Комбат Найтов - Гнилое дерево [Litres]

– Начинаешь первым. Действуешь жестко и нахально. Артиллерии ты понаставил до двухсот сорока стволов на километр прорыва, должно хватить. Собственно, меня интересуют только Байковен и Ульшивен, остальное – как получится. Но время проведения операции – не менее шести дней. На третий день мы атакуем их у Кобрина. Ты еще три дня давишь, а потом можешь сворачиваться. Группу Доватора обязательно пропустить в Великую пущу. Ее основное задание там. Через пять часов начинаем! Где здесь можно отдохнуть?

Его проводили в неплохо оборудованную комнату. Вместе с ним приехал и Булганин, тот спать не стал, а потащил Владислава по позициям. Там и так вступить негде, народа втрое больше обычного, а тут еще и проверка. Владислав шел за комиссаром и потихоньку ворчал.

– Вы что там бурчите, товарищ полковник?

– Людям ночью наступать, а мы им поспать не даем. Да и немец может зашевелиться.

– И что вы предлагаете?

– К артиллеристам съездить.

Булганин остановился возле сухого дерева. Спиной облокотился на него. Почесал бородку. Было видно, что в нем борются между собой два человека – нормальный и комиссар.

– Вы считаете, что подбодрить людей не требуется?

– Там сейчас три комплекта людей. Повернуться негде, негде поспать, а тут начальство. Шум возникнет. А ну как немец ударит? Они бьют на шум, и из пулеметов, и орудиями. Потери могут быть.

– Нет, все-таки на КП полка хотя бы надо пройти!

– Мы оттуда идем, впереди только КП батальонов.

– Ну, хорошо. Поедем к артиллеристам.

Они повернули назад, за ними пристроилась и охрана ЧВС. Но дальше КП 770-го полка они не ушли. Булганин зацепился за проволоку и порвал брюки. А тут еще к Байернхофу подошла бронеплощадка, которую обнаружили наблюдатели, и началась перестрелка между ней и артиллерией на высоте сто двадцать два. Проснулся Жуков.

– Что за шум?

– За Вайтенбергом обнаружили бронеплощадку, отгоняем артогнем двух орудий.

– Ну, раз такое дело, то начинай, полковник.

– Еще три часа до атаки. Жуков недовольно сморщился:

– Начинайте!

Владислав снял трубку и перенес начало атаки, назначив пятнадцатиминутную готовность. Начал принимать доклады. Дольше всего готовились корпусные артиллерийские полки. Лишь через четырнадцать минут от них пришло подтверждение, что готовы. Дождавшись окончания пятнадцатой минуты, Влад дал команду:

– Огонь.

Отрепетированная сотню раз артподготовка началась. Главное условие – выдержать темп, иначе корректировщикам будет не поправить огонь, идущий с трех основных мест. Через пятнадцать минут дали команду САУ и танкам выдвигаться на исходные. Двадцать пять минут артподготовки, и артиллеристы перешли на беглый, без корректировки, по целям на переднем крае на поражение. Подключилась полковая на прямую наводку, заработали гаубицы СУ-122. И пошла пехота и танки. Перенос огня на вторую линию обороны.

– Слаженно работают! – довольный Жуков подтолкнул Владислава локтем и снова припал к окулярам стереотрубы. Танки и десант с ходу форсировали первую линию траншей и пошли ко второй, а сзади подбегала пехота. За ними артиллеристы и минометчики катили свои «трубы» и «самовары». Время от времени вспыхивал огонь противника то в одном, то в другом месте, но недостаточно интенсивный, чтобы задержать пехоту. Наконец, от Байернхоффа заговорили немецкие пулеметы, и на них тут же обрушили огонь гаубичники. Стали видны вспышки пушечных выстрелов и из захваченной первой линии траншей. Танкисты доложили, что прошли вторую линию и повернули на Раушендорф.

– Почему не прямо? – грозно спросил Жуков.

– Там танк застрял, вытаскивают. Обойти Клауссен не удалось, товарищ генерал. Дожди.

Жуков выругался и продолжал смотреть в стереотрубу. Что он там мог видеть, кроме огоньков разрывов? А Владислав ввел в бой приданную бригаду 20-го корпуса. Им тоже посадили на борт штурмовые группы и ввели в прорыв с разворотом налево, на Дригаллен, по которому продолжала молотить корпусная и дивизионная артиллерия. Немецкие орудия из Дригалленфорст пытались нащупать позиции корпусников. У Гросс-Бреннена танковая бригада вступила в бой, затем напоролась на минное поле, повернула на Бзуррен, там развернулась в линию и атаковала Дригаллен. Зацепились за окраину, и начался штурм города при поддержке танков. Вот только стреляли танкисты ночью, наверное, первый раз в жизни. Владислав собрал в колонну двенадцать САУ, придал им охранение и отправил вдогонку 129-му полку, который подходил к форту Клауссен. Форт он, конечно, условный: старый монастырь с высоким костелом и каменной старинной стеной вокруг. Там были 88-миллиметровые орудия, а сам форт прикрывал проход между двумя озерами. Но командир 129-го полка, зачистив Малый Клауссен и расстреляв в упор два пулеметных дзота, свернул налево, провел инженерную разведку плотины через Липецкое озеро и выскочил к лагерю немецкой пехоты на окраине полигона в Клауссах. Раздавив там все, что было возможно, обошел Клауссен и рванул в Арес! А две батареи самоходов взяли под обстрел и корректировку форт. К этому времени пехота разобралась с немцами на участке прорыва, и 754-й полк на машинах отправился вслед за танкистами, так как десанта хватит ненадолго. Тем же маршрутом, что и танкисты, они догнали их у Столлендорфа. Немцы замаскировали несколько 37-миллиметровых пушек на кладбище. Один из КВ остановился и расстрелял их прямо на месте. И нести никуда не надо! Танки пробили стену вокруг корпусного городка, и штурмовые группы ворвались туда. Следом за ними и мотострелки подоспели. Особенно упорно немцы сопротивлялись у железнодорожной станции. Сожгли шесть танков. Потом танкисты попали куда-то, и прогремел взрыв такой силы, что станции просто не стало! Осколки и обломки, поднятые этим взрывом, разлетелись по всему городу, кругом пожары. Из бункера возле штаба корпуса замахали белым флагом. Генерал-лейтенант Ханс граф фон Шпонек, создатель немецких воздушно-десантных войск, «героев Крита и Нарвика», предлагал себя в качестве заложника, чтобы спасти жизни женщин и детей – жен офицеров корпуса, оказавшихся под развалинами города после взрыва эшелона с 807-миллиметровыми снарядами и зарядами для пушек «Дора» и «Густав». Подполковник Алабышев связался с полковником Муравьевым, тот с Владиславом, доложили о происшествии и просьбе Шпонека. Жуков и Булганин переглянулись:

– Забирайте генерала и отходите к Столлендорфу. Развалины не сильно нужны. Пусть убедятся, что пушки разбиты.

– Только одна и ствол от другой. Что-то немцы успели отогнать куда-то.

– Потери большие? – поинтересовался Владислав.

– Есть потери.

– Отходите!

С рассветом все вышли из НП в ожидании Шпонека.