Влад Поляков - Надломленный крест

Пока подобное было скорее эпизодами, но все понимали, что в скором времени это примет массовый характер. Как только подойдут подкрепления.

Что до собственно датского короля, Свена Вилобородого, он уже успел перебраться на материк. Почти сразу же после проигранной морской битвы у Роскильде. Понимал, что зажми его на землях Зеландии, выбраться будет почти что нереально. Вот и поспешил убраться на материк. Винить его за это точно не стоило – и как политика, и как полководца. Зеландия, по сути, была обречена. Она лишь оттягивала на себя наши силы. Как и другие острова, но это и так подразумевалось. Не зря же Вилобородый выводил оттуда верных людей и вывозил все малогабаритное и ценное. Для этих целей использовались те немногие корабли, которые у него все еще оставались.

Эйрик же… не мешал. Петля здраво рассудил, что лучше сосредоточиться за Зеландии, этом самом значительном и богатом датском острове. Остальные же… В конце концов, оттуда уходят именно те, кто был бы враждебен. А добыча… Она в этом походе не главное, совсем не главное.

А сейчас десяток драккаров стоят в гавани Трусо, ожидая от меня знака. Знака насчет того, куда же обрушится наш удар. И кажется, что это уже ясно. Не зря же некоторые наши прознатчики донесли о том, что Свен Вилобородый готов дать вассальные клятвы императору Священной Римской империи. Мало того, уже спешит в Рим, где это все должно происходить. Ну а германские войска выдвигаются в сторону материковых владений Дании.

Все бы ничего, одно это можно было бы счесть за молчаливое согласие с разделом датского королевство между Русью и империей, но… Всегда дело в этом самом «но»!

Зашевелились поляки. Не по своему обыкновению, а серьезно. С церковных кафедр особенно громко заорали проповедующие уничтожение всех идолопоклонников. По дорогам запылили монахи, донося эти же мысли до самых далеких уголков. Причем основные заряды яда были направлены в сторону венедов. Следовательно… Рим планировал размен, но его планы лично меня совершенно не устраивали. Жертвовать венедами, нашим естественным союзником, я уж точно не намеревался. А поэтому следовало перемолвиться несколькими словами с «малым советом», после чего озвучить решение. Уже окончательное, от которого не отступить.

«Малый совет», кстати, особенный на сей раз подобрался. Магнус и сестрички – это понятно, они стали уже неизменными спутниками. Зато представители от венедов и пруссов были той самой новизной, но весьма необходимой. Как-никак с первыми требовалось координировать действия, а вторые будут одним из ударных кулаков.

Вот они, красавцы. Наиболее сейчас авторитетный из прусских вождей-наемников, Витовт Тихий. И прозвище вовсе не от особенностей характера, а из-за умения неслышно подобраться к противнику ночью, да и познакомить оного с острым кинжалом, что входит в спину, пробивая доспех. Он сейчас говорит не только от себя, но и от других командиров наемных прусских отрядов. Однако вменяем и даже не особо свиреп, когда не в битве.

От Венедского Союза двое. Один из лютичских князей Будимир Опаленный, а с ним… Не думал я, что доведется увидеть одного из верховных жрецов храма Святовита, что на острове Рюген, в городе под названием Аркона. Того самого острова, с которого родом Рарог-Рюрик. Старый, седой как лунь, но все еще крепкий телом, не говоря уже о духе. Гюрята Молчальник, именно так его представил лютичский князь, в то время как сам жрец, явно подтверждая свое прозвание, лишь кивнул в знак согласия.

Жрецы Арконы… Это народ совсем особый, всегда особняком державшийся, редко когда в мирские дела вмешивающийся. Хотя почти у каждого из этих жрецов бурное боевое прошлое. Но если уж появились, то это неспроста. Недаром Магнус мне сказал, когда узнал о прибытии в числе венедов Гюряты Молчальника:

– Если здесь жрец из Арконы, то тебя признали, брат.

– Не совсем понял… – только и мог я ответить. – Где мы и где Аркона. Нет, я, конечно, рад появлению столь уважаемого жреца, это словно живая сказка для многих, но все же не понимаю.

– Ты когда-нибудь слушал, чтобы жрецы Святовита с Арконы из числа высших покидали остров Руян?

– Я и не прислушивался.

– Вот и зря, – ухмыльнулся побратим. – Они редко когда это делают. Но именно при их помощи Рюрик сверг прошлую династию и основал собственную. Хельги Вещий… К тому они приходили сами. Откуда, думаешь, предостережение о «змее»? Но Вещий хотя бы остерегался, потому отсрочил свою гибель. А вот Святослав Великий… Далек был от понимания того, что боги нам подсказывают.

Тогда я хотел было спросить, откуда Магнусу-то такое известно, но… решил не лезть поперек батьки в пекло. Понял уже давно, что мой побратим, в силу своего жреческого статуса, знает кое-что из того, о чем другие в лучшем случае догадываются. И узнав, рассказывает мне. Наверняка не все, но уж точно ту часть, которая может помочь. А заодно и меня аккуратно подталкивает в сторону боле глубокого изучения того, что считает «жреческой премудростью». К тому же убежден, что у него это получается.

В чем же убежден я сам? Уж точно не в атеизме. С этим направлением у меня и раньше никакой стыковки не было. Да и все случившееся со мной показывало, что мир куда сложнее, чем принято считать в моем родном времени.

Магнус же… Каждый раз в такие моменты он все больше и больше приоткрывал завесу тайны над… Над чем-то и впрямь серьезным. И сдается мне, что и сам жрец Локи был посвящен далеко не во все.

Но этот разговор состоялся чуть раньше. Сейчас же речь должна была пойти о более приземленных материях. Причем народ собрался на свежем воздухе, неподалеку от святилища одного из прусских богов, Свайстикса, которых отвечал в том числе и за войну. Логичный выбор, ничего не скажешь. Да и от чужих ушей защита хорошая. Никого из посторонних вокруг, лишь воины-охранники берегли приватность нашего собрания.

Никаких застолий, сейчас это было бы неуместно. Исключительно деловой разговор на свежем воздухе. Пышность у пруссов пока что была не в чести. Так что нагретые солнцем камни или обрубки пней, на которых можно сидеть. Большой камень как стол под карты и кубки с вином и иными напитками. И все.

– Мы ждем! – начал Будимир Опаленный, высказывая общее мнение всех венедов. – Ты, князь Хальфдан, попросил нас обождать, и мы послушали тебя. Видят боги, что не зря, твои воины бьют данов. Но для нас они не столь важны. Клинки жаждут крови тех, кто пришел на земли наших предков, осквернил их ложью и храмами чужого бога, построенных на месте наших храмов. Наших сожженных храмов, где пепел сгоревших изваяний смешан с кровью жрецов-воинов, воинов и простых людей, не пожелавших встать на колени и целовать сапог захватчика.