Токацин - Синтез

— Иду, — отозвался Гедимин, пристёгивая к поясу ремонтную перчатку. Полосатый «Бьюик» ждал его у ангара, но он свернул немного в сторону, к мусорному баку. Изнутри к крышке был прикреплён белесый кокон длиной в три сантиметра — обычное гнездо какого-то насекомого… если не обращать внимания на свинчивающуюся крышку. Протискиваясь в кабину глайдера, Гедимин нагнулся; закрепить кокон на липкой полоске изнутри штанины было делом двух секунд. «Заметить не должны,» — сармат опустил рычаг, и двигатель негромко загудел. «Бьюик», набирая скорость, бежал по взлётной полосе.

Дрон-наблюдатель над проходной громко лязгнул и замигал тревожными огнями, Гедимин ждал воя сирены, но огни, помигав, погасли. Массивные дверные створки одна за другой отъезжали в сторону, пока перед приостановившимся сарматом не появилась проходная, освещённая синеватыми лампами. Гедимин удивлённо мигнул. «Макакам тоже нравится черенковское свечение? Не ожидал…»

Проходная, вычищенная роботами-уборщиками до блеска, была невелика; через три метра от входа начиналась цепь турникетов и проверяющих рамок. Двое охранников в тяжёлых экзоскелетах заметили сармата и повернулись к нему, один заглянул в настольный телекомп.

— Теск-ремонтник, Гедимин Кет, — охранник направил на сармата считывающий фонарь.

— Инженер вызывал его, — буркнул тот, кто смотрел на экран телекомпа. — Пропускаем?

— Он в красном списке, — переступил с ноги на ногу первый. — Обыщи его!

— Эй, ты! Стой смирно, руки за голову! — охранник медленно подошёл к Гедимину, отстегнул от его пояса ремонтную перчатку и озадаченно посмотрел на неё. — Что это?

— Инструменты, — отозвался ремонтник.

«Макака» бросила перчатку на движущуюся ленту, следом полетел аккумулятор. Высвободив руку из-под брони, охранник принялся ощупывать карманы сармата.

— Грёбаный мусорщик! — буркнул он пять минут спустя. У Гедимина оставалось ещё много карманов, а лента была усыпана обломками фрила, удобными для поддевания, взрезания и отпиливания, образцами минералов и заготовками для будущих украшений и тонкой аппаратуры.

— Хватит! — второй охранник запустил ленту, и вещи Гедимина уехали на другую сторону турникета. — Эти штуки на плечах и груди… Сними их.

— Это какие-то игрушки, — заметил первый, разглядывая украшения сармата. Пользы в работе от них не было, но Гедимин каждый раз пристёгивал их к чистому комбинезону после смены одежды, — ему нравилось, как они выглядят.

— Снимай! — рявкнул второй охранник. — Сармат, иди через рамки. Руки не опускай!

«Тут обогащают урановую руду. Чего они боятся?» — думал Гедимин, проходя сквозь пищащие рамки. На другой стороне он остановился, подобрал с ленты ремонтную перчатку и её аккумулятор.

— Остальное полежит тут, — сказал охранник. — Иди в шлюз «Альфа».

Перепутать было сложно — из шести чёрных восьмиугольных люков перед Гедимином только один, крайний слева, был открыт. В шлюзовой камере было светло и почти пусто, не считая продолговатого футляра на полу. Его крышка лежала свободно, защёлки были открыты. Гедимин шагнул к нему и услышал, как за спиной смыкаются массивные створки. Что-то замигало на боковой стене; сармат повернулся к ней и увидел чёрное табло с зелёными буквами на нём. Это приспособление было старше, чем телекомпы и смарты, и кнопки встроенной клавиатуры под ним выглядели на удивление надёжно — даже Гедимину пришлось бы постараться, чтобы отломать их.

«Готов?» — спрашивало табло, и ремонтник дотронулся до клавиш.

«Да».

«Быстро прилетел,» — Гедимин почти слышал, как по ту сторону стены усмехается Хольгер.

«Насколько серьёзные повреждения?» — спросил ремонтник.

«Ты справишься,» — ответил Хольгер. «Немного тонкой работы.»

«Что я должен знать?» — помедлив, спросил Гедимин.

«Камеры чинят макаки,» — высветился ответ, и табло почернело. Сармат, хмыкнув, обвёл шлюзовую камеру задумчивым взглядом. Глазки камер были на месте, но, судя по их отблескам, часть была отключена, часть смотрела в потолок, от одной остались только вмурованные в стену крепления. «Этого достаточно,» — сдержал усмешку Гедимин, опускаясь на пол рядом с футляром.

Анализатор лежал там; его щупы были вытянуты, один из них выгнулся под углом в тридцать градусов и лёг на второй, из-под треснувшего металла виднелись тонкие проводки. «Неосторожно,» — сузил глаза Гедимин. «С приборами так нельзя.» Он провернул предохранительное кольцо на ремонтной перчатке, выбирая самое тонкое «жало» лучевого резака, и надел респиратор. Стекло защитной маски быстро темнело, закрывая глаза от слишком яркого света. Тонкий, но прочный металл поддавался без труда, открывая доступ к миниатюрной «начинке». Гедимин ловил проводки на ощупь, голой рукой, и только потом осторожно закреплял их в зажимах, — это была слишком тонкая работа, чтобы делать её в перчатках.

…Когда выпрямленная антенна остыла, а запах окалины выветрился, Гедимин вернул на место аккумулятор — и, задумавшись на мгновение, вынул записывающий диск. Экран, освобождённый от защитных пластин, побелел, в углу проступила красная надпись. «Запись невозможна!» — предупреждал анализатор. Гедимин, подозрительно щурясь, нажал на клавишу, затем ещё раз — выдвинутые щупы распрямились, тонкие пластины на концах развернулись. «Образец не найден!» — сообщил прибор. «Работает,» — довольно кивнул сармат. «Хорошо.»

Приклеенная на липучку мягкая ёмкость была на месте, осталось отвинтить крышку и высыпать на пластины несколько крупиц ярко-зелёного порошка. Гедимин приостановился, разглядывая его, — этот цвет нравился сармату. Он высыпал ещё немного и, сомкнув пластины анализатора, очень осторожно отложил в сторону ёмкость. «Макаки не должны ничего найти.»

По экрану побежали строчки. Увидев химические символы урана и фтора, Гедимин довольно сощурился — но прибор продолжал анализ, и следом появились обозначения примесей — азота, кислорода, водорода, натрия… В самом конце столбца высветились очевидные продукты распада — торий, свинец и радий, но на них Гедимин не обратил внимания.

Анализ проходил быстро — прибор уже определил соединения и теперь выдавал их на экран, высчитывая процентный состав. Сармат сузил глаза. «Девяносто процентов тетрафторида? Такой эффект у двухмесячной очистки? Знать бы заранее — не стал бы тратить время. Прямоточный реактор отработает не хуже.»

Очень осторожно, крупица за крупицей, тетрафторид был возвращён в ёмкость. «Будут проверять на обратном пути?» — подозрительно сощурился Гедимин, выглядывая на полу и одежде просыпанные кристаллы. Он не оставил следов — только немного металлической стружки и припоя после ремонта анализатора. Исправный прибор со втянутыми щупами снова лежал в футляре.