Валентин Холмогоров - Крылья

В этот миг из закрепленного под подволоком орудийной палубы медного раструба донесся пронзительный рев, словно кто-то неудачно попытался заколоть здоровенного и очень свирепого быка.

– Вот же, вашу мать, общее построение! – с досадой выругался сурганец. – Давай, Митто, шевелись! Быстрее!

Сквозь непрекращающиеся оглушительные завывания над настилом палубы разнесся дробный топот десятков подкованных башмаков.

– Фальд! Ольверт!

Строй дружно выполнил «равняйсь», «смирно» и замер с подбородками, поднятыми точно на уставную ширину ладони. Кажется, облаченное в синюю летную форму сурганское воинство даже перестало дышать.

– Вольно!

Левая нога делает полушаг в сторону ровно на ширину плеч, кисти рук смыкаются за спиной на уровне поясницы, локти чуть отставлены в стороны. Второй капитан дирижабля «Фальтсхеттельмарк» национального военно-воздушного флота Великого Сургана Мендольф ден Фосс придирчиво оглядел строй. Орлы! Даже этот, новобранец, как бишь его… И тот тянется изо всех сил. Выправка, конечно, ни к черту, но ничего, со временем, быть может, и оботрется.

– Солдаты! Братья! Воины Великого Сургана! – прокричал ден Фосс в наступившей тишине, нарушаемой лишь мерным тарахтением перемалывающих стылый воздух Центрума моторов. – Только что мы получили радиограмму из Верховной ставки объединенного командования вооруженных сил нашей могучей державы. Все мы прекрасно знаем, что любимый нами Великий Сурган находится в кольце врагов. На севере нас окружают ненавистные торгаши, ростовщики и лавочники краймарцы, денно и нощно пьющие кровь из жил нашего многострадального трудового народа. На западе против нас затаили злобу коварные клондальцы, замышляющие выбраться из своих безжизненных пустошей и болот, чтобы захватить плодородные и благословенные земли наших отцов. На востоке тлеет пожарище Аламеи, тонущей в пороках, бунтах и анархии, пожарище, готовое в любую минуту вспыхнуть обжигающим пламенем и спалить дотла наши дома! Эти двуличные и вероломные враги, эти лицемерные ничтожества ежедневно засылают в наши города своих тайных агентов, стремящихся подорвать экономику и разрушить боевой дух жителей Великого Сургана, верных сынов и дочерей нашего отечества!

Ден Фосс перевел дух, вглядываясь в застывшие лица своих подчиненных. Те замерли, словно каменные изваяния, вперив безжизненный, остекленевший взгляд в пространство прямо перед собой.

– Солдаты! – Голос ден Фосса звенел, точно набатный колокол. – В этот нелегкий час всем нам предстоит трудное испытание, самое важное в жизни каждого гражданина нашей могущественной страны. Это испытание мы преодолеем с честью! Мы должны все как один, сплотившись вокруг наших мудрых правителей, встать на защиту любимого отечества от посягательств коварных врагов, не знающих ни жалости, ни пощады! Из Верховной ставки командования мне сообщили, что сегодня при поддержке дружественной нам Онелли Великий Сурган вступил в войну с Аламеей. Этот день станет новой вехой в великой истории нашего народа! Бойцы! Не посрамим память наших предков! Защитим наших жен, матерей и детей! Слава земле наших отцов!

– Служу! Великому! Сургану! – хором выдохнули тридцать луженых глоток.

– Камрады! – чуть снизив тон, продолжил второй капитан: теперь интонации его сделались спокойными и уверенными. – Через несколько минут мы войдем в воздушное пространство Лореи. Сурган пока не воюет с этой страной, но мы должны быть начеку, ибо враг вероломен и хитер! Мы выполняем мирную разведывательную миссию с целью не допустить предательского удара этих презренных лорейских книгочеев и звездочетов в мягкое подбрюшье нашей великой державы в тот самый момент, когда верные сыны своего отечества проливают кровь на аламейском фронте. Нужно быть осторожными и бдительными. Мы не проявляем агрессии, но в то же время не должны позволить кому-либо безнаказанно приближаться к нашему кораблю. Свято исполняйте свой воинский долг! Все понятно?

– Так! Точно! Господин! Второй! Капитан! – хором прогремел строй.

– Р-р-разойдись!

«Все-таки у нас отличная команда, – с удовольствием отметил про себя Мендольф ден Фосс, глядя на разбегающихся по своим боевым постам летунов, – с такой армией мы еще повоюем!» В скорой и безоговорочной победе Сургана над его многочисленными врагами он не сомневался ни секунды.

Противно засосало под ложечкой, в уши будто бы попала невесть откуда взявшаяся вода – дирижабль набирал высоту. Дима осторожно выглянул в щель неплотно прикрытой ставней амбразуры, из которой отчетливо тянуло ледяным сквозняком, – далеко внизу величественно проплывали заснеженные и морщинистые макушки горных хребтов.

– Теперь такой пейзаж там надолго, – произнес появившийся за его спиной как всегда бесшумно Эрдман. – Лорея – гористая страна, только столица находится в низине. Зато тамошним чудакам в горах удобнее за звездами наблюдать, облака не мешают. Вон, глянь направо.

Дима, чуть наклонив голову, присмотрелся в указанном направлении. И вправду: на плоской, словно срезанной ножом вершине одной из гор виднелось казавшееся отсюда игрушечным круглое зданьице с металлическим, судя по всему, раздвижным куполом. Надо же, обсерватория. Как местные астрономы забираются на такую высоту без специального снаряжения, Диме не хотелось даже и думать.

– На вот, держи. – Сурганец протянул ему странное металлическое приспособление с кривой ручкой на боку, отдаленно напоминающее древнюю механическую мясорубку.

– Что это? – с любопытством разглядывая замысловатое устройство, спросил Дима.

– Машинка для набивки пулеметных лент, – пояснил Эрдман, – нечего без дела сидеть, займись лучше работой.

Машинка оказалась не то чтобы удобным инструментом для заталкивания патронов в пазы пулеметной ленты, но без нее процесс шел бы куда менее споро. Дима брал из открытого цинка пригоршню блестящих цилиндров с торчащей из них длинной и острой пулей, звонко засыпал их в приемный бункер машинки и, вставив в соответствующее отверстие опустошенную ленту, напоминавшую длинный металлический браслет от наручных часов, проворачивал ручку. Оснащенный боезапас он укладывал в заранее приготовленный ящик.

Тянулись минуты, складываясь в часы, а Дима все продолжал крутить ручку. Судя по мягким толчкам, покачиванию палубы и невнятным внутренним ощущениям, цеппелин несколько раз изменил направление полета, снизился, а потом вновь принялся подниматься ввысь. Видимо, здесь, как и на Земле, существовали свои мощные воздушные течения, и ветер, подхватывая легкий летательный аппарат, заставлял капитана время от времени менять и корректировать курс.