Влад Поляков - Надломленный крест

Свейн поежился от воображаемого ощущения холодной стали под лопаткой. Он хорошо знал своего брата. Равно как и то, что тот ненавидит его, хотя и успешно скрывает ненависть ото всех, включая их отца. Сейчас же… Сейчас он сам дал брату в руки еще одну немалой силы руну. Еще одну, которая, несомненно, займет важное место в сплетаемой тем паутине-руновязи, цель которой очевидна.

– И что теперь делать станем, ярлы? – закончив излагать свое нелицеприятное мнение о Свейне, спросил Петля. – Даны заперты в Роскильде-фиорде, что хорошо, но мало. Конунг Хальфдан желает уничтожения большей части кораблей данов, да и Хакон Могучий, как я полагаю, желает схожего. Так?

– Верно, Эйрик, – изобразил вполне себе пристойную улыбку Эрленд, не давая ответить брату, пользуясь тем, что Свейн уже, так сказать, проявил «ум и сообразительность». – Но атаковать «в лоб» я не хочу. К чему это приведет – мы уже видели. Большие потери. Мы сможем уничтожить корабли данов, но сколько потеряем сами? А драккары будут важны, если в войну вступят германцы. Нет, не так я молвил, неверными словами. Обязательно вступят в войну, если узнают, что наш союз потерял силу на море.

Эйрик кивнул, признавая правдивость сказанного, после чего пристально взглянул на ярла Торкеля, предлагая тому высказаться. Высокий не стал тянуть, заявив:

– Мы их надежно заперли, прорываться они не осмелятся. Вот и пусть сидят, а мы тем временем начнем разорять окрестности. У нас преимущество, мы владеем морем. Медленно, конечно, зато надежно. А потом Хакон Могучий тоже без дела не сидит. Сначала Лунд и другие города по ту сторону, затем и сюда придет, на берега Зеландии, уже ослабленной нашими стараниями.

– Умные слова, достойные ярла Йомсборга, – уважительно произнес Петля. – И мы воспользуемся сказанным – полностью либо частью.

– Частью? Почему? А, понял тебя, Эйрик, ты что-то свое готовишь. Расскажи нам.

– Конечно, Торкель, для этого мы и собрались. Вы все здесь опытные кормчие, а значит, внимательно следите за минувшими битвами на воде. И должны помнить ту, которая не столь давно случилась при устье Дуная. Ту часть битвы, в которой конунг Хальфдан ночной порой пустил малые суда на боевые корабли ромеев, предварительно загрузив их тем, что очень хорошо горит.

Все трое ярлов вразнобой подтвердили, что очень хорошо помнят. А Торкель Высокий и вовсе сказал, что раз есть захваченные корабли данов, то он вполне понимает замысел союзника.

– Тем лучше. Тогда ждем ночи и попробуем их корабли на прочность против пожирающего все и всех огня. Только вот, – ненадолго прервавшись, Эйрик продолжал: – Роскильде-фиорд – это нам не устье Дуная. Незаметно подобраться будет очень сложно. Из полутора десятков захваченных нами датских кораблей до цели дойдут немногие. И немногие из находящихся там воинов сумеют остаться в живых. Не хочу никого приневоливать, потому пойдут лишь охотники.

Эйрик Петля понимал, что сейчас без жертв не обойтись. Воины пойдут не на верную смерть – это да, но опасность очень велика. Желающие, конечно же, найдутся, тут сомневаться не приходилось, но лучше бы среди них было поболее союзников и поменьше его собственных вояк. Не зря же конунг-побратим настойчиво напоминал ему, что варягов следует поберечь. В том числе и потому, что война с печенегами и стычки с ромеями близ Дуная и так собрали кровавый урожай. А впереди еще и эта война, которая обещала быть более тяжелой, изматывающей.

Вот потому он как-нибудь сумеет объяснить своим, что их жизни нужнее в другом месте.

А Валгалла… она уж точно подождет. Тем более кровавых и славных битв в ближайшее время будет предостаточно.

Май (травень), 990 год, Киев

Растревоженный муравейник. Именно это определение раньше всего приходило в голову, стоило прогуляться по улицам Киева, внимательно наблюдая за происходящим. Ничего удивительного, учитывая то, что именно сюда постепенно стягивались войска с востока, севера и юга Руси. Лишь те, которые с запада, шли в Искоростень, чтобы зря не бить ноги и копыта.

Понимающим людям было понятно, что готовится нечто весьма серьезное. Не обычный набег, а удар по мощному противнику, которого с наскоку не взять. Тому свидетельство и то, что часть драккаров, причем из самых мощных и новых, во главе с «Нагльфаром» Эйрика Петли уже отправились в неведомом направлении. Распространялись ложные слухи о том, что цель англы, франки, да и про данов тоже упоминали, чтобы не выделять их нарочитым молчанием. В общем, классическая «перегрузка информацией» во всей своей сомнительной красе.

Плюс посланные отряды в сторону Тавриды и к берегу Днепра, к границе отбитых у печенегов земель. Не для боевых действий, а за ради усиления войск в частично готовых пограничных городках-крепостях. Особенно со стороны Тавриды, ведь именно там находились столь значимые города-порты Херсонес и Корчев. Не будет там немалого числа воинов – Владимир Тмутараканский, ныне муж ромейской базилиссы Анны, может и рискнуть, отдав приказ попробовать прихватить то, что плохо лежит. Не с бухты-барахты, конечно, а лишь узнав о том, что Русь втянулась в серьезную войну. Уж в его искренней ненависти ко мне сомневаться не стоит!

Только истинные причины – это одно, а маскировка – совсем другое. Ведь отправка туда части войск вполне могла сойти за подготовку вторжения на ромейские или печенежские земли. Тоже плюсики в копилку ложных следов.

Зато мало кому было ведомо, что к хазарскому кагану и печенежским ханам оставшихся не вырезанными племен были отправлены послы. У них, послов, была очень важная миссия – донести до давних врагов Руси некоторые прописные истины. Ничего особо сложного – лишь то, что если в ближайшие год-другой хоть один мало-мальски крупный хазарский или печенежский отряд начнет резвиться в пределах росских земель, то последует жесткая и жестокая ответная реакция.

В случае хазар – поход на Итиль, в самое сердце дряхлого каганата. Вырви сердце или даже повреди его – ветхая конструкция непременно обрушится, погребая под собой всех ее обитателей. Каган со своими родичами и приближенными весьма искушены в политике, поэтому поймут. Да нет, они уже это поняли, вернув Белую Вежу и дав большой выкуп золотом за пролитую кровь. Так что им просто стоит напомнить, не более того. Да и безопасность посла с сопровождением практически гарантирована.

Другое дело печенеги. Степные дикари во всем своем уродстве и убожестве. Слово для них – пустой звук. Неприкосновенность послов… также весьма сомнительна. Зато есть то, что они весьма почитают. И это страх. Тот самый, который им наконец-то удалось вдолбить под почти сплошную черепную кость печенежских ханов. Впервые за все время они ощутили, что с ними воюют не так, как они привыкли. Теперь никакой обороны, только ответные действия с предельной жестокостью. Напали? Готовьтесь, варяги придут и вырежут всех, кто держал в руках оружие, а женщин и детей угонят в неведомые края. И на месте кочевий появятся их каменные крепости, а по широкой реке начнут плавать страшные, изрыгающие всесжигающее пламя корабли.