Сергей Сухинов - Тени на Меркурии

Остановившись, Шеннинг указал рукой в их сторону.

— Быки — самые редкие деревья в джунглях, — заявил он. — И они не имеют в отличие от многих других постоянного ареала. Ученые установили с помощью специальных радиопуль, что бык даже в глухой летний период перемещается за стандартные сутки на двести- триста метров. Порой встречаются и быки-шатуны, эти запросто могут отмотать за день и по два-три километра. Думаю, тот бык, которого так ловко подстрелила мисс Лаймен, как раз и относится к этаким бродягам- одиночкам. Злобные же, доложу вам, создания! Во время гона от них просто спасу нет, нападают на всех без разбора, кроме самок, конечно.

— Но почему же тогда такому шатуну помогли его собратья? — полюбопытствовал Корин. — Казалось бы, беднягу должны разорвать на части, а его унесли, словно раненого генерала…

Он замолчал, недовольный тем, что проговорился, но было уже поздно. Шедшая впереди Линда внезапно остановилась и, резко повернувшись, спросила:

— Генерала? Что ты имеешь в виду, Игорь?

Тот попытался отшутиться.

— Только то, что шкура подбитого тобой быка, наверное, из хромовой кожи и ты сошьешь сапожки госпожи генеральши.

Линда смерила его холодным взглядом.

— Очень смешно, просто обхохочешься. Но ты не сапожки вовсе имел в виду. Неужто ты думаешь, что твой Омен сколачивает из деревьев войско и готовится бросить его на нас?

Корин облизал пересохшие губы.

— Побойся Бога, Линда, — как можно убедительнее произнес он. — Тебе уже сто раз объясняли: у этих деревьев нет разума! Никто не может ими управлять.

— Но тот бык…

— При чем здесь бык? Любой спасатель знает: джунгли — дело темное. Вот сейчас возле Сиреневых скал происходит что-то непонятное. Скажешь, тоже Омен постарался?.. Впрочем, если хочешь, я с удовольствием отвезу вас с Эдом в город хоть сегодня.

— Еще чего! — фыркнула девушка. — И не кипятись. Спросить, что ли, нельзя?

Оба егеря с интересом вслушивались в их пререкания.

— Что за Омен? — спросил Лафаер. — Объединение международных наркодельцов? Я слышал, что эта организация уже подбирается к джунглям. Что-то их разведчики здесь нашли… то ли травку какую-то, то ли листья… Говорят, очень способствует увеличению дальности наркополетов, чуть ли не до двух недель полной отключки.

— Нет, это другой господин, — сдержанно ответил Корин. — У Линды появилась мания преследования, только и всего.

Судя по выражениям лиц, этот уклончивый ответ явно не удовлетворил егерей, но они не стали пускаться в расспросы.

Пройдя около двух километров, маленький отряд подошел к серым скалистым склонам. Между каменных массивов виднелось узкое, довольно крутое ущелье, ведущее наверх, в джунгли. Следы быков терялись на каменной осыпи, но было ясно, что деревья ушли этим путем.

Шеннинг замялся, стоя у подножия ущелья. Ему почему-то явно расхотелось подыматься наверх.

— Что с тобой? — удивился Лафаер. — Мы же с тобой двадцать раз совершали подъем по ущелью. Конечно, здесь случаются осыпи, но если идти аккуратно…

— Не в этом дело, — поморщившись, ответил Шеннинг. — Я просто не могу представить, как быки шли этим путем, да еще с таким грузом.

Француз развел руками.

— Да мало ли чего мы с тобой не можем представить! Они здесь поднялись, это факт. И понятно, почему — до ближайшей подходящей для подъема расщелины километра два, не меньше.

— Верно — если идти отсюда. Но от того места, где был подбит бык, до обоих ущелий приблизительно одинаково. Почему же они пошли именно сюда, где запросто можно переломать себе все корни?

— А черт его знает, — раздраженно отозвался француз. — А почему муравей тащит травинку к себе в муравейник, тупо перебираясь через все препятствия? Пыхтит, бедняга, надрывается — а ведь стоило бы ему отойти чуть в сторону, нашлась бы дорога и полегче.

— Муравей? — с иронией спросил Шеннинг. — А вот ответь: ты бы какой подъем выбрал, если бы за тобой гнались охотники? Этот, потруднее, или соседний, полегче?

Поразмыслив, Лафаер пробормотал:

— Пожалуй, этот…

— Почему же?

— Ну… Разве от опытных охотников убежишь? Зато оттуда, со скал, запросто можно сбросить на головы преследователям камни — там их до черта лежит. А тех, кто уцелеет, снесет к чертовой бабушке осыпь.

— Вот видишь!

Лафаер уставился на друга, а затем выразительно покрутил пальцем возле шлема.

— Ты чего, Кирк? Перегрелся, что ли? Или поверил всерьез рассказам мисс Лаймен про некого Омена, управляющего джунглями?

Шеннинг только отмахнулся от него.

— Чушь, конечно же, нет. Но факт остается фактом: наши зверушки ведут себя сегодня как-то странно. И радиосвязи с базой нет. А камней на вершинах этих скал действительно навалом. Если как следует толкнуть корешком хотя бы один из них…

Лафаер поднял глаза к горе, что-то шепча, затем хлопнул себя рукой по бедру и молча стал подниматься по склону. Райнер немедленно увязался за ним, но француз, заметив это, обернулся:

— Стойте пока там, внизу. Когда поднимусь, настанет ваша очередь.

Райнер неохотно повиновался.

Егерь не прошел и полусотни метров, как с одной из скал сорвался крупный валун и с протяжным грохотом рухнул на дно расщелины. Осыпь дрогнула и ожила.

Шеннинг в ужасе крикнул:

— Эжен, возвращайся! Быстрее!

Но было уже поздно. Мощный поток сбил егеря с ног и за считанные секунды засыпал его толстым слоем камней.

Четверо стоявших внизу людей едва успели отбежать в сторону, иначе и им бы несдобровать.

Когда оползень кончился, все, не произнеся ни единого слова, бросились на поиски Лафаера.

Его удалось откопать лишь через четверть часа.

Стекло шлема было разбито вдребезги. Стоградусная жара и дикое давление сделали из лица француза жуткое кипящее месиво.

Линда долго рыдала, стоя на коленях. Ее тело содрогалось в конвульсиях, и Корин ничем не мог ее успокоить. Он сидел рядом на корточках и терпеливо гладил девушку по спине, но металл скафандра сводил на нет все его попытки утешить подругу. Он отлично понимал, что Линду ужаснула не только гибель Лафаера. Как-никак, она провела два года в группе спасателей и навидалась всякого. Увы, смерть на Венере выглядела куда страшнее, чем, скажем, на Земле или на Марсе, но и к этому можно было привыкнуть.

Конечно же, Линду потрясло то, КАК погиб егерь. До сих пор все разговоры о всесильном враге Корина она воспринимала как совершенно абстрактные предположения. Даже загадочное появление из недр холма останков звездолета, а затем не менее таинственное его исчезновение Линда не связывала напрямую с Оменом. Но сейчас все сомнения рассеялись.

На Шеннинга было страшно смотреть. Внезапная гибель друга потрясла его так, что он откровенно растерялся. Зато Райнер преобразился. От его флегматичного благодушия не осталось и следа. Отпуск, так толком и не начавшись, плавно перетек в его обычную, будничную работу полицейского.