Мари Лу - Общество Розы

Сейчас Энцо уткнулся лицом в мою кожу. Потоки жара заливают тело, пока мне не начинает казаться, что я вот-вот сгорю заживо. Рубашка Энцо сползает на сторону, обнажая плечо. Он действительно здесь? Я правда нахожусь во Дворе Фортунаты во всем его былом величии? Провожу пальцами по ключице Энцо, потом стаскиваю с него рубашку, глажу руками грудь. Он втягивает в себя воздух, давит на меня . Это реальность. Наверное.

Вот что должно было случиться той ночью.

«Я люблю тебя», – шепчет он мне на ухо. А я настолько погружена в свой сон, настолько растворилась в потоке поцелуев, что на мгновение позволяю себе поверить в реальность происходящего.

Энцо останавливается, откашливается. Я поворачиваю голову и вижу очертания его лица в темноте.

– С тобой все в порядке? – спрашиваю я с улыбкой, протягиваю руки, чтобы прижать его к себе.

Энцо напрягается, снова кашляет. Брови хмуро бугрятся у переносицы. Он отстраняется от меня и, ссутулившись, садится на кровать. Кашляет и кашляет, заходится так, что, похоже, не может остановиться. На постельном белье появляются пятна крови.

– Энцо! – кричу я во весь голос.

Я подбираюсь к нему и кладу руку на плечо. Он отмахивается от меня, качая головой, и кашляет так сильно, что не в состоянии говорить. На губах у него кровь, она блестит в тусклом ночном свете. Его лицо искажено болью. Одну руку он прижимает к груди, и тут я с ужасом замечаю, что в самой ее середине, прямо над сердцем появляется и разрастается алая рана.

Ему нужна помощь! Я выпрыгиваю из кровати, бегу к двери, распахиваю ее. Во всем теле ощущение такое, будто я продираюсь сквозь вязкую тьму, барахтаюсь в каком-то невидимом потоке. За спиной слышно тяжелое дыхание измученного Энцо. В отчаянии я дико таращу глаза, вглядываюсь во мрак коридора и кричу:

– Помогите!

Почему все фонари едва светят? Сквозь тьму в коридоре почти ничего не разглядеть. Бесшумно ступаю по полу. Чувствую холод мраморных плит.

– Помогите! – кричу я снова. – Принц ранен!

Коридор все не кончается. Раффаэле бы знал, что делать. Почему мне никак не найти дорогу в подземную пещеру? Я бросаюсь бежать и несусь, пока не вспоминаю, что Раффаэле в пещере нет. Он не вернулся сегодня вечером, потому что был схвачен инквизицией.

Коридор бесконечен. Пока я бегу, росписи на стенах начинают отслаиваться и скручиваться по углам, опаленные огнем, превращенные в пепел. Нет ни окон, ни дверей. В отдалении слышен шум дождя.

Останавливаюсь, чтобы отдышаться. Все тело горит. Обернувшись назад, я уже не вижу собственной спальни. Тот же коридор простирается в обе стороны. Двигаюсь дальше вперед, теперь шагом, сердце бешено колотится. На стенах появляются новые картины. Вероятно, они все время тут были, просто я их только сейчас заметила. Все они бессмысленные. На одной картине изображена девочка с большими темными глазами и розовыми губами, она сидит посреди сада и держит в руках мертвую бабочку. На другой – мальчик в белых доспехах инквизиции, рот растянут до ушей, зубы ярко-красные. Он присел на корточки рядом с деревянным ящиком. Третья картина высотой от пола до потолка. На ней – лицо девушки, половина которого изуродована шрамами. Она не улыбается. Брови ее гневно сдвинуты к переносице, а глаза закрыты, но как будто могут в любой момент распахнуться.

Живот начинает сводить от страха. Слышны знакомые шепотки, которые все время досаждают мне. Я снова перехожу на бег. Коридор сужается, сжимая меня со всех сторон. Впереди наконец-то виден его конец. Я ускоряюсь и снова кричу: «Помогите!» – но голос звучит странно, будто издалека или из-под водяной толщи.

Теперь каждый мой шаг сопровождается всплеском. Я спотыкаюсь и останавливаюсь. По коридору течет вода, темная и холодная. Я поворачиваю назад, но поток сбивает меня с ног, и вода полностью завладевает мной. Я ничего не соображаю, не способна ни слышать, ни видеть ничего, кроме кружащей водоворотами тьмы. Холод сковывает меня. Я открываю рот, чтобы закричать, а голоса нет. Устремляю взгляд вверх в надежде увидеть свет, но темень разинула пасть и поглотила все вокруг.

Это Нижний мир.

В глубине проплывают какие-то черные фигуры. Сквозь мрак я наконец-то различаю несколько звезд. Инстинкт подсказывает: они приведут меня обратно в коридор, в мир живых. Пытаюсь плыть к звездам, но они не приближаются.

Аделина…

Я смотрю через плечо: из темноты вырастает, обретая форму, некая фигура. Это чудовище с длинными костистыми пальцами и белесыми слепыми глазами. Рот монстра растянут в отвратительной усмешке. Страх в моем сердце перерастает в ужас.

Кальдора. Ангел ярости.

Я рвусь к звездам, но без всякого толку. Уши наполняет шипение. Когда я снова оборачиваюсь, рука Кальдоры тянется ко мне, пальцы скрючены, как клешни.

От зловещего рева рога, который доносится с палубы, я просыпаюсь. В каюту сквозь иллюминатор льется солнечный свет. Шторм стих, хотя на воде все равно мелкая рябь. Свешиваю ноги с кровати и пытаюсь унять сердцебиение. Шепотки в голове зашевелились, но голоса их невнятны, и через несколько секунд совсем исчезают. Дрожащими пальцами я провожу по подушке. Ощущение реальное. Надеюсь. С одной стороны, меня тянет снова оказаться во Дворе Фортунаты, чтобы обнять Энцо и вернуть его к жизни, но с другой – страшно даже моргнуть, чтобы не попасть обратно в воды Нижнего мира. Один взгляд в окно вызывает у меня приступ страха – вода темная, матово-синяя и готова в любой миг проглотить корабль.

Смотрю на постель Виолетты. Сестры нет.

– Виолетта?

Я вскакиваю на ноги и бросаюсь к двери. Пробираюсь по темному и тесному проходу в брюхе корабля. Моя сестра. Она ушла. Ночной кошмар возвращается – охваченный огнем бесконечный коридор, мне вдруг становится страшно, что я все еще нахожусь в нем. Но тут я добираюсь до трапа, ведущего на палубу, и поднимаюсь по нему с чувством глубокой благодарности.

Выглянув с трапа на палубу, я сразу вижу на носу корабля Виолетту. Она оперлась на леер и тихо разговаривает с Сержио. Ноги у меня слабеют от утомления. Делаю глубокий вдох, успокаиваю себя и выбираюсь на палубу. Несколько матросов провожают меня долгими взглядами, когда я прохожу мимо. Интересно, кто из них наемник и передал ли Сержио кому-нибудь наш вчерашний разговор.

Я подхожу ближе. Сержио кладет ладонь на руку Виолетты. Смеется каким-то ее словам. Меня охватывает чувство ревности. Не то чтобы мне хотелось внимания Сержио, скорее, меня беспокоит то, что он завладел вниманием Виолетты. Она – моя сестра.

– Почему трубили в рог? – спрашиваю я, намеренно вставая между ними и вынуждая Сержио убрать руку от моей сестры и отодвинуться.