Сергей Лукьяненко - Глубина (сборник)

– О чем ты? – спрашивает Вика. Слишком резко, наверное. Но Неудачник сейчас растерян и деморализован.

– Слишком тихо… – бормочет он. – Этого заранее не поймешь, никогда. Звуки стали мертвыми, краски выцвели. Секунды – как века. Миллиарды веков. Меня предупреждали, но я не верил.

Он глотает воздух – и тянет руку к огню. Пламя касается его пальцев.

– Ничего, ни боли, ни радости. Великая тишина. Повсюду. Вечное Ничто. А у Ничто нет границ. Я не удержался.

Его рука нежно ласкает пламя.

– Я не могу вам ничего объяснить. Уходите.

Смотрю на Вику – сейчас она ему выдаст по первое число. Но в глазах Вики – лишь отблеск огня, черная ночь и красное пламя. Ее коснулась Тишина, о которой говорит Неудачник. Как и меня, в первый раз.

Встаю, оттаскиваю Неудачника от костра. Самовнушение – штука мощная. Обжегся в глубине – жди настоящих волдырей на коже. Заставляю его присесть над ручейком и опустить руку в холодную воду.

– Значит, так, – решаю я. – Сейчас будем спать. Просто спать и не морочить друг другу голову. Мы с Викой вынырнем, нам надо поесть по-нормальному. А ты… как знаешь. Утром решишь, чего ты в конце концов хочешь.

Неудачник молчит, полощет ладонь в воде.

Я иду к Вике. Она уже в норме, но ее напор куда-то улетучился.

– Ты податлива к гипнозу? – интересуюсь я. Вика пренебрежительно хмыкает. Вопрос риторический, среди дайверов гипнабельных нет. Раз уж мы преодолеваем дурман дип-программы, то словами нас не проймешь. – Вот то-то и оно, – говорю я. – Валять дурака мы все умеем. А вот как насчет того, чтобы окунуть собеседника в тишину?

– Я тоже устала, – шепчет Вика. – Знаешь, еще час, и заговорю такими загадками, что Неудачник позавидует…

– Мы сейчас ляжем спать. Потом вынырнем, не разрывая канала. Перекусим. У тебя дома найдется еда?

– Конечно.

– Ну и прекрасно. Ешь и ложись. Утром вернемся и все решим.

Мы так и поступаем. Я заставляю Неудачника помочь мне, вдвоем мы наламываем три охапки ельника, кладем у костра.

Постель оказывается такой удобной, что я с трудом борюсь с желанием наплевать на ужин.

Глубина… глубина… я не твой…

Веки были свинцовыми, я с трудом их разлепил. На экранчиках плясал огонь, в наушниках шуршал ельник – Вика ворочалась, устраиваясь поудобнее.

– Леня, ты прерываешь погружение? – спросила «Виндоус-Хоум».

– Нет.

Я снял шлем, глянул на часы.

Поздний вечер. Но не настолько, чтобы было неудобно заглянуть к соседям. Пиво чуть-чуть подождет.

Выдернув шнур виртуального костюма, я угомонил перепугавшийся компьютер и глянул на себя в зеркало.

Клоун. Со штепселем на поясе. Пугнем старушек?

Трико валялось в тазу для стирки. Я надел его поверх виртуального костюма, провод скатал и заткнул за пояс, прикрыв сверху курткой. Ничего, нормальный мужик получился, только слегка опухший.

В подъезде тихо побрякивала гитара. Посмотрев в глазок, я открыл замки.

Компания юнцов ютилась на площадке между этажами. Один, терзая струны, напевал:

При виде меня подростки почему-то смутились. Только сосед сверху быстро спросил:

– Леня, у вас закурить не будет?

Я покачал головой. Вижу, что парень косится на вздувшееся на боку трико. Как раз по размерам сигаретной пачки. Вряд ли он догадывается, что некоторые живут с розеткой у пояса.

Позвонив в соседнюю квартиру, я дождался шаркающих шагов и настороженного «Кто там?». Глазку и собственным глазам старушка не доверяет.

– Людмила Борисовна, извините ради Бога, – сказал я в дверь. – Можно позвонить от вас? У меня телефон сломался.

После секундного колебания заклацали древние замки.

Я протиснулся в узкую щель, дверь немедленно захлопнулась.

– Молодежь опять сидит? – поинтересовалась Людмила Борисовна. Старушке уже за семьдесят, и вступать в пререкания с юной шпаной она не рискует.

– Сидит.

– Хоть бы ты им высказал, Леня! Это ж никакого покоя нет!

В квартире звуков из подъезда не слышно, дверь у бабульки мощная, но я не спорю.

– Обязательно скажу, Людмила Борисовна.

– А чего телефон-то твой сломался? Не уплатил вовремя, отключили?

Я покорно кивнул, восхищенный ее догадливостью.

– Болтать ты любишь, – бурчит старуха. Когда-то мы с ней были на параллельных номерах, но жить так было, конечно, невозможно. Я заплатил за разделение номеров, да еще и субсидировал бабку – ведь спаренный телефон стоил ей немного дешевле. По-моему, она посчитала меня идиотом.

Зато отношения у нас улучшились.

– Бери звони, время-то позднее… – Людмила Борисовна кивнула на телефон. Отходить от меня она явно не собирается.

Любопытство – не порок…

Я набрал номер Маньяка, стараясь не обращать внимания на грязный телефонный диск и липкую трубку.

– Алло?

– Шура, добрый вечер.

– Ага… – довольным голосом произнес Маньяк. – Объявился… преступник.

– Шура, они…

– Ладно, я разбираюсь. Лицензия на производство локальных вирусов у меня есть, тут не придерутся.

– А ты регистрировал «Варлока»?

– Конечно. У самого Лозинского. Все исходники отвечают Московской Конвенции, так что им обломится.

Меня потихоньку отпускает. Если бы вирус не был зарегистрирован у кого-либо из создателей антивирусных программ, то Маньяка ждали бы крупные неприятности. Конечно, меня могут обвинить в неосторожном использовании оружия, в нанесении ущерба… но для этого еще надо меня найти.

– У тебя спрашивали, кто купил вирус?

– Само собой. Я им дал твой адрес. Тот, который самый дохлый.

Еще года два назад, когда я начал балансировать на грани закона, кто-то из дайверов посоветовал мне купить пару адресов и никогда их не использовать. На этих несуществующих товарищей и списывались все вирусы, которые я брал у Маньяка.

– Я сказал, что вирус тебе обошелся в штуку баксов, – продолжает Шурка.

– Знаешь, будет правильно, если я…

– Успокойся. У меня уже пять заявок на покупку «Варлока» по этой цене. – Маньяк довольно захохотал. – Крутизна! За такую рекламу я Джордана готов пивом угостить. Весь Диптаун шумит.

– А продажа не запрещена?

– Пока нет. Копаются в исходниках. Лучше скажи, ты где был час-полтора назад?

– Ну… как обычно.

Людмила Борисовна легонько покашляла. Любопытство борется в ней со старческой жадностью. Повременная оплата – это самый гнусный враг компьютерщиков и болтунов.

– Ясненько, в глубине. А я заходил. Пива хотел с тобой выпить.

Маньяк вдруг начал мяться:

– Ты… выгляни за дверь.

– Зачем?

– Я позвонил, посидел на лавочке, пива попил. Снова поднялся, позвонил. Потом оставил у тебя под дверью пару бутылок «Холстена». Светлого. Глянь, стоят?