Валентин Холмогоров - Крылья

– Сурган, – неохотно начал тогда свой рассказ Всевед, – это такое государство на востоке отсюда. Индустриально развитое и с большими амбициями. Есть у меня стойкое подозрение, что твоя подруга-контрабандистка планировала переправить чертежи именно туда. Хорошо, что нам удалось сорвать эту сделку. Плохо, что кому-то повезло больше, чем ей. Если бумаги или сам конструктор попадут через границу туда, быть беде.

– Почему?

– Грядет война, – вздохнул начальник заставы, – большая война, парень. Сурганцы сейчас активно скупают технологии по всем мирам, не только у нас. Правда, не все им продают. А время играет против них. Если тамошним инженерам удастся в сжатые сроки построить по готовым лекалам мощный и легкий авиационный двигатель, топливо для которого не разлагается в Центруме, баланс сил заметно изменится. Сурган получит подавляющее преимущество, такое, что и представить сложно. Это будет мощь, которую противникам не сломить.

– Причем вы всеми силами желаете этого не допустить, – закончил за него Дима.

– А для чего мы тут, по-твоему, сидим? – хохотнул старик. – Если все начнут свободно шастать с полными рюкзаками барахла туда и обратно, порядка не жди. Недоглядишь – и к нам домой такое притащат, Хиросима с Чернобылем безобидными вечеринками покажутся.

Всевед посерьезнел, немного помолчал и добавил:

– Без нормальной авиации сурганцам в грядущей заварушке ой как несладко придется. Она им нужна, причем позарез. Вот и крутятся, как умеют…

По всему выходило, что Диме на какое-то время лучше остаться здесь. Всевед предложил ему ровным счетом два варианта на выбор: убраться на Землю прямо сейчас, чему он с нескрываемой радостью был готов поспособствовать, или же присоединиться к пограничному корпусу, написав заявление о приеме на службу. Правда, для этого кандидатуру должны были утвердить в штабе после всех проверок и формальностей, что, по словам старого пограничника, обычно занимает некоторое время. Корпус, если верить старику, постоянно испытывал дефицит толковых кадров, только принимали на службу далеко не всех.

Возвращаться не имело никакого смысла: раз уж в деле замешаны иные миры, в существовании одного из которых Дима только что убедился на собственной шкуре, полиция ему вряд ли поможет, да и дорога обратно в Центрум будет для него закрыта навсегда. Значит, начинать поиски нужно здесь. В то, что к похищению отца пограничники никоим боком не причастны, он поверил даже быстрее, чем в сам факт возможности путешествий из одной вселенной в другую: этим парням уж точно было бы выгоднее прикончить старика на месте, чтобы не множить проблем. Даже если бумаги не доберутся до покупателя, отец без труда восстановит чертежи или построит еще один образец двигателя. Как с досадой заметил Всевед, теперь им самим предстоит приложить усилия, чтобы разыскать изобретателя во что бы то ни стало. На Земле или в Центруме. Живого или мертвого. Дима надеялся, что все-таки живого. Больше всего во всей этой истории он беспокоился о здоровье отца – больное стариковское сердце могло и не выдержать подобных приключений. Нет, лучше не думать об этом.

Иными словами, альтернатив хитроглазый пограничник ему вроде бы и не оставил. Вздохнув, Дима попросил перо и бумагу. «Молодец, – одобрительно хлопнул его по плечу Всевед, – походишь пока в рекрутах, да и ребятам к тебе присмотреться надо. Все одно потом характеристику писать. В общем, осваивайся помаленьку». На чем, бишь, он там остановился? Клорион валдарринг…

Хлопнула дверь, и в помещение шагнул Стас в сопровождении второго пограничника, представившегося Диме по местной традиции кличкой Стылый. Давний знакомец поставил в угол карабин, снял и встряхнул куртку, избавляясь от забившегося под воротник мелкого песка. Стылый тут же протопал подкованными подошвами в общую гостиную, завозился возле стоявшего у стены буфета. Звякнуло стекло, забулькало.

– Ни хрена, – подвел итог их короткому походу Стас. – Паровозники говорят, не было таких пассажиров.

– И по другим заставам ничего, – шумно отдуваясь и занюхивая выпитое рукавом, добавил Стылый. – Может, в Штаб телеграфировать?

– Это успеется, – ответил Всевед. Порылся в ящике стола, достал оттуда свернутый в трубку бумажный лист, раскатал перед собой, прижав по углам чернильницей и пустым стаканом. На свет явилась испещренная множеством мелких значков и линий карта. – Значится, так, – склонился над столом старик, – мы находимся вот тут. Из нашего мира, из местности, откуда исчез отец этого молодого человека, попасть можно только сюда, в пустоши возле границы с Цадом…

Всевед обвел на карте пальцем небольшой круг.

– Отсюда похитители могли переправить его поездом вот сюда, в Антарию, или сюда, в Гранц. Однако железнодорожники утверждают, что в последние дни никого, похожего по описанию, туда не возили. Выводы?

– Я бы на их месте потащил его кратчайшим путем в Цад, – мельком взглянув на карту, произнес Стылый. – Граница тут проходит через пустошь, так что, считай, и нету ее, той границы. Если их ждали… Ну, например, вот здесь… По прямой получается меньше дня ходу. Дорог там нет, лишних свидетелей – тоже. И паровозникам платить не придется.

– Значит, там и нужно искать, – резюмировал Стас.

Всевед бережно свернул карту, убрал ее обратно в стол и обвел присутствующих внимательным колючим взглядом.

– Ну что, друзья-голубчики, придется вам вдвоем скататься в Лирмор. Стас, будешь за старшего, а мы с Рыбаком, как только он вернется, тут на хозяйстве останемся.

– А я? – подал голос Дима.

– Хрен от муравья, – в тон ему ответил давешний попутчик. – Мы со Стылым вдвоем справимся, на кой ляд еще и тебя багажом везти? Опыта никакого, языков не знаешь, Врата открыть не в состоянии.

– Там может быть мой отец, – упрямо мотнул головой Дмитрий. – И я хочу его найти.

– Стас дело говорит, – вступился за своего соратника Стылый, – только мешаться будешь.

– Всевед, ну объясните вы им! – умоляюще посмотрел на начальника заставы Дима. Тот ответил ему ехидным взглядом.

– А и вправду, мальчики, возьмите паренька прогуляться, – елейным голосом произнес старик и улыбнулся одними уголками губ, – заодно и опыта наберется, глядишь, толк какой с него выйдет.

Стас бросил на Диму испепеляющий взгляд, но промолчал.

– Пристрелят – сам будешь виноват, – обнадеживающе сообщил ему Стылый и дружески хлопнул по плечу. – Пойдем, подберем тебе кой-чего из снаряги.

Песчаная буря улеглась столь же быстро, как и началась несколько часов назад. Белесое солнце, словно приколоченное к зениту, жарило так, что с Димы ручьем лил пот, да и провожатые, видимо, в отместку за проявленную инициативу, нагрузили его рюкзаками, как вьючную лошадь. Воздух казался ужасно сухим и драл глотку, что твой наждак, пристегнутая к поясу фляжка уже опустела наполовину, но Дима решил во что бы то ни стало терпеть жажду, чтобы сэкономить воду.