Токацин - Синтез

— Рано взорвали. Могли бы его подождать, — криво ухмыльнулся Линкен.

— Они убивают своих учёных, — Гедимин сузил глаза, ткнул в экран, перелистнув страницу. — Tzaat hasulesh!

— Эй, тише там, — обернулся сармат-администратор. — Законы да Косты никто не отменял. Я к охране не пойду, но и вы — думайте над словами.

— Учёные-учёные, — вздохнул Кенен Маккензи, втискиваясь между Линкеном и Гедимином. — Как тут говорят — враг уже у ворот. Смотри сюда.

Он показал Гедимину ладонь. На ней лежало что-то вымазанное в бурой грязи. Сармат, изумлённо мигнув, узнал кусок человечьей кожи, срезанной прямо с тела. На ней чернел сложный рисунок — голова животного с прижатыми ушами и разинутой зубастой пастью.

— Что это? — Гедимин слегка отодвинулся — смотреть на кусок «макаки» было не слишком приятно. — Из патруля?

Кенен кивнул и осторожно завернул кожу в обрезок ветоши.

— Только утром вернулся. Рождественское дежурство. У границы встретили отряд — пятнадцать макак, все с оружием. Это, конечно, неплохо… нужна будет небольшая помощь, Джед. Завтра сможешь?

— Ты рассказывай, — недовольно сощурился Линкен. — Что с макаками?

Кенен пожал плечами.

— В лесу много опасностей. Медведи, например. Ямы, присыпанные снегом. У всех были вот такие татуировки. Это знак «чистых». То есть, это не настоящие татуировки — это рисунки на коже. Но были они у всех. Не думаю, что это единственный отряд.

— Повстанцы, — хмыкнул Хольгер. — Самое время для повстанцев — через три года после их победы…

— Это всё Джеймс, — Линкен, морщась, провёл пальцем по шраму на затылке. — Без его идиотского проекта все макаки сидели бы тихо. Снимали бы свои фильмы, называли бы нас слизью, но не шлялись бы тут с оружием. Зря Саргон не расстрелял его ещё на Деймосе.

— Эй, вы, — Алексей, вынув наушники, повернулся к сарматам; его глаза ярко светились. — Джессика и Харольд передают вам привет! Особенно тебе, Гедимин. Они желают тебе стать настоящим учёным. Джессика обещает летом прислать вам всем подарки. Она хочет слетать в Ураниум-Сити и надеется, что добудет разрешение. Харольд к лету уже будет похож на разумное существо…

Гедимин мигнул.

— Харольд?

Кенен с широкой ухмылкой хлопнул его по плечу и подошёл к Алексею. Экран уже погас, и камера отключилась.

— Харольд? — повторил Линкен и на полсекунды стиснул зубы; всё его лицо перекосилось, и он снова потянулся к шраму. — Твой… sulwa? A-ah-hasu… tza-at ah-hasu…

— Заткнись! — крикнул Алексей, рывком поднимаясь с места.

Сарматы вокруг — и те, кто бродил по залу, и те, кто спокойно сидел за телекомпами — повернулись к нему.

— Эй! Мне охрану позвать? — администратор шагнул в проход между столами. — Линкен, ты забыл, что война кончилась?

Взрывник, качнув головой, тяжело опустился на стул. Обведя сарматов мутным взглядом, он посмотрел на Гедимина.

— Что скажешь, атомщик? Ты умный.

— Алексей к тебе не лез, — сузил глаза Гедимин. — Отстань от него. Что, хочешь убить его, как те «чистые»? Это глупо даже для макаки.

Линкен мигнул, его взгляд немного прояснился.

— Да, это глупо, — согласился он, облокачиваясь на стол и брезгливо щурясь на Алексея. — Его просто притравили этой… мерзостью. Это их надо убивать. Их.

Гедимин сел на стол рядом с ним, положил ладонь на его плечо. Шрам на щеке Линкена то и дело дёргался, и сармат встряхивал головой и болезненно щурился.

— Харольд Алекс Уотерс-Юнь, я полагаю? — спросил Кенен, широко, по-человечьи, улыбаясь. — И ты молчишь! Это знаменательное событие для всего Ураниум-Сити. Что бы ни говорили некоторые…

— Хватит! — Алексей резко развернулся к нему. — Тебе-то что надо?!

— Я - твой друг, — Кенен улыбнулся ещё шире. — Есть хорошая традиция в Атлантисе. Тут дарят подарки новоиспечённым отцам. Вот, держи. Достать это было непросто. Искал лучше, но охранники ничего не понимают в сигарах. Готовы курить хоть лишайник. «Ла Каста», из бывшей Мексики.

Он протянул Алексею светло-серую палочку пятнадцатисантиметровой длины, перевязанную синей лентой. Сармат-венерианец изумлённо мигнул, осторожно взял странный предмет и понюхал его.

— Это курительная палка? Я пробовал их на Венере. Надо выйти на улицу, иначе весь дом провоняет.

— Идём, — Кенен тронул его за плечо. — Покурим и всё обсудим. Местные «чистые» пусть утрутся.

Рука Линкена под ладонью Гедимина вздрогнула и напряглась; ремонтник крепко сжал пальцы и надавил, понуждая взрывника оставаться на месте.

— Hasukemesh, — еле слышно пробормотал он. — Я пойду на озеро, атомщик. Там хотя бы чисто.

— Не трогай Алексея, — предупредил Гедимин, неохотно отпуская его плечо. — Тебе он ничего не сделал.

— Я провожу его, — тихо сказал, повернувшись к ремонтнику, Хольгер. — Не беспокойся, всё обойдётся.

— Догоню вас через час, — кивнул Гедимин.

Он сел за освободившийся телекомп, настороженно огляделся по сторонам и открыл почту.

«Гедимину Кету, с уважением, от Герберта Конара. А также всем сотрудникам службы безопасности, которые будут читать это письмо. (Специально для них: нельзя ли ускорить процесс? Такое впечатление, что наши письма идут через Северный Союз с заходом на Титан.)

Что касается вашей идеи: да и ещё раз да! На выходе вы получите рабочий корабельный реактор — одну из моделей «Звёздного кондора», в зависимости от типа теплоносителя. Этого хватит, чтобы поддерживать жизнь крейсера — или промышленного города на любой из планет Солнечной Системы.

О ртути: эта идея не так хороша, как кажется. Все попытки использовать её как теплоноситель заканчивались одинаково — протечками изо всех швов трубопровода. У нас пока нет материалов, способных удерживать её сколько-нибудь долгое время. В корабельных реакторах, как правило, применяют свинец с добавлением висмута. (Вот хорошая ссылка. У вас, как студента Калифорнийского университета, есть право на бесплатный доступ туда.)

О ваших предположениях насчёт меня, Майкла и профессора Аткинсона: нет и нет. В Лос-Аламосе — и за его пределами тоже — нет никого, способного надавить на мистера Аткинсона. Разумеется, мы предложили ему взять вас, но решение было за ним. Как вы знаете, раньше в Лос-Аламосе не обучался ни один сармат. Видимо, это и пробудило его любопытство. Он согласился дать вам шанс. Не знаю, как он, а мы с Майклом об этом не жалеем. А что насчёт вас? Было бы интересно услышать, что вы думаете об учёбе, и как она для вас проходит.»

Гедимин хмыкнул, потянулся к кнопке ответа, но, подумав, опустил руку. «Интересно, где учились сарматы-атомщики? Они были, я в этом уверен. Но спросить не у кого.»

«И последний ответ: да, это возможно и даже не слишком затруднительно, если вы не боитесь скуки. Имея запас урана, источник направленного излучения (альфа- или нейтронного, или даже пучка ускоренных ионов), простейший хроматограф и несколько лет свободного времени, можно получить многие трансурановые элементы. Можно даже попробовать синтезировать сверхтяжёлые ядра, обогнав официальных исследователей. Однако практическая польза ничтожно мала. Не спорю, когда-то это была многообещающая область исследований. Но теперь уже очевидно: ничего, кроме удовлетворения любопытства, это не даёт. Да, предположения насчёт Острова стабильности отчасти оправдались (могу развить эту тему в следующем письме, если вам интересно). Однако то, о чём вы пишете, не более чем фантазия. Конечно, я знаю семейные истории Майкла — мы вместе учились, и всё это я слышал не один раз. Но исходя из доступной нам информации — это всего лишь легенда. Федералам не следовало создавать такой ореол таинственности вокруг взорвавшегося реактора — с реакторами такое бывает, и в те времена случалось нередко. Это, конечно, было трагедией для семьи Майкла, и я очень ему сочувствую — но всё, что они вокруг этого накрутили, обычные фантазии. Никаких сверхдолгоживущих трансурановых элементов там нет и быть не может. Я в этом уверен на девяносто девять процентов…»