Токацин - Синтез

Судя по шуму, который Гедимин слышал перед подъёмом, дождь начался ещё тогда — и за полчаса он не стал слабее. Аэродром заливало, водостоки бурлили. Вода падала на защитные поля глайдеров, проносящихся по взлётным полосам, и разлеталась в разные стороны, заливая маски и затекая за шиворот. Иджес потянул Гедимина за рукав в тихий переулок, но сармат отмахнулся. Сквозь залитую маску он видел, как посреди аэродрома один из фургонов принимает на борт полсотни филков. За ним на взлётную полосу уже выползал второй, чтобы принять ещё полсотни. Филки выстроились на свободной полосе, ожидая посадки. Ни одного «старого» сармата среди них не было.

— Вот так, — одобрительно кивнул Торкват, смахивая с маски воду и грязную пену. — «Лорадо — пять», первая смена. Только филки. Не знаю, как они справятся с вентилями, но спокойно там будет.

— Туда отправили их всех? — недоверчиво уточнил Иджес. — У нас остались только нормальные?

Гедимин сузил глаза.

— У нас нет нормальных. Поэтому пришлось сделать так, — он кивнул на фургоны с филками. — А могли бы работать вместе.

— Все отправлены на «Лорадо», — кивнул Торкват. — Гедимин, а есть кто-то, с кем ты бы работать не смог? Макаки? Гибриды? Эа-форма?

Ремонтника передёрнуло.

— Есть мозги — можно работать, — неохотно ответил он — лишний раз вспоминать об эа-мутации ему, как любому сармату, было очень неприятно. — Нет мозгов — нельзя.

Гедимин вернулся в барак перед отбоем — на этот раз на две минуты раньше — и перешагнул порог, не обратив внимания на яркое пятно на двери.

— Эй! — крикнул ему комендант; его комната была открыта, и он сам стоял в коридоре и прикреплял к доске объявлений новый лист. — Иди сюда, губернатор Энцелада. Опять всё пропустишь!

Гедимин взглянул на объявление, напечатанное на листе светло-красного скирлина. «Во исполнение «Закона о недопущении гибридизации и ненаправленных мутаций» всем искусственнорождённым Ураниум-Сити вменяется в обязанность явиться 4–5 сентября в медчасть для стерилизации. Расписание прилагается». Сарматы из барака «Альфа-1» были первыми в списке. «К шести в медчасть,» — мысленно повторил Гедимин. «Два свободных дня подряд? Неожиданно, но приятно. Вот только эта стерилизация…»

— Тех, кто не явится сам, приведут силой, — ухмыльнулся Гай Марци, повернувшись к Гедимину. — Вот медикам работа…

— Как проходит стерилизация? — спросил ремонтник. — Отрезают половые органы?

«Такое повреждение будет мешать ходить, и, наверное, долго. Два дня в помойку,» — думал он про себя. «А что с самками? Полостная операция?»

— Если тебе мешают, можешь отрезать, — фыркнул Гай. — Только не в моём бараке. Это лучевая стерилизация. Выжгут ненужное лучами сквозь кожу, даже ничего не почувствуешь. Но до самок тебе больше дела не будет.

— Зачем это нужно? — спросил Гедимин, мысленно напомнив себе, что лучевые ожоги на чувствительных местах тоже мешают — не так сильно, как открытая рана, но заметно. — Проект «Слияние» давно закрыт. Размножительных мутагенов нам больше не дают. Сарматы и так бесплодны.

— На всякий случай, — отозвался комендант, заходя в свою комнату и разворачиваясь у порога лицом к сармату. — Иди, теск, читай закон. Там всё расписано.

Дверь за ним захлопнулась. Гедимин в недоумении пожал плечами и пошёл к себе. «Интересно, что с Алексеем,» — думал он. «Он уже допустил гибридизацию. Кажется, законы макак не имеют обратной силы. Его стерилизуют или оставят так? Ладно, завтра сам всё увижу.»

Барак «Альфа-1» подняли по сигналу в полшестого, и к шести все сарматы, не считая десятка самок, уже выстроились в очередь у медчасти. В городе было тихо — ни шума заводов, ни гула проезжающих глайдеров, ни сигналов из диспетчерской на аэродроме. Гедимин косился на озеро — прогноз обещал переменную облачность и вероятные осадки, и тучи над водой выглядели угрожающе, но дождя пока не было. «Надо искупаться, пока вода не остыла,» — подумал он, выглядывая из очереди. Дверь медчасти была зафиксирована в открытом положении, часть сарматов стояла внутри, и цепочка протянулась от дальних закоулков карантинного барака до общественной душевой, вдоль всего аэродрома. Шума в очереди не было — сарматов сразу расставили по номерам. Комендант, уже прошедший процедуру, ходил вдоль ряда и подозрительно косился на поселенцев. «Непохоже, чтобы ему было больно или неудобно,» — подумал Гедимин, внимательно пронаблюдав за ним. Кенен — он стоял сразу за ремонтником — недовольно хмыкнул и постучал пальцем по его спине.

— Джед, я не вижу светодиодов, — громким шёпотом сказал он. — Ты можешь встать ровно? Не все тут такие верзилы.

Вдоль коридора, по которому растянулась очередь, были выставлены переносные ширмы. Они разделили приёмный покой и палаты на множество узких кабинок. Над входом в каждую из них горел красный светодиод. Четыре из них, замигав, погасли, зажглись зелёные сигналы, и четверо сарматов вышли в коридор и направились к двери.

— Не бродить по посёлку! — крикнул им вслед комендант. — Все идут в барак и ложатся!

Гедимин мигнул.

— Зачем лежать, если всё в порядке? — тихо спросил он. Ближайшие сарматы пожали плечами.

Вдоль очереди цепочкой прошли патрульные, ещё несколько заглянули в дверь и отошли в сторону. Ни одного человека среди них не было.

— Где все макаки? — шёпотом спросил Гедимин, повернувшись к Кенену. — Они не наблюдают?

— Это не их дело, — прошептал в ответ учётчик. — Это внутренние дела сарматских территорий. Джед, не отвлекайся, пропустишь сигнал!

Вдоль стены загорелся сразу десяток светодиодов — по-видимому, процесс шёл очень быстро. Гедимин вошёл в первую подвернувшуюся кабинку и задвинул за собой ширму.

— Вон к той стене спиной, штаны вниз до середины бедра, верх приподними, — незнакомый медик, не глядя на него, указал на дальнюю стену. — Не шевелись.

Гедимин выполнил указания и поёжился от холода — ему в пах упёрлось широкое сопло со свинцовыми пластинами на краях, плотно прижавшимися к телу. Медик сдвинул ползунок на корпусе странного приспособления. Оно трижды громко щёлкнуло, и ползунок вернулся в исходное состояние. Отложив излучатель, сармат-медик воткнул Гедимину в бедро короткий шприц. Жжение и затухающая боль были знакомы ремонтнику, и он удивлённо мигнул. «Блокатор? А это зачем?»

— Застёгивайся и на выход, — буркнул медик, что-то отмечая в повешенном на грудь смарте. — Сиди тихо, по возможности в бараке. Через два часа будет больно.