Евгений Щепетнов - Здесь слезам не верят

– Не знаю, – сухо сказал Сергар, воспользовавшись паузой перед очередным монологом возмущенной дамы. Он прекрасно понимал, что происходит, потому и помалкивал – пусть выговорится. Словесный понос – нередкая реакция на такое глубокое лечение. Все реагируют по-разному, зависит от пациента. Кто-то пытается наброситься на лекаря и тут же заняться с ним сексом, кто-то плачет, кто-то истерически смеется, не в силах остановиться. Ну и у некоторых случается словесный понос, когда они выдают все, что накопилось у них в мозгу, рассказывая такие вещи, которые и близкому-то человеку рассказать не совсем удобно.

Например, одна из пациенток на протяжении получаса в беспрерывном монологе выдала Сергару все подробности ее поездок на экзотические острова и не менее экзотического платного секса с аборигенами. Другая гонялась за лекарем по клинике и взахлеб рассказывала, какие она любит блюда, какой кухни, и как обжиралась до рвоты, не в силах удержаться и не съесть такую вкусноту. (Этой пришлось проводить сеанс убеждения, чтобы уберечь от дальнейшего обжорства – муж попросил, он и оплачивал лечение. Хорошо оплачивал!)

У дам что-то щелкало в их измененном, помолодевшем мозге, и они начинали творить такое, чего никогда не сделали бы в обычном своем состоянии. Такое поведение в старых трактатах называлось «Лечебное сумасшествие», и дополнительного лечения оно не требовало – через сутки, двое или трое наваждение пройдет, «ураган» в голове стихнет, мозг, который слегка спятил, восстановит привычный режим, и все будет как надо. Как положено.

Конечно, были и такие дамы, у которых с разумом ничего не случалось, по крайней мере внешне, таких было процентов тридцать, может, меньше. Что касается мужчин, тут все наоборот – тех, кто «сходил с ума», было процентов двадцать, остальные вели себя вполне адекватно.

Впрочем, пациентов-мужчин у Сергара было совсем не много, и это первое время казалось ему странным – разве мужчины не хотят помолодеть? А потом догадался: те, кто мог себе позволить воспользоваться этими услугами, у кого имелись деньги, достаточные, чтобы заплатить Сергару, не хотели потерять добытое – положение, власть, деньги, бизнес, который они строили, годами развивали, за который бились, проливая свою и чужую кровь. Они не были такими уж старыми – большинству слегка за сорок лет, ближе к пятидесяти. Здоровые еще мужчины, для которых бизнес был гораздо важнее дополнительных двадцати-тридцати лет жизни. Вот жену отправить на лечение, сделать ее молодой и красивой – это всегда пожалуйста, нет проблем! Но идти на омоложение самому… нет уж, спасибо! Может быть, позже… гораздо позже!

Кстати сказать, впервые об этом Сергар узнал именно от пациентки, на которую свалилось «лечебное сумасшествие». Она-то и просветила его по поводу малого количества мужчин, желающих получить молодость и здоровье. После ее просветительского монолога, выдавшего все семейные тайны, Сергар уже не удивлялся.

Впрочем, ему было плевать. Не хотите – как хотите. Вам же хуже. Теперь омоложение будет стоить миллиард долларов!

И ведь заплатят, точно. В этом Сергар почему-то не сомневался. Как и не сомневался, что все не так просто, как кажется. Конечно, ему не раз и не два приходили в голову мысли о том, что неплохо было бы как следует растрясти кошельки богачей – почему бы и нет? В конце концов, услуга стоит столько, сколько ты можешь за нее заплатить. Не нравится цена – иди в другое место. Что, нет другого места? Больше никто не может? То-то же… плати и радуйся, что не запросили больше! И что ТАКАЯ услуга вообще существует на белом свете. Вон, английский миллиардер, менявший сердца – все-таки помер, не дождался такого, как Сергар! А небось рад был бы отдать и десять, и двадцать миллиардов, лишь бы выжить, лишь бы еще сотню лет портить воздух, выжимая из людей ручейки и реки денег, сливающихся в вонючее озеро его капитала.

– А откуда ты знаешь про его преступления? – вдруг спросил Сергар, прервав рассуждения дамы о том, как она в юности ездила в стройотряды и поднимала сельское хозяйство (он, кстати, никогда не понимал этого явления – почему студентам, будущим ученым, инженерам и врачам нужно ехать в село, чтобы как обычные селяне или профессиональные строители строить коровники и собирать урожай. Разве это не глупо? Разве каждый не должен заниматься своим делом? Мать Олега, Мария Федоровна, когда Сергар спросил ее об этом, пыталась объяснить, но потом сбилась, задумалась и согласилась, что – да, это неправильно. Время такое вот было, так что… вот так!).

– Как откуда? – опешила женщина. – Так все знают! И Маркс писал, что за каждым богатством обязательно стоит какое-то преступление! Ну скажи, как можно честно заработать столько денег, сотни миллионов, миллиарды?! Доктор наук получает пенсию пятнадцать тысяч, а олигарх, вроде моего сына, недоучка, имеет яхту, свой самолет, дома по всему миру, это как? Это – почему? Разве справедливо?

– Не могу ответить. Не знаю, – честно сознался Сергар. – Я не олигарх, хотя деньги у меня имеются. Кстати сказать, как я уже говорил, почему бы тебе не воспользоваться деньгами твоего сына и не облегчить людям жизнь? Например – ты бы могла возглавить медицинский центр, который помогает людям, разве нет? Занималась бы исследованиями, лечила пациентов, ну и… все такое прочее. Почему бы не воспользоваться его богатством, пусть и неправедно нажитым? Неужели твои политические взгляды, твое неприятие образа жизни сына важнее жизней сотен, тысяч людей?

– А когда ты об этом мне говорил? – Женщина спросила как-то странно, дрогнувшим голосом. – Подожди-ка… так ты и правда был в моем сне? Это что, был какой-то гипноз? И я с тобой… хмм… да? Все было на самом деле?

– Нет. Не на самом деле. Хотя… как назвать! – усмехнулся Сергар. – Это все происходило в твоем мозге. В твоем сознании. Ты знаешь, что такое «виртуальная реальность»?

– Ну… так, слегка… я с компьютером не очень дружу… – виновато созналась женщина. – Виталик хотел мне подарить компьютер, но я отказалась. А когда я работала в НИИ, у нас были другие компьютеры – здоровенные, как холодильники, не такие, как сейчас. По телевизору видела, да, рассказывали про виртуальную реальность. Это что-то вроде придуманного мира, да? И в этом мире мы будто в настоящем, только не телом, а сознанием, так?

– Так. То есть представим, что твой мозг – это целый мир. И ты в этом мире – богиня. Или бог. И ты творишь там все, что хочешь, пока твой мозг цел, пока связи, которыми мозг управляет своими «ячейками» и всем телом, не разорваны.

Сергар помолчал, подумал:

– Ну… это так просто не объяснишь. Если попасть в твой мозг-мир, сумеешь туда попасть – увидишь все, что ты себе там напридумывала, нафантазировала, все, что хранится в ячейках твоего мозга. Хмм… как бы проще объяснить… вот – сон! Ты сказала – сон! Что такое сон? Это обрывки информации, хранящейся в твоем мозге, и ты эту информацию склеиваешь в некую ленту, фильм, а потом его просматриваешь. Это и есть виртуальная реальность, этот самый фильм. Ты ушла в свой сон-фильм и жила там, пока я не убедил тебя вернуться и зажить нормальной жизнью. Вот и результат – ты здесь, и будешь жить. А попросил меня тебе помочь твой Виталик. Он вытащил меня из полиции, уж не знаю, как сумел это сделать, привез сюда, к тебе, ну я тебя и вылечил. Теперь понятно?