Юрий Корчевский - Разведчик. Медаль для разведчика. «За отвагу»

Раньше Игорь на таких лёгких и допотопных самолётах не летал, боязно было. Между верхним и нижним крылом расчалки, обшивка полотняная. Мысль мелькнула — не рассыплется ли это чудо в воздухе? Уж больно вид неказистый.

Лётчица ловко забралась в кабину, следом Игорь полез. Когда уселся на сидение, на крыло взобрался механик, помог пристегнуть ремни. Прокричал, перекрикивая шум двигателя.

— Для разговоров с пилотом вот эта труба! — и ткнул пальцем.

Игорь кивнул. Появилась нехорошая аналогия с кораблями, там тоже с ходового мостика переговариваются с машинным отделением по трубе.

Лётчица дала газ, мотор взревел. Игорь сразу пилотку снял, за ремень сунул. Самолёт вырулил на полосу, короткий разбег и земля стала удаляться. В животе сразу пусто стало. А самолётик всё лез и лез вверх, набирая высоту. На земле тепло, а на высоте холодно, тем более немецкое обмундирование тонкое, тепло не держит. Игорь вниз посматривал, видел редкие огни, потом серебром засветилась под луной река. Лётчица что-то закричала в переговорную трубу.

— А? Не понял?

Игорь приложил трубу к уху.

— Сож внизу, река такая. Над ним пойдём! — повторила лётчица.

Ну да, Лоев этот почти на границе Белоруссии и Украины, в месте слияния рек Сож и Днепр. Очень удобно для ориентации сверху, поскольку реки отчётливо видны. Голодная вела самолёт не над самой рекой, а немного левее, параллельно. Судя по уверенному поведению пилотессы, она уже летала в этих местах.

Игорь увидел, как русла двух рек сливаются в одну широкую, полноводную. Лётчица прибрала газ, шум мотора значительно уменьшился, самолёт стал снижаться. Голодная заложила крутой вираж, затем нисходящую спираль. Земли толком не видно, темень. Кабы не реки, отражающие лунный свет, недолго заблудиться. Неожиданно для Игоря самолёт коснулся земли, причём жёстко, скозлил, плюхнулся на два колеса основного шасси, стал быстро терять скорость, опустил хвост. М-да, это не ЛИ-2 с его большими разбегами — пробегами.

Лётчица обернулась.

— Давай! Быстро! Жду завтра на этом месте.

Игорь отстегнул ремни, выбрался на крыло, спрыгнул. Благо, успел отойти от самолёта несколько шагов. Лётчица дала газ, хвостовое оперение прошло совсем рядом, воздушный поток от винта валил с ног. Рёв мотора и самолёт взлетел, исчезнув в ночном небе. Некоторое время слышалось стрекотание мотора, быстро стихшее.

Молодец девушка, доставила точно. И как же она увидела в темноте поле или луг? А впрочем, специальность у неё такая. Причём, наверняка опыт есть, раз участвовать доверили в рискованных операциях. Стало быть проверена, не почту возит по деревням.

Точка высадки известна, он определился по луне и звёздам со сторонами света, направился к невидимому городу. Высадить его должны были в семи километрах от города, если Голодная не промахнулась. Отшагав полчаса, наткнулся на рощу. Посмотрел на часы. Двадцать минут второго. В город идти рано, патрули или заставы сразу заинтересуются, откуда ночью идёт одинокий солдат? Решил отдохнуть, вздремнуть. Уложил ранец под голову, смежил веки. Как только начало светать, поднялся. Роща невелика, быстро прошёл её насквозь. Городок стал виден, небольшой, провинциальный. Дорога грунтовая к нему идёт. Но она пустынна. Гражданские не ходят, действует комендантский час, так и транспорт вермахта не ходит. Придётся ждать, время позволяет. Первые машины появились через час.

Игорь понаблюдал. На въезде машину остановили на заставе. Люди видны, но что за форма на них, не разглядеть. Ещё через час движение стало оживлённым. Из города ехали, в город. Игорь выбрался на дорогу. Рядом с ним вскоре остановился грузовик. Водитель высунулся из окна.

— Эй, комрад, огоньку не найдётся?

Игорь подошёл, протянул солдату зажигалку. Шофёр прикурил, пустил дым, покрутил в руках зажигалку.

— Хорошая вещица.

— Подарок друга, когда в отпуске был. Ты не в Лоев едешь?

— Через него, на Речицу. Садись, довезу, всё веселее будет. Эти трудно произносимые русские названия!

— О! Ты ещё не знаешь исландских или норвежских! Вот где язык сломаешь.

— И знать не хочу, там холодно. Что там немцу делать?

До Лоева доехали в десяток минут, остановились у шлагбаума. Патрульный увидел двух военнослужащих в кабине, махнул рукой — проезжайте. Как заметил Игорь, гражданских досматривали всех поголовно, с проверкой документов. Проехав немного, водитель остановил грузовик. Игорь поблагодарил, выбрался из кабины, осмотрелся. На доме старая табличка — ул. Ленина, выше её более крупная и на немецком — Фридрихштрассе. О как! Игорь прошёлся. Улица центральная, но короткая, метров шестьсот. Видимо раньше на улице располагались здания местной власти — райком, райисполком, милиция. А сейчас там городская управа, отдел полиции, судя по вывескам.

Немного дальше единственная пивная, с вывеской на немецком. Перед ней мотоцикл с коляской. Игорь зашёл, стянул ранец. По причине раннего времени посетителей двое. Мотоциклисты с мотоочками на шлемах, с пыльными следами на лицах остановились промочить пивком горло.

Игорь заказал кружку светлого пива, айсбан с двойной порцией сосисок. Соскучился по ним ещё с прежней жизни, а у немцев они вкусные. Пиво подали сразу, а тушёную капусту с сосисками пришлось подождать, но Игорь не торопился, до встречи ещё три часа. За стойкой стоял бармен — поляк. По немецки говорил, но с сильным акцентом. Мотоциклисты, допив пиво, закурили. Один другому громко сказал, явно для бармена.

— Что тут делает этот поляк? Пусть окопы роет для арийцев или чистит свинарники.

— Сдался он тебе! — лениво процедил второй мотоциклист.

Докурив, вышли из пивной, затарахтел мотор, немцы уехали. Ох, мало немцы поляков били или память у нации короткая, если Польша считает Красную Армию оккупантами, сносит памятники.

Игорь поел не спеша, расплатился, на улицу вышел, прошёлся по городу. Немецкие части в городе есть, однако на машинах и бронетехнике обозначения непривычные. На одних слон с поднятым хоботом, на других пантера в прыжке. Надо запомнить.

У каждой дивизии был свой опознавательный знак. Иногда это оказывало помощь разведчикам или агентуре. В Красной Армии таких традиций не было. Звёздочки рисовали на технике — за сбитые самолёты, подбитые танки. Снайперы на прикладе винтовок зарубки делали по числу уничтоженных фашистов. А у немцев каждая эскадрилья имела свой окрас или опознавательный знак, вроде туза.

Приближалось время встречи, Игорь неспешным шагом шёл по бывшей улице Ленина. Когда до дома номер двадцать четыре оставался десяток метров, лихо подкатила чёрная легковушка. По описанию сходится, но за рулём гестаповец в чёрной форме. Эсэсманы в фатерлянде тоже носили чёрную униформу, но в боевых частях на фронте обычную, цвета фельдграу, по нашему — так мышиного оттенка серую. Майор говорил о форме, но что гестаповец будет — умолчал. Или сам не знал? Мысли в голове пронеслись мгновенно, Игорь даже шаг не замедлил. Подойдя к дверце машины, стекло было опущено, он произнёс пароль.