Михаил Михеев - Наследница

– Бандитов?

– Да, городских. И тем, и другим надо, чтобы в городе был порядок. Чтобы спокойно жить и работать. По какой-то причине они не могут прижать этого олуха, а потому намекнули нам, чтобы мы валили из города, только и всего.

– И мы уедем?

– Когда-нибудь точно. Но не сейчас. Знаешь, мне даже становится интересно, чем это закончится.

Действительно, стало интересно. Давно уже Торн не испытывал такого яркого чувства. Похоже, он наконец очнулся от того оцепенения, в которое фактически впал, запершись в лесу. Мир снова начал играть красками, и благодарить об этом, вольно или невольно, надо было сидящую рядом девушку, выдернувшую его обратно в мир. Однако ей об этом знать совершенно не следовало, хотя, когда она захотела вдруг прогуляться, Торн не стал даже искать повода отказать. Да и чего раздумывать? Сейчас самый безопасный момент, преследователи еще не успели их найти, а местные «доброжелатели» вряд ли могли за такой короткий срок организовать хоть что-то похожее на пакость. Так что, хотя вечерние прогулки и можно считать блажью, но желание дамы удовлетворить стоило. Тем более, в зале быстро стало душно, а подниматься в свою комнату и дрыхнуть не хотелось.

Легкий ветерок приятно холодил лицо, выбивая, вдобавок, запахи, насквозь пропитавшие одежду и изрядно притупляющие нюх. Все же из кухни шла мешанина ароматов, не доставляющая проблем людям, но для оборотня весьма чувствительная. К тому же кто-то в зале, Торн не стал присматриваться, кто именно, персоналии его не интересовали, курил ядреную коноплю. Для людей – легкая дурь, для оборотня – заметно притупляющая обоняние дрянь. Не смертельно, но весьма неприятно, так что идея Киры о прогулке и впрямь выглядела привлекательно. Тем более, ночное зрение, что у Торна, что у Киры, было отменное, и успевшая опуститься на город темнота каких-либо проблем не доставляла.

То, что решение погулять оказалось опрометчивым, Торн понял еще до того, как устал любоваться на луну. Как оказалось, обиженные мальчишки оказались на диво деятельными и решительными – качества, в общем-то, хорошие, но сейчас не вполне уместные. Во всяком случае, летящие в спину арбалетные болты ему не понравились совершенно. А еще больше не понравилось то, что Кира не успевала увернуться. Да что там она – Торн и сам оказался настолько не готов к такому повороту, что отреагировать на щелчки тетивы и резкий свист успел в самый последний момент. Расслабился. И, тем не менее, реакция его оказалась на высоте.

Первый болт он пропустил мимо себя, позволив тяжелой железяке удариться о каменную стену ближайшего дома и, злобно дребезжа, упасть на мостовую. То же произошло и со вторым, с той лишь разницей, что он ударил в дерево и с глухим стуком застрял в нем. А вот третий пришлось отбивать рукой – Кира, похоже, даже не собиралась уворачиваться. Уже позже оборотень понял, что и впрямь не собиралась, у нее просто не было необходимых рефлексов, но сейчас ему пришлось работать за двоих.

Отбить-то отбил, но кожу на ладони ободрал знатно. Заживет, не впервой, хуже, что сам от четвертого болта уклониться не сумел. Стрелок, случайно или невольно, выпустил стрелу ниже, и тяжелый, острый наконечник рванул Торну мясо из ноги чуть ниже колена. Это оказалось настолько неожиданным, что Торн аж взвыл, рухнув на колено.

– Неплохо, неплохо. Быстрый ты. – Из темноты вышла та самая троица, а позади них еще человек пять, одетых попроще. У группы поддержки арбалеты, последний все еще заряжен, хотя владелец оружия и несет его в опущенной руке. Впрочем, это как раз ни о чем не говорит, такое оружие использовать – не надо ни много времени, ни особой силы. – Ну, теперь извини, я тебя предупреждал. Зря ты Селькирку больно сделал, за такие вещи отвечать положено.

– Угу… – вышеупомянутый Селькирк не скрывал даже, что заезжего молодца он собирается бить долго, с чувством и ногами. Что называется, на лбу было написано, крупными буквами. Но это Торна как раз не интересовало. Примитив – и этим все сказано. Зато, несмотря на боль, он четко отметил: то, как говорит этот, ля’Пампе, что ли, не вяжется с его возрастом и положением. Так не говорит «золотая» молодежь, не строят так фразы упивающиеся вседозволенностью молокососы. Да что тут вообще творится-то?

– Идиоты, – он усилием воли погасил боль и рывком встал. Болт пробил ногу насквозь, и наконечник торчал из раны. Тем лучше. Торн изловчился и, подцепив пальцами окровавленное железо, рывком его выдрал, протаскивая через мясо. Больно, дико больно, но он умел терпеть, а что ни один важный сосуд не задет, и так чувствовал. Поболит – до завтра, потом затянется. – Я вам головы поотрываю, уроды!

– Ого! – даже с каким-то восхищением сказал ля’Пампе. – А ты герой, дядя…

И вот это взбесило Торна окончательно. Он отпустил Зверя, совсем чуть-чуть, так, чтобы не дать ему завладеть своим разумом – только лишь воспользоваться его силой. С этого момента общение между оппонентами приобрело характер исключительно физического контакта.

Его не испугались, наверняка опираясь на простую мысль – и не таких делали. Вот только именно с такими, как Торн, эти умники еще точно не сталкивались. Шаг вперед, стремительный, размазанный вдоль мостовой – и единственный стрелок, который остался с заряженным арбалетом, так и не успел поднять своего оружия. Удар кулаком по макушке оказался такой силы, что буквально просадил голову незадачливого вояки в плечи, сокрушая шейные позвонки.

Разворот. Лицо Селькирка вдруг оказывается совсем рядом. У парня отменная реакция, он успевает отреагировать на угрозу, причем атакой. Грамотно – но бесполезно. Удар! Хороший такой удар, на совесть поставленный. Кулак летит в лицо Торну, словно пудовая гиря, противник вкладывает весь свой вес. Неплохая попытка, в общем, дотянись он – и даже оборотню пришлось бы несладко. Вот только Торн не собирался давать себя бить.

Как всегда в такой ситуации, время застыло, словно муха в янтаре. Видно было, как еле-еле шевелит крыльями случайный комар, исчезли звуки… Впрочем, Торн и без эффекта растянутого времени справился бы, учен, хвала богам, на совесть, и куда лучшими наставниками, чем эта рожа. Шаг вперед и влево, с линии удара, на всякий случай увести правым предплечьем руку противника вниз и вбок, выводя здоровяка из равновесия и заставляя его чуть заметно нырнуть. В принципе, все, один удар в челюсть – и хорошее сотрясение мозга обеспечено, однако Торну сейчас требовалось нечто иное. Поймать левой рукой человека за подбородок, рвануть вверх, так, что его ноги продолжили движение, а верхняя часть тела резко остановилась, и, не давая завалиться назад, круговым движением руки повернуть влево. Тело изогнулось под немыслимым углом, но это было неважно. Главное, позвоночник, соприкоснувшийся с аккуратно подставленным коленом. Труп, даже не успевший осознать, что умер, распластался по мостовой, а оборотень, изо всех сил пытающийся окончательно не выпустить из-под контроля завывающего в глубине сознания Зверя, шагнул навстречу так и не понявшим, что произошло, нахалам.