Николай Метельский - Клан у пропасти

В тот день так больше ничего интересного и не нашли. Только задержался у прилавка с ножами, но себе я уже давно приобрел пару, а ничего экстраординарного у торговца не было. Разве что брутального вида нож, совмещенный с кастетом, но я такое недолюбливаю – от него ведь и не избавишься быстро. Метнуть в любое время из любого положения не выйдет.

В тот день нам с Шидой так и не удалось помахать палками. То одно, то другое, так по мелочи и скопились дела, которыми мы с дедом занимались. А на следующий день старик обрадовал меня, что отныне я буду ходить лишь в той одежде, которая обработана печатями, мешающими циркуляции кекки. Точнее, замедляющими ее. Мол, пора заняться целенаправленной прокачкой и укреплением каналов. Я и так постоянно ходил под ускоренной циркуляцией кекки, но это, по словам старика, удел обывателей, а уж Инсатсу могут позволить себе необходимое… оборудование, так сказать. В общем, еще один день на… Думаете, так легко выбрать постоянную повседневную одежду? Не просто для домашнего ношения, а реально постоянную. Да еще и такую, чтобы хотя бы печати видны не были. Старик, конечно, утверждает, что именно на артефактах специализируется линия Кано, но доверять кому-то свою одежду? С другой стороны, когда я теперь ее одену? Короче, если я не хочу выглядеть так же, как на тренировках, а это черное трико и водолазка, обшитая различного размера пластинами из кости и металла, надо выбрать что-то свободное, и первое приходящее на ум – мужское кимоно. Что может быть свободней халата? И традиционней? Можно еще хакама добавить, это типа очень широкие брюки, но данная штука, как бы сказать, не для повседневного ношения. Для детей, женщин и простолюдинов – празднично-официальная вещица.

Так старик мне еще и по небольшому браслету на ноги и на руки навесил.

– Отлично, – кивнул он, оглядев меня. – А теперь переодевайся в тренировочную одежду, пойдем уже заниматься.

Мой выбор в конце концов таки пал на кимоно. Что еще оставалось? Вот в нем я и стоял. Белое кимоно с рисунком двух больших иероглифов – огонь и вода. Ну и клановый камон, куда ж без него?

– Я так понимаю, – не стал я сразу уходить, – скоро мы приступим к изучению кисеки?

Наверное, стоит сделать небольшое отступление. Ниндзя, они же шиноби, в этом мире, четко разделили практически все свои умения по направлениям. Рукопашный бой, например… любой рукопашный бой, как и в моем мире, называется кемпо. А вот местная «магия» называется кисеки. Дословный перевод – чудо или чудеса. Коротко и ясно. Работа с печатями – ширингу. Работа с мечом – кендзюцу. И так далее и тому подобное. Шиноби делали упор на кемпо и кисеки, а самураи – на кендзюцу. Само собой, это не правило, клан шиноби Инсатсу тому пример.

– Да, – подтвердил дед. – Наш клан в бою использует все доступные методы. В отличие от тех же чистых рукопашников Руру и Хонэ, у нас нет единого направления в специализации. Печати – это, конечно, хорошо, но не стоит зацикливаться только на них. Когда-нибудь ты выработаешь свой стиль боя, и чтобы это произошло побыстрей, мы пройдемся по всему, что я знаю.

– А если я выберу кендзюцу?

– Твое право, – поморщился дед. – Но мое мнение ты знаешь – меч слишком ограничивает.

Это да. И дело тут не в силе. У каждого уважающего себя дайме припрятан самурай S-ранга, а у правителей великих стран таких монстров штуки по четыре. Но все, что они могут, это выйти против врага и сражаться. Причем в основном… или, пожалуй, всегда, особенно хорошо они показывают себя против одиночного противника. Да и защитных техник у них нет. Точнее, их защита – это вариация нападения. Если в тебя летит стрела, то шиноби, условно, может достать щит, увернуться, отбить стрелу. А самурай только увернуться и отбить. Я уж не говорю, что он не может тот щит отдать раненому товарищу.

Шиноби, орудующих мечом, я в счет не беру, они и не мечники по сути. Шиноби – более универсальный зверек. Не победит, так убежит. Или направит по ложному следу, поставив там ловушку. К слову, шиноби тоже используют мечи, так что все сказанное мной не означает, что меч для ниндзя моветон, просто этот путь развития не нравится ни Джиро, ни мне. Да и если на то пошло, кто-нибудь слышал о шиноби-мечнике, не самурае, достигнувшем S-ранга? На мечников Иназунэ не показывать – они, кроме меча, используют и кисеки, и кемпо, и еще хрен знает что. Да и кендзюцу там и не пахнет. С таким же успехом они могут гранатомет использовать и говорить, что лучники.

В общем, нет таких. Просто потому нет, что шиноби и самурай – это две разные работы. Почему старик хочет, чтобы я стал именно шиноби? Вот это уже другой вопрос. Дело в том, что Джиро, в отличие от подавляющего большинства пользователей кекки, равняется не на какой-то гипотетический уровень силы, а на конкретных людей. Да, среди них есть и Великий Основатель, что по легенде создал такое направление, как кисеки, и в целом научил людей пользоваться кекки, но не только. Многие Инсатсу тоже. Как и члены давно сгинувших древних кланов, дававших прикурить матери Великого Основателя – если уж кого и можно назвать монстром этого мира, то это она. Как именно сея дамочка получила силу, в этом мире не известно, по крайней мере старику Джиро, но вот о ее попытках этот мир подчинить ходит немало легенд. Среди старых кланов. И среди героев этих легенд нет ни одного супермечника. Правда и шиноби тогда звались не шиноби, но это уже другой вопрос.

Стоит также дополнить, что какими бы я и старик не были патриотами клана, но мы признаем, что Инсатсу не были супер-пупер. Лишь одни из многих. А самым главным пупером был все-таки Великий Основатель. Так он, ко всему прочему, был еще и знатным ученым и изобретателем, дав этому миру множество техник и теорий кекки. Игры с геномами тоже пошли с его подачи. Все это и до него было, но в зачаточном состоянии.

– Я вот тут подумал, деда, – скакнула моя мысль, – насколько реально достигнуть уровня джоунина к тринадцати годам?

– Не совсем понял вопрос, – удивился Джиро. – Ты от меня статистику хочешь услышать? Или возможно ли это? Или можешь ли это ты?

Простой же вопрос. И зачем было все с ног на голову переворачивать? Заодно поясню про разделение по силе среди шиноби тем, кто с аниме не знаком – генин, чунин, джоунин. Все как и в моем мире, к слову. Там тоже были такие же деления у ниндзя.

– Эх, – покачал я головой. – Это возможно?

– Да. И сразу отвечу – происходит это не часто. Тут немалый талант нужен. И системное обучение. И реальные сражения для опыта. Возможно ли это для тебя? Не знаю. Рано об этом говорить. Ты сейчас на уровне чунина, но пропасть от чунина до джоунина очень велика. Но даже при этом сильным джоунином стать не получится, – тут он ненадолго задумался. – Хотя знаешь, средним тоже не выйдет. Слабым будет такой джоунин, но что есть, то есть. Плюс, не забывай, что джоунин – это не ранг, а звание, его и лишить могут. А сила… ну, повторюсь – такое возможно. Правда, – усмехнулся дед, – тут есть один нюанс. Если ребенок не клановый, а в некоторых случаях и клановый, то такой джоунин долго не проживет. Очень легко, знаешь ли, перестараться с тренировками. К примеру, начни мы с тобой заниматься кисеки прямо сейчас, тем более год назад, и проблемы в будущем тебе обеспечены. Не смертельные, ты все-таки Инсатсу, но они были бы. Первое, что приходит на ум, покореженные каналы. В этом случае возможно, что угодно. От неспособности стоять на воде до невозможности использовать вообще что-либо, кроме кисеки. Впрочем, возможны и мелкие неприятности, незаметные на общем фоне силы. Тут как повезет. Но это у клановых. Детей, чьи предки поколениями прокачивали через себя кекки. Но даже такие дети обречены, если начать заниматься слишком рано. Кисеки в четыре-пять лет? Считай до двадцати не доживет. Поправочка, – почесал старик затылок. – Есть пара кланов, для которых это нормально и даже полезно. Врать не буду, на сто процентов не уверен, но вроде Асшу из Касайнэ рождаются просто с огромными каналами кекки. Им волей-неволей приходится с самого раннего детства загружать их, чтобы не успели атрофироваться.