» я никогда не слышал. Но — верю. Потому как успел тут кое-что увидеть.

Ингвар смотрит холодно.

— Придёшь в норму — поговорим, — голос почти без интонаций. И не подумаешь, что ругаться умеет.

— Господа, попрошу не утомлять больного, — Абрамыч возникает над кроватью с другой стороны. — Всё, поговорили — и будет. Пациенту нужен покой.

Особист косится на доктора, а Ингвар смотрит на меня. Взгляд внимательный и изучающий. Такого провести — постараться надо.

Всё, что я могу, — ответить «да». Блондин исчезает, следом за ним поднимается Семён.

— Удачи, Лёха, — особист смотрит на меня непонятным взглядом. — Удачи. И кстати, а кто такой Королёв? Когда родился? Помнишь?

«Нет».

Не помню. Не знаю я, откуда это имя. А должен знать. Этому типу досталось всё моё имущество. И восемьсот тысяч Клима. Напоролся Семён с ними, когда в моё завещание вписал. Теперь только через полгода вернуть сможет. Если с этим самым Королёвым договориться.

Или Клима уберёт.

Нет человека — нет проблем.

Семён нервно косится куда-то в сторону и снова спрашивает.