Евгений Мисюрин - Пенсионер (СИ)

Слушать Семёнова было интересно. Он объяснял, будто у доски — водил туда-сюда руками, стоя полубоком к собеседнику и, казалось, ему не хватает указки и мела. Сейчас, когда всё успокоилось, он начал приходить в себя, в речи и жестах его появилась какая-то академичность. Во время разговора с ним у меня иногда появлялось чувство, будто сдаю экзамен.

— Скажите, а как эта струя выглядит?

— Этого вам никто не скажет. Принято считать, что эфирный выход — это поток тонких вибраций торсионного уровня, поднимающийся из поверхности почвы линейно, а на высоте расходящийся радиально в разные стороны.

— А эти вибрации, они как-то резонируют с окружающим пространством?

— Товарищ Стрин, вы задаёте очень интересные вопросы. Вы физик?

— Нет, просто пытаюсь подтвердить собственные наблюдения.

— Тогда я отвечу утвердительно, — доктор пару раз мелко кивнул. — Конечно резонирует. Более того, он изменяет близкие с ним частоты колебаний объектов, согласовывая их со своей несущей частотой.

— Вот вам и Красуха.

— Какая Красуха? — Андрей Александрович с интересом взглянул на меня.

— Из-за этого потока я не смог почувствовать людей на базе.

— Геннадий, вы чувствуете эфирные вибрации?

— Получается, что да. Мы с Жанной сидели вон там, на скальном карнизе и я пытался услышать людей на территории базы. А слышал только этот поток.

— Интересно, интересно…

— Так что со стартом, доктор?

— Ах, да! Для старта с поверхности Земли нужен изначальный импульс. Раньше мы использовали обычный аккумулятор на тридцать шесть вольт, но в результате взрыва ретранслятора он был повреждён.

— Доктор, так вон же, как раз три машины. В каждой по аккумулятору. Соедините их последовательно, вот вам и тридцать шесть вольт.

— Они создадут лишний вес, дорогой Геннадий. С этой бомбой мы и так не сможем взять на борт более пяти человек. А оставлять её здесь нельзя ни в коем случае.

— Вот и летите. И бросьте её в море.

— Но вы, товарищ Стрин! Как вы попадёте в республику? Вам отсюда и уехать-то не на чем.

— А что мне там делать? Я нелегал. У меня даже АйДи нет.

Доктор Семёнов удивлённо посмотрел на меня и пожал плечами.

Я отошел в сторону, сел на обломок генератора и стал смотреть, как лаборанты снимали аккумуляторы, соединяли их проводами, а потом запихивали эту мешанину куда-то в бок необычному вертолёту.

Прототип от взрыва получил множественные пробоины в корпусе, но, как уверял доктор Семёнов, был вполне допустим к эксплуатации.

Жанна то и дело проходила мимо меня, но ни разу даже не посмотрела в мою сторону. Я подошёл к ней, молча, не глядя девушке в глаза, сунул в руку мешочек, сшитый из портянки, и вернулся на место. Мне опять хотелось курить.

А потом все, кроме Жанны, подошли ко мне прощаться. Она даже не вышла из кабины прототипа. Доктор что-то сказал про мужество и самоотверженность, они забрались внутрь и вертолёт почти неслышно взлетел. Он резво поднялся метров на двадцать, сделал круг над базой и, набирая высоту, помчался на север. Я видел его в темнеющем вечернем небе всего несколько секунд.

Новая Земля, к югу от Дагомеи, окрестности шахты алмазопромышленника Сухова. 24 год, 7 месяц, 12 число.24:05

Я шёл по каньону вдоль реки и наслаждался природой. Бокор я или не бокор? Приятно было чувствовать каждое дерево, каждый камень, ловить вибрации живых существ и слышать их эмоции и желания. До провала оставалось километра три, когда в ощущения вмешался очередной эфирный поток. Третий на моём пути, если считать тот, что бил из земли на базе 'Дельта'. Ещё один попался мне на перевале два дня назад. И вот прямо по курсу ещё один. Похоже, он находится именно в провале.

Я посмотрел вправо. Вон наблюдательный пост, где я в ту памятную ночь положил дюжину сторожей, притворившихся карателями. Ведь всего три недели назад было, а кажется, много лет прошло. В реке, окунув морду по самый моторный отсек в прозрачный поток, мок Хамви. Казалось, что он пришёл на водопой.

Идти оставалось около часа, и я размышлял, как сейчас приду, приму душ, высплюсь, а завтра прямо с утра полезу в шахту, пробовать обнаружить в породе алмазы. Я был уверен, что моё чувство окружающего пространства этому очень поможет. Ведь смог же я разглядеть внутри каменного валуна металлические прожилки.

К тому же я изначально что хотел? Дом в глуши построить. Вот и буду осуществлять желание. Пороюсь в шахте, выкопаю пару камешков, отнесу их в Лимпо. А там заберу свою Ниву и прицеп с инструментом. Генератор у меня есть, а что ещё надо? Буду строить подходящий для местного климата дом и добывать драгоценные камни. Алмазопромышленник я или погулять вышел? Так что я получил всё, чего хотел и даже больше.

С такими мыслями я подошёл к вагончикам. В городке всё было точно так, как мы его и оставили. Я прошёлся, осмотрел все помещения, закрыл шатающуюся дверь в контору, убрал на склад непонятно почему валявшийся на дороге лом. Потом достал из рюкзака кусок вчерашней змеи, бритву, мыло и полотенце. Затопил сложенную из камней печь и пошёл в душ.

Душ, как ни странно, работал, вода под вечер остыла, и я с огромным удовольствием смыл с себя дорожную пыль, тщательно побрился, и сел ужинать холодным змеиным мясом. После чего завалился спать в тот же вагончик, что и три недели назад.

Утром меня разбудило ощущения присутствия троих людей. За время пути я научился чувствовать людей и крупных животных в любом состоянии, даже во сне. Один раз это спасло мне жизнь, а вот сейчас сработало вместо будильника.

Я оделся, взял Фал, проверил боекомплект, и вышел из вагончика. В пятидесяти метрах от меня стоял вертолёт, напоминающий десятиметровый четырёхмоторный дрон, весь в пробоинах и вмятинах. А от него, счастливо улыбаясь и размазывая слёзы по щекам, мне навстречу бежала Жанна.