Вадим Денисов - Антибункер. Навигация

На что Геннадий Фёдорович с гневом и возмущением вопросил:

— Доколь тирана восславлять!?

В ответ его супруга сказала:

— Дурак ты старый! Объяснила же!

Мы притихли в ожидании неминуемого цунами. Возмущенный таким словесным оборотом, опрометчиво произнесённым при подчинённых, побагровевший Петляков, с трудом сдерживая более сильные эмоции, ответил горячо:

— Это уже сверх всякой меры! Сам бы спалил к чертям собачьим!

Элеонора Викторовна, похоже, на другой ответ мужа не рассчитывала и уже более спокойно пояснила:

— Ну и объявили бы тебе штраф в тыщ-щи рублей, неуловимому мстителю, чтобы другим неповадно было! Гена, ты пойми, ведь такой музей по-разному можно организовать и подать.

— А я бы штраф обжаловал, — невозмутимо заявил Геннадий Фёдорович. — Нельзя ставить памятник там, где ему в каждом ссыльном селе памятник в виде полной разрухи и безнадёги, не видела, что ли? От океана, от Байкаловска! Всё больше и больше ссыльных сёл, а тут вообще все! Хантайка, Плахино, после Игарки не перечесть! Вот ему память!

Тут Глебова решила разрядить обстановку, формально не отходя от темы.

— А это правда, что статую Сталину пытались восстановить?

— Правда, дочка, правда… — вздохнула Петлякова и начала рассказ: — Сперва пошли слухи, что есть желающие поднять статую со дна Енисея. В начале двухтысячных была попытка возобновить работу музея, а рядом поставить паровоз с Ермаково, с заброшенной пятьсот третьей стройки. На музей просто пожалели денег: деревянным он оказался, а всё остальное — имитацией, врали людям… В 2006 году один предприниматель решил организовать туристический маршрут, заказал скульптуру и попытался её установить. Но она была снесена в тот же день разъярёнными местными. Лежит теперь лицом в землю среди развалин.

— Молодцы! — выкрикнул Петляков.

— Конфетку хочешь, дорогой? — невозмутимо спросила его супруга. Запустив руку в большой карман кухонного передника, в котором и пришла с камбуза, она вытащила горсть леденцов и раздала всем, в том числе и Игорю, который сделал всего один шаг в сторону, чтобы принять угощение через окно рубки.

Пантеон уходил за корму, и я уже отметил, что очередная веха осталась позади, когда Потупчик, показывая рукой назад, крикнул из рубки:

— Пока вы тут ругались, там медведи, похоже, объявились!

Капитан молча взял у меня бинокль, посмотрел несколько секунд в сторону кормы и пробормотал изумлённо:

— Дъявольская блажь, синяки там!

Глебова метнулась в рубку за вторым биноклем, а я безуспешно попытался взять прибор у шкипера. Катя тоже делиться не спешила. Не имея возможности использовать оптику, поднёс руку козырьком, впрочем, стоящие возле постамента разглядывали нас в точно такой же позе… Похоже, шкипер прав. Мужчина и две женщины специфического вида в каких-то лохмотьях мало напоминали нормальных людей.

— У одной бабы топор в руке, — доложил Петляков.

— Может, бичи? — приглушённо прозвучало из рубки.

Глянув на рулевого, капитан быстро скрестил руки над головой. Один из силуэтов тут же нагнулся, поднимая с земли камень или обломок бетона, и мощно зашвырнул его в реку.

— Как же они тут выживают? — спросила у всех Глебова, передавая бинокль, который теперь был мне не очень-то и нужен, так как деревья за мыском уже скрывали объект.

— Выживают. Может, им даже легче выжить, чем обычным людям. А что, огонь разводят, жильё наверняка как-то подшаманили, охотятся, рыбу ловят. Вот поэтому чайки в Курейке и сидят, ждут очередного улова, — вслух размышлял я.

— Ох, ребятушки, какая же это плохая символика, прямо беда, — всплеснула руками Элеонора Викторовна, разворачиваясь к лестнице, ведущей на палубу. — Помолиться надо будет, свечку поставить у иконы.

— Кому собралась ставить? — буркнул дед.

— Всем. И ему тоже.

Гудок никто из капитанов так и не подал.

* * *

РДО «Караван» — «ПДП Дудинка»:

Община Игарки на контакт не вышла. Полчаса назад подошли к базе Прилуки. В районе причалов наблюдаем грузовые автомашины, скопление моторных лодок и катеров, передвижение большого количества вооружённых людей. Прямо по курсу на судовом ходе поперёк течения на якорях стоят две несамоходные баржи. Караван останавливается. Свободно пройти вниз не могу, готовлюсь к отражению возможного штурма. Прошу содействия. Подпись. Начальник Арктической экспедиции Исаев».

Эта перевалочная база была основной при доставке крупногабаритных и тяжеловесных грузов, предназначенных для строительства опорной базы промысла Ванкорской группы месторождений и северной части нефтепровода. Обслуживало его Енисейское пароходство, осуществляя завоз с июня по октябрь по схеме Лесосибирск - Прилуки или Красноярск – Прилуки, а также прием грузов с крупногабаритных морских судов или причалов в порту Дудинка с последующей доставкой рекой сюда.

Странно получилось. Ванкор свернули, а база жива. Ещё более странным, даже диким, воспринималась строка в РДО, где говорилось о трёх десятках человек. На Ванкорском месторождении работало три тысячи душ, а осталось всего тридцать… Вот такая вот пропорция.

Кофман смотрел в лоцию, а я — на рыжие силуэты длинных барж, стоящих впереди.

— И всё-таки, что они с Норильском не поделили? — задумчиво спросил Яков, стоя с биноклем возле выхода на мостик.

— Да чёрт их знает, надоело уже гадать, — зло ответил я. Мы уже несколько раз обсуждали возможные варианты. Контра налицо, а необходимой для понимания информации нет, по радио никто мне историю взаимоотношений наследников двух крупнейших промышленных компаний разжёвывать не станет.

— Я всё-таки считаю, — сказал Кофман, — что ванкорцы после консервации своих промыслов, посчитав себя правопреемниками от Роснефти, захотели отжать у норильчан работающую нефтянку правого берега, а те не отдали. Алексей, больше тебе Звягин ничего не сообщал по теме?

— Сообщал, я же упоминал, вроде... В марте 2009 года здесь для собственных нужд комплекса был запущен в эксплуатацию небольшой нефтеперерабатывающий завод по производству солярки мощностью пятьдесят тысяч тонн в год. Сейчас этот заводик, скорее всего, уже не работает, иссякло сырьё, но какое-то количество топлива в хранилищах наверняка осталось, и приличное.

— И всё?

— Всё, — пожал я плечами. — Ну, и когда они на связь выйдут?

— Может, сам побеспокоишь?

— С чего это бы? Они первыми подпрыгнули, пусть сами на базар выходят.

По обеим сторонам от барж носом против течения стояли небольшие белые буксиры.

— Слава, а мы их сбоку обойти можем?

— Можем, — без раздумий ответил капитан, — чего ж не мочь, тут Енисей на три километра раскидывается. Вот только в лоции судовой ход здесь проложен. В целом глубины приемлемые, однако текущая батиметрия неизвестна.