Алексей Бессонов - Королевский инженер

На последние стрельбы он пригласил, наконец, Хонта, занятого работой на Южном Роге. Лавеллер долго рассматривал замок, заглядывал в ствол, качал головой и беззвучно шевелил губами.

– Это выдающийся успех, – заявил он наконец. – Сталь, тугоплавкая бронза – в этом пеллийцы уже обогнали наших металлургов, а ведь всего-то лет десять назад ситуация была прямо противоположная. Что же касается самой конструкции, господин мой Арвел, так я восхищен не только ее смелостью, но и качеством обработки… Да, и где вам лили эти стволы – неужто здесь, на Бранти?

– В Геррите на казенные средства поставили прекрасные печи новейшей разработки. Для них требуются особые угли, но, как оказалось, этого добра на острове навалом. Литейщики – гении из гениев, их собирали по всем окрестным островам, заманивая деньгами и королевскими льготами для потомства.

– Я что-то слышал об этом, – Хонт восхищенно провел ладонью по горячему после выстрела замку и вздохнул, – но не думал, что они смогут отлить ствол такого совершенства. Сколько его охлаждали? Месяц?

– Гораздо меньше – около десяти суток, но с постоянной продувкой горячим воздухом. Рабочие у вентиляторов менялись каждые два часа. Температуру снижали постепенно, день за днем. Видите ли, прежде чем обратиться к ним со своим заказом, я посмотрел на кое-какие детали, изготавливаемые этими мастерскими. Они научились варить стали с невиданными характеристиками! Сюда приезжали лучшие столичные химики, из тех, что годами не могли найти деньги на свои опыты… А здесь мы видим уже не опыт, но – результат. А ведь эти люди – мастер-магистр Кисто, например, или Банок, ученик Вилфура, – еще недавно слышали лишь насмешки…

– Да, часто именно война открывает глаза закоренелым глупцам, не желающим видеть суть и смысл движения мысли… – с грустью покивал лавеллер.

Дело шло к закату. Арвел велел сворачиваться и повел Хонта к их лошадям. В глазах математика поблескивало мечтательное любопытство мальчишки, увидевшего в чужих руках новую, яркую игрушку.

– А знаете, – произнес он вдруг, берясь рукой за стремя своей кобылы, – мне пришло в голову следующее: что, если мы попробуем выбить сорокапушечники господина Руччи на такой дистанции, о которой раньше и думать не могли? Какая у нас, в конце концов, задача – уничтожить корабли или сорвать высадку?

– Уничтожить… – повторил Арвел. – Ну об уничтожении такой армады не было и речи. Мы должны угробить столько кораблей, сколько сможем, пусть даже у самого берега. Пусть враги высадятся – уж сколько их там останется. Мы уложим их здесь, в городе, мы загоним их в болота, и они утонут там самым постыдным образом.

– Если хоть полтора десятка ядер попадут в корабли на дистанции в три лона – уверяю вас, таких сюрпризов не выдержат никакие капитанские нервы. Они сменят курс, чтобы двигаться мористее, на мостиках начнется паника, и я ставлю рваную подметку против золотого, что кто-нибудь неизбежно налетит на мель. Я, ваша милость, не только смотрел карты, я уже поговорил со здешними рыбаками. Глубины вокруг залива коварны, и далеко не все подводные скалы обозначены на картах…

– А вы хитрее, чем я думал, господин Хонт, – засмеялся Арвел. – Но – шутки в сторону: три лона потребуют усиления заряда до величин, которые кажутся мне опасными.

– Если завтра же вы дадите мне всего лишь одну из ваших пушек, то к полуночи я представлю полную таблицу стрельб с расчетом до малых долей, – нахмурился в ответ пушкарь. – Это, знаете ли, моя профессия, именно за эти таблицы Трон платит мне деньги.

– Ну, не только за таблицы, не стоит прибедняться, – Арвел хмыкнул и легонько хлопнул Хонта по плечу. – Вы получите пушку – точнее, возьмете у Рино Гетца вместе с расчетом, ездовыми и охраной.

К воротам лагеря Арвел подъехал в уже сгущающихся сумерках. Живот у него подвело от голода, и он не мог думать ни о чем, кроме доброго куска окорока и кружки вина, однако с ужином пришлось повременить.

– Ваша милость!

Из тумана выступил знакомый ему старшина-северянин в караульном доспехе, с короткой пикой в руках. Взявшись за стремя лошади, он поднял на Хаддена встревоженные глаза:

– Час назад из города примчался мальчишка в плаще с капюшоном, скрывающим лицо. Имя свое он назвать отказался, просил вас. Оружия при нем не было – сейчас он у госпожи Дали, и с ними лейтенант Атвиц.

– Проклятье! – выдавил Арвел. – Что-то случилось… передашь Гетцу, чтобы не ждал меня, я буду занят. Разбора сегодняшних стрельб не будет!..

Остановившись у длинной офицерской квартиры, Арвел спрыгнул с лошади, бросил повод подбежавшему солдату и промчался в комнату с ярко освещенными окнами.

Он уже догадывался, кто именно приехал в лагерь, – и оказался прав в своих догадках. За столом сидел сын старшины каменщиков. При виде Хаддена он вскочил, блеснул усталыми глазами:

– Ваша милость, отец просил вас прибыть немедленно, как только сможете.

– Это все? – прищурился Арвел.

Юноша ответил коротким поклоном.

– Это все, – твердо проговорил он. – Он дал мне чужую лошадь и велел ехать, скрывая лицо. Думаю, сюда мне удалось добраться незамеченным.

– Хорошо. Ты выедешь раньше нас и рванешь какими-нибудь тропами… Гро, лошадей!

Промозглый туман заставил обывателей попрятаться по домам раньше обычного. В окнах горел уютный желтый свет, слышно было шарканье и позвякивание посуды, пахло жареной рыбой. В многочисленных тавернах грелись настойками те, кто не спешил пока еще к теплу очага. Трое всадников добрались до «Старого горшка» намного быстрее, чем это вышло у Арвела с Гро в прошлый раз: дорогу оба они запомнили отлично, да и не пришлось теперь петлять между тележек уличных торговцев. Вместо мальчишки-зазывалы от дверей заведения появилась широкая мужская фигура в куртке с поднятым воротником. Из-под обвисшей шляпы пытливо блеснули серые глаза.

– Не изволит ли ваша милость показаться как следует? Мне приказано ждать одного уважаемого господина, описание которого весьма схоже с вашей личиной…

Сказано было вежливо, но все же твердо, даже, может быть, с тенью угрозы. В кармане у Дали сухо щелкнул курок пистолета. Арвел бросил взгляд на руки незнакомца – мозолистые, грубые от тяжелой работы, после чего неторопливо снял с головы широкополую шляпу и повернулся ближе к свету фонаря.

– Прошу простить, – страж слегка поклонился. – Сейчас о ваших лошадях позаботятся самым лучшим образом. Следуйте за мной, господа, вас давно ждут.

Он двинулся вперед, сильными рывками открывая по дороге двери. В коридоре, у входа в знакомую трапезную, мужчина посторонился, пропуская Арвела, и снова склонил подбородок – теперь уже прощаясь.

На столе, застеленном чистой скатертью, горели всего две лампы. В их неярком свете Хадден различил старшину Крея, какого-то хмурого мужчину рядом с ним и, к своему удивлению, коменданта Саллена в простой суконной куртке из тех, что носят небогатые мастеровые.