Роберт Шмидт - Бездна

– Что случилось? – Гвоздь непроизвольно схватился за нож. Немой, стоящий между ними, тоже осмотрелся по сторонам, не понимая нервного поведения мужчин.

– Белый, – Учителю не было нужды что-то объяснять.

Сталкер обернулся, вынул из рюкзака половину большого бинокля и приложил окуляр к глазу. Подрегулировал резкость, а потом опустил руки.

– До поворота – никого, – сказал спокойно. – Альбинос не смог бы добраться сюда раньше нас, – добавил, немного подумав. – Даже отправься вскоре после вас, что совершенно невероятно. Нет, – покачал он головой, – это невозможно. И поверху он никак не успел бы этого сделать.

– И как ты в таком случае объяснишь, что ваши приятели не желают вас впускать? – спросил Учитель, поворачиваясь лицом к баррикаде.

Тем временем Шуруп добрался до бетонной стены и, продолжая ласково приговаривать, попытался заглянуть в одну из амбразур. Сперва с некоторого расстояния, потом – прижавшись к холодной поверхности.

– Полагаю, они закрыли дверь и с другой стороны, потому что темно, словно у ступача в жопе, – крикнул он остальным, не скрывая удивления. – Рубин, зараза, если это одна из твоих дурацких шуток, то я с тобой больше не вожусь! – возмутился он, приложившись к щели в бетоне.

Учитель облегченно вздохнул. Если местные гвардейцы, знакомые сталкеров, порой над теми подшучивали, это могла быть одна из таких шуток. И совсем недурственная, если учитывать уровень адреналина, который они сумели нагнать в вены ждущих людей. Облегчение, однако, продолжалось недолго. Шуруп выпрямился, медленно оглянулся, сделал пару странно неуверенных шагов и… рухнул, словно подкошенный.

Гвоздь отреагировал с некоторым запозданием. Сперва открыл рот, словно желая что-то сказать, потом ухватился за лук. Однако отбросил его, еще не успев потянуться за стрелой из колчана, и бросился к брату. Эти несколько секунд спасли ему жизнь. Помнящий ухватил его за плечо, а когда сталкер попытался вырваться, умело взял его в замок за шею.

– Хочешь погибнуть, идиот?! – прошипел в ухо бьющемуся от боли мужчине. Тот покачал головой. – Я тебя отпущу, но ты должен обещать мне, что не полетишь сразу к нему.

На этот раз Гвоздь кивнул.

– Обещаю, – выдохнул он.

Учитель убрал руку. Мигом позже сталкер кинулся бежать. Но он был медленнее более опытного, пусть и куда старшего мастера контактного боя, а потому рывком все и закончилось. Подрубленный и ударенный в висок, он безвольно повалился на бетон.

– Дурень… – проворчал Помнящий, поспешно обыскивая карманы лежащего без сознания мужчины. В одном из них он нашел то, что ему и было нужно: толстые ремешки, выправленные из шкуры шарика. Завернул руки сталкера и связал их в запястьях. Потом он спутал ноги проводника. Это решило дело. По крайней мере, пока.

Немой глядел на все это широко раскрытыми глазами. В дрожащей руке он держал нож, будто ожидая нападения невидимого противника. Учитель попросил жестом, чтобы он успокоился, потом приказал спрятать нож. На вопрос, что случилось, ответил согласно с правдой: «Не знаю. Останься здесь. Следи за ним», – показал на связанного Гвоздя.

Сам же вынул из заплечного мешка противогаз, надел его и старательно подтянул все ремешки. Также надел кожаные перчатки, какие использовали на поверхности. Он не знал еще, что обездвижило или убило проводника, и потому предпочел перестраховаться. Прежде чем двинуться в направлении лежащего под баррикадой сталкера, еще раз успокоил жестом сына, а после короткого раздумья приказал надеть маску и ему.

Шуруп оказался мертв.

Перевернув его на спину, Помнящий увидел посиневшее лицо, вытаращенные глаза и неестественно распухший язык, вывалившийся из раскрытого рта. Типичный вид жертвы отравления. Учитель глянул в сторону баррикады.

Подошел к бетонной стене и сам заглянул в отверстие. Ничего, одна темнота. Непроницаемая, словно пространство с другой стороны залили густой смолой. Кто-то, должно быть, заслонил щель – поскольку грибы расплодились здесь по всей поверхности стены.

Помнящий подошел ко второму отверстию, но и там не смог ничего увидеть. Потом присмотрелся к плите, закрывавшей вход. Сталь толщиной в три миллиметра, с характерными «елочками», идеально прилегала к углублениям в бетонной стене. Он знал, как строили подобные укрепления в анклавах, и отлично понимал, что легче разбить стену, чем вырвать ворота из завес.

Здесь их дорога на запад и заканчивалась.

Они прошли такой кусок пути, чтобы наткнуться на непроходимую преграду. От другого анклава с шлюзом их отделяло два километра туннелей. Им придется отступить до самого Капитолия, а потом отправиться на север и… Учитель покачал головой. План кузнеца, похоже, рухнул. Некий Горлум, кем бы он ни был, должен был передать ему весточку для людей из Башни и информацию о нынешнем состоянии за Запретной Зоной. Да хрен с ней, с весточкой, но без этой информации он будет беспомощен, словно ребенок в тумане. А чужак в этой стране гибнет быстро, как говаривали в его время на территориях, управляемых нынче железной рукой Спортивок и Полос.

– Да мать же его так! – крикнул он, а потом изо всех сил ударил в стальную плиту, которая отрезала его не только от магистрального канала, но и от будущего.

Сталь завибрировала, металлический звон отразился эхом в клаустрофобическом пространстве. Прежде чем тот смолк вдали, Помнящий уже шел в направлении сына.

Немой, сидя на корточках рядом со все еще лежащим без сознания сталкером, вскочил. Отступил на шаг, выпустив нож из руки.

Учитель замер.

Услышал за спиною тихий скрежет, словно металл терся о металл. Он медленно обернулся, чувствуя, как встают дыбом волоски на его шее. Когда снова глянул на баррикаду, почувствовал холодок. Стальная плита падала все быстрее, скрипели петли, ослабленные цепи клекотали. Пойманный врасплох тем, что увидел, он даже не вздрогнул, когда падающая защита двери громыхнула о бетон. Стой он на шаг ближе – его наверняка бы раздавило.

– Я е… – голос его завяз в глотке, когда он взглянул в непроницаемый мрак, царящий во тьме канала за баррикадой.

Учитель прислонил Гвоздя спиной к столу, на котором прибывающие в Слепую Ветку гости оставляли свое оружие. Сам же присел рядом с Немым. Вместе ждали, пока оглушенный сталкер придет в себя. Однако, на всякий случай, не стали его развязывать.

Гвоздь очнулся только через несколько минут. Приходил в себя медленно, кривясь при каждом движении головой. Удар, которым Помнящий послал его в короткое ничто, был не сильным, но – хорошо рассчитанным. Синяк с виска сойдет только через пару дней, однако боль уйдет куда быстрее.

– Не вертись так, – предостерег Учитель, поднимаясь.