Сергей Извольский - Стэн. Гвардеец Его величества

Кортез, снедаемый тревогой, сомнением и ужасаясь мыслям, которые приходили ему в голову, отправился в гостиницу. Практически до самого утра он мерил шагами гостиную огромного люкса, двигаясь уже механически и просто стараясь ни о чем не думать.

Сверкающий боллерт с эмблемой императорского гаража появился с первыми лучами рассвета, зависнув у персонального воздушного причала, которым был оборудован каждый номер-люкс в гостинице. Распахнулся боковой люк и на широком трапе появилось два кавалергарда в закрытой броне. Несколько тягостных мгновений ожидания, и в темном проеме выхода показалась Лавиния. Бледная девушка двигалась осторожно, будто была невероятно хрупкой и от каждого движения могла рассыпаться. Она шла практически на негнущихся ногах, немного неуклюже. Словно опасаясь делать резкие движения.

Повинуясь импульсу, Кортез рванулся невесте навстречу, пробежал несколько шагов и остановился у распахнутой прозрачной двери террасы. Лавиния, сойдя по трапу на открытую площадку, прошла несколько шагов и остановилась. Она смотрела прямо, но не в глаза жениху, а как будто через его плечо. Отказываясь верить своим предчувствиям, Кортез остановился. Кавалергарды между тем исчезли в боллерте, боковой люк закрылся и изящная машина, мягко завалившись вбок со снижением, отвалила от причала гостиничного номера, сверкнув золотыми вензелями императорского герба на брюхе и набрав скорость, через пару мгновений превратилась в точку на фоне белесого рассветного неба, а после и вовсе исчезла из виду.

Несколько томительных минут Кортез неподвижно стоял, разглядывая свою невесту, которая по-прежнему смотрела куда-то ему за плечо, избегая требовательного взгляда. Вдруг Кортез заметил, как по щеке девушки одна за другой сбегают слезы. Рванувшись вперед, он в два шага преодолел разделяющее их расстояние. Стоило только ему обнять невесту, как адмирала словно разрядом пронзило.

Он уже не боялся своих мыслей и догадок. Он знал. Это был даже не запах, а некое животное ощущение. Адмирал просто почувствовал, что оправдались самые страшные его опасения. Лавиния же, оказавшись в объятиях жениха, не выдержала и разрыдалась, уткнувшись ему в плечо.

Они простояли на террасе долго. Очень долго - оба боялись разомкнуть объятия - ведь тогда придется посмотреть друг на друга.

- Мне нужна медкапсула и коррекция памяти, - первой, тихим шепотом нарушила молчание Лавиния. - Пожалуйста, - еще тише прошептала она и вновь расплакалась.

Кортез, замерший изваянием, через некоторое время смог сглотнуть. И вдруг вспомнил разговор с лордом Растером, который состоялся и недавно, и одновременно очень давно. В той, прошлой жизни, которая сейчас разделилась на два отрезка - «до» и «после».

Мысли адмирала устремились далеко-далеко, и в то же время нахлынуло чувство тоски - Кортез понимал, что в ближайшее время путь на Целесту ему закрыт - это будет выглядеть слишком подозрительно. Придется ждать. А учитывая жжение ненависти, это будет невероятно сложно.

В этот самый момент, во дворце на другом конце планеты открыл глаза Император. Полежав немного, испытывая блаженство от осознания того, что за всю ночь он ни разу не проснулся от боли, страха или от бешеного стука сердца в груди, правитель снова закрыл глаза, прислушиваясь к себе. Страх никуда не ушел, он просто спрятался. Где-то глубоко в груди чувствовалась его тяжесть, но она моментально глушилась сладкой истомой лишь при кратком воспоминании о произошедшем вчера. Полежав немного, Император поднялся с кровати. На губах его блуждала слегка рассеянная улыбка.

В этот день уже почти отчаявшийся министр обороны все-таки сумел получить целых четыре минуты внимания Императора, который мимоходом подписал сразу около десятка приказов. Одним из которых был приказ о начале освободительной операции в Диких Мирах.

Уже через несколько минут после этого миллионы человек объединенной группировки Третьего и Седьмого Флотов под рев боевых сирен, вызывающих дрожь предвкушения битвы, занимали свои места в кабинах истребителей, штурмовиков, в десантных капсулах и в рубках боевых кораблей. Разворачивались соединения, бригады и полки, размахиваясь для удара по оборонительным станциям и укрепленным планетам аннексированных систем Диких Миров всей силой имперского оружия.

Сам владыка в это время стоял на балконе своего дворца и, подставив лицо легкому ветерку, с удовольствием вспоминал вчерашний вечер. Странно, как это раньше не пришло ему в голову - чтобы приглушить собственный страх, достаточно чтобы все вокруг заполонил чужой. Именно приглушить, не избавиться - думая над этим, Император чувствовал внутри тот липкий противный ком, который никуда не ушел.

Военно-транспортный курьер «Гела»

Второй гвардейской Его Величества бригады космодесанта

На голубом небе не было видно ни облачка и лишь изредка поддувал легкий ветерок, заставляя трепетать знамена, среди которых выше всех трепетал сине-золотой штандарт императора. Поднявшееся над горизонтом светило играло солнечными зайчиками на сверкающей броне монолитного строя бойцов. Курсанты отдельной учебной роты Второй гвардейской Его Величества бригады космодесанта замерли, готовясь к присяге верности штандарту и Империи. Вот только строй третьего учебного взвода был несколько короче, чем еще вчера на построении. Знакомые все лица - вон Север, уже с нашивками мастер-сержанта на парадной форме, вон рядом с ним Мага занимает своими широкими плечами места едва не за двоих, рядом стоят стройным рядом остальные.

Когда раздался торжественный наигрыш имперского гимна, я отвернулся от голо-экрана. Почти сразу же столкнулся взглядами с сослуживцами и уже друзьями. Юз, Ричи, Джей и Фокс. Сегодня рано утром, за несколько часов до подъема, в нашей казарме появился флотский лейтенант и мы пятеро получили команду следовать с вещами на выход. Безо всяких объяснений, естественно.

Позади осталось шестнадцать недель учебного лагеря. Сто двенадцать дней непрерывной муштры в учебной роте, инструкторы которой были почти такие же изощренные, как Варгас. Мастер-сержант Корпуса, кстати, заслуженно носил свое прозвище - «Живодер», было за что - инструкторы в лагере космодесанта все же до него не дотягивали, но. Их было много. Утром днем и вечером, в полночь и ранним утром они сменялись калейдоскопом. Мы то ползали по макушку в говне, то поднимались над планетой, сражаясь с дроидами и дронами в коридорах космических станций в условиях отключенного гравитационного поля, бесчисленное количество раз отрабатывая тактики абордажа совершая пустотные прыжки, снова возвращались на десантный транспорт, чтобы с воем компенсаторов десантных капсул упасть на поверхность. Не обошлось и без потерь - из ста двадцати девяти курсантов нашей роты четверо были отчислены, а пятеро погибли - двое в перестрелках с дроидами, а трое при крушении десантного бота. Кроме них тогда погиб и пилот, а все остальные выжившие из отделения провели прилично времени в медкапсулах.