Александр Бауров - Нойоны. Гроза на востоке

«Никогда не отвлекайся в бою! Думай, чего хочет добиться враг, и этого ему не позволь!» – услышал он голос внутри себя.

– Вот, уже начался бред, – решил Гримли и тут понял, о чем ему хотели сказать. В памяти всплыло видение, в котором он был в нойонском одеянии сразу после боя с Мантисом, тогда был голос, тот же голос…

Что это? Шаги тихие, даже астрально тихие. Враг, он рядом. Этот бич, мысли в голове Гримли неслись все быстрее и быстрее. Синкат не хочет меня убивать , потому так и наносит удары, он хочет говорить, а для этого пленить меня . Он постоянно об этом думает, понял юноша. В тот же миг его руки сами собой начали излучать белое свечение. Что же, я достану каштаны из огня. Дверь в комнату, стены, утварь и потолок вспыхнули, раздался треск пронзающего воздух бича. Когда на обгоревшем порожке показался Синкат, правая часть комнаты, что после удара бичом висела на каких-то зацепочках, с грохотом свалилась вниз. Стало видно соседнюю улицу, там гвардейцы и добровольцы каким-то чудом еще сдерживали натиск орков и лордаронцев.

– Ты неблагороден, жесток, и я уничтожу тебя! – вскричал Гримли. Синкат вскинул бич, он мог отрубить противнику руки, тогда броня мага была бы пробита, и его легко можно было бы парализовать. Потом Аджит сможет все исправить. Бич сверкнул, как молния, многие там внизу опустили оружие и, как зачарованные, следили за схваткой.

Удар бича хлестанул около уха, и Гримли в воздухе схватил его окончание руками. Пальцы дико жгло, но он мог шевелить ими. Синкат был поражен такой наглостью, вскинул и дернул рукоять. Гримли подняло, он ударился о потолок. Синкат стал вращать бичом, юношу качало. Маг буквально пробежался по стенке, перекрытия проломились и он полетел на первый этаж с кучей обломков, искр, пепла и горящей трухи…

В падении Гримли сильно рванул жгучего огненного змея на себя, и самого Синката подняло в воздух. Сумеречный маг выпустил молнию и полностью обвалил внешнюю стену дома. Все гремело, скрипело. Рушились, опадая кусками, опоры второго этажа. Оба мага провалились вниз и выкатились по груде битого кирпича и досок на соседнюю улицу. Огненный бич нойонов разорвался – он сыпанул искрами и тут же потух. Рыцари и орки отпрянули назад. Синкат бросился на врага врукопашную. Удар в грудь – и Гримли отлетел к стене, его доспех был разорван, руки продолжали светиться, он испустил мощный шаровой разряд в Синката, тот уклонился, и трое лордаронцев сзади полегли вместо него.

Огромный прыжок – и Гримли рядом. Они обрушили друг на друга град ударов, разлетелись в разные стороны. Синкат притянул к себе двуручный меч, Гримли также. Они оба зависли в прыжке над землей. Лезвие меча срезало бровь и чуть оцарапало Гримли, но не более. Первым на землю упал Синкат, удар – его меч переломился, но маг притянул к себе другой из тела убитого рядом орка. Он извернулся и остановил второй выпад Гримли, пнул того ногой в грудь, наотмашь полоснул молнией. Они вновь сшиблись, бой проходил возле полуразрушенного дома. Дерущиеся чародеи прорвались внутрь, там и так сражались люди и орки, все бросились врассыпную. Гром, молнии, вспышки лезвий и град ударов сопровождали сражение магов-воинов.

Разведя руки Гримли, Синкат вдруг рванулся к нему вплотную и, бросив свое оружие, вцепился руками в горло. Юный рыцарь чувствовал холод и слабость. С трудом он разомкнул смертельные объятия, отбросил мага сумрака к стене. Силы юноши таяли, голова мутилась, он видел уже не одного, а двух Синкатов, две стены и две балки рядом. Не мог контролировать выбросы силы и вместо противника поразил стену у него за спиной, та обрушилась, и они оба выскочили обратно на ту улицу, где лежало тело гросса.

Синкат поднял огромную балку перекрытия и магией швырнул ее в Гримли. Юноша силой мысли рассек ее надвое еще в воздухе, но внимание его отвлеклось, и в тот же миг Синкат оказался у него за спиной, да еще и с чужим мечом в руках. Телепорт был мгновенным, Гримли этого не ожидал и был сражен…

Кровь ударила в сторону, ему прорезало доспех и спину почти до позвоночника. Гримли ударил Синката молнией и притянул саблю, валявшуюся рядом. Сумеречный обратился к пиромании, и все вокруг объяло пламя. Гримли отступал назад, но преодолеть стену огня было сложно, ноги его почти не слушались. Он упал и откатился, меч Синката сломался от удара о брусчатку, но тут же его место занял другой, теперь у мага сумрака было два острых клинка. Благо вокруг лежало столько ничейного оружия, что искать ничего не приходилось. Синкат еще раз убеждался: перед ним истинный белый маг , лишь не обученный. Никто не мог бы сопротивляться после таких ранений. «Если бы он был обучен, у меня не было бы шансов, он сразу бы дезинтегрировал меня, как только увидел», – понял Синкат.

Тут сумеречному чародею удался еще один трюк. Он магией вырвал из земли опору соседнего дома, и на отлетевшего к стене Гримли обрушилась груда обломков. Тот ударил вверх, над собой. Кирпичи, деревянное крошево полетели в разные стороны, но юноша все равно был придавлен, и тут же подоспевший Синкат перехватил его шею, вцепившись руками в горло.

– Ты спишь, – прошептал сумеречный на древненойонском диалекте прямо в ухо Гримли. Броня была пробита, силы покидали его. Яд сна, пущенный в ход Синкатом, действовал. У Гримли опустились руки, свечение у пальцев угасло, глаза, прежде источавшие белый свет, стали нормальными. Последними обрывками сознания он понял, что проиграл.

Сумеречный вытащил его тело и, пнув ногой, сбросил с горы обломков обгоревшего дома. «Ты спишь…» – шептал он и потирал обожженный левый бок. Его доспех был также разбит, на лбу кровила здоровая ссадина, волосы обгорели, но Синката переполняла, пьянила радость. Он одолел куда более сильного противника.

Именно в этот момент, когда бесчувственное тело Гримли скатилось вниз на мостовую, а маг сумрака, спускаясь вниз с холма обломков, уже звал лордаронцев, чтобы обеспечить надежное охранение вдоль улицы, у Аделаиды Торнтон на стене Кастелатуса защемило сердце. Она покачнулась и села на разбитый ящик…

– Что с вами? – на бегу спросил молодой гвардеец.

– Позовите лекаря, монаха! – крикнул Йонсон, но она их не слышала.

Аделаида почувствовала, что ее жизнь какой-то невидимой нитью связана с любимым. Ей показалось, она видит его как бы сверху. Посреди обожженного, разрушенного почти до основания города, на брусчатой дороге Гримли лежал обессилевший и израненный. Над ним склонилась серая фигура в оплавленном доспехе, слышался шепот на незнакомом ей языке… Не может этого быть, ее Гримли не мог проиграть. Он не может быть сломлен, ведь он так хочет жить, так любит ее…

Синкат извлек браслеты молчания. Он понимал, силы белого мага очень быстро вновь наполнят его.