Кертис Джоблинг - Бросок акулы

Уитли, как хлыстом, стегнуло концом оторвавшегося от брам-стеньги фала. Она взглянула наверх, нашла взглядом второй конец фала – он был надежно прикреплен к «вороньему гнезду» на вершине мачты. Теперь «Адский пес» начал заваливаться на корму, задирая нос все выше над бушующими волнами. Уитли крепко обернула свободный конец фала вокруг своих запястий и, когда корабль еще круче начал оседать на корму, спрыгнула.

– Передай от меня привет Соше! – рявкнул тем временем Мертвый Глаз, держась одной рукой за фал, а другой поднося Рэнсома к своей пасти.

Нужно отдать лорду-акуле должное: он почувствовал опасность и в самый последний момент даже успел обернуться, но было уже поздно. В дымном сумраке мелькнули ноги Уитли, висевшей на канате, который нес ее высоко в небе над «Адским псом». Держа ноги сомкнутыми, она целила ими прямо в голову лорду-акуле. Под пятками Уитли отвратительно хрустнул ломающийся хрящ на голове Мертвого Глаза, а самого лорда – акулу сбросило с реи. Рэнсома развернуло в воздухе, швырнуло вверх вдоль такелажа грот-мачты. Корабль с грохотом начал опускать нос в море, а Мертвый Глаз тем временем падал на палубу, широко раскинув в стороны свои трансформированные руки. У подножия мачты его поджидал раскрытый контейнер с серебряным оружием – внутри контейнера стояли десятки копий, глядя в небо острыми блестящими наконечниками. Прямо на них со страшным грохотом упал и навсегда затих ужасный капитан «Адского пса».

Канат ударился о мачту, Уитли соскочила с каната, выпустила его из рук. Уитли шатало, весь мир закружился у нее перед глазами, когда она заглянула вниз, в освещенную пламенем пожара ночь, в которой исчез Мертвый Глаз. Еще секунда, и Уитли скорее всего свалилась бы с мачты, но кто-то успел схватить ее за запястье, и девушка повисла в воздухе, едва не вывихнув руки из плечевых суставов.

Уитли посмотрела вверх и увидела над собой морщинистое лицо капитана Рэнсома, висевшего головой вниз, уцепившись ногами за ванты.

– Спокойно, девочка, – сказал старый пират, сквозь стиснутые под седыми усами зубы. – Я тебя держу.

– Я прошу вас изменить свое решение, милорд. Мне кажется, что вы подвергаете себя неоправданному риску.

Генерал Ворхас стоял, раскинув руки в стороны, посреди вестибюля Редмайр-Холла и ждал, пока его адъютант закончит пристегивать ему наплечники. В своих доспехах с черной, как ночь, нагрудной броней лорд-крыса выглядел просто великолепно. Улыбка у него была уверенной, настроение превосходное – в отличие от майора Круфы, нервно переминавшегося возле больших дверей, из-за которых доносился нестройный рокот голосов. Это гвардейцы Льва выстраивали согнанных на площадь жителей города. Впрочем, был здесь не только весь город, но и поселяне из соседних ферм и деревень. Ворхас требовал, чтобы задуманное им представление увидели все, кого только можно согнать. Без исключения.

– Вы напрасно так волнуетесь, Круфа, – ответил лорд-крыса, сжимая кулак, пока адъютант застегивал пряжки на его угольно-черном нарукавнике.

– Несколько недель мятежники постоянно нападали на нас, – сказал майор. – Несколько дней назад их атаки внезапно прекратились. Почему? Мне это не нравится. Возможно, они готовят новое, особенно дерзкое нападение.

– Их боевой дух сломлен, – возразил Ворхас, опуская руки, чтобы дать адъютанту возможность проверить крепления на доспехах. Как и у всех верлордов, доспехи лорда-крысы были сконструированы таким образом, что могли расширяться во время трансформации, продолжая защищать, но не стесняя при этом тело оборотня.

– Вы в самом деле так считаете? – спросил Круфа. – Но что же это был за победоносный удар, сломавший им хребет? Я таких наших успехов в последнее время не припоминаю, хоть убейте!

– Несколько мелких удачных налетов на плохо охраняемые сторожевые аванпосты не говорят о коренной перемене в ходе войны, Круфа, – недовольным тоном заметил Ворхас.

– Но они напали на мой отряд на Лоу Дейл роуд прямо посреди белого дня!

Лорд-крыса повернулся и сочувственно улыбнулся майору.

– Я понимаю, вам, должно быть, стыдно за то, что произошло в тот день, Круфа, но, право же, вас никто ни в чем не винит.

От хорошо продуманной колкости майору стало не по себе – они прекрасно понимали друг друга, эти двое старых вояк, двое верных слуг короля-льва. Ворхас знал, как тяжело давит на плечи Круфы груз вины, как мучают его воспоминания о том злосчастном дне, когда он, побитый и грязный, с трудом вернулся в Редмайр – единственный оставшийся в живых из всего своего отряда.

– Со мной тогда было тридцать солдат, милорд. Никто из них не вернулся, их всех числят погибшими. Нападение было тщательно спланировано, не говоря уже о том, что мы столкнулись не с тупой деревенщиной, вооруженной палками да камнями. Эти так называемые Гончие хорошо обучены и дисциплинированы. Ну и конечно, прежде всего я виню самого себя.

– Вините лучше своих олухов-солдат, не позаботившихся как следует разведать путь впереди, Круфа. Мы с вами оба знаем, что это не солдаты, а мусор, которому не место в настоящей армии. Сразу после окончания сегодняшней процедуры я пошлю докладную на север, Ониксу. Попрошу его прислать сюда хотя бы одно-два подразделения настоящих бойцов из Вермайра или Золотых шлемов из Баста, чтобы укрепить то, что называется местной армией. Уверен, что мой брат, маршал Ворьявик, не подсунет мне второсортных солдат.

Ворхас помолчал, последил, выпятив челюсть, за тем, как подгоняет на нем амуницию адъютант, затем добавил:

– Так что не нужно портить мне этот радостный день своими ненужными опасениями, Круфа. Если в Дейлиленде еще и остался кто-то из «Гончих», предстоящая экзекуция напомнит им о том, кто настоящий хозяин этой земли.

Ворхас подошел к Круфе, протянул ему свою руку. Майор принял ее и, как всегда, снова поразился крепости рукопожатия лорда-крысы.

– Не трусьте, майор, – сказал Ворхас. – Разбежались ваши «Гончие». Забудьте о них и успокойтесь. День-то сегодня какой хороший. Расслабьтесь!

Круфа поклонился, но промолчал. Генерал Ворхас двинулся к двери, протянул вперед свою правую руку. Подскочил адъютант, держа обеими руками тяжелый топор с лезвием в форме полумесяца. Лорд-крыса взял этот топор одной рукой, легко и небрежно, словно игрушку. Майор не разделял чувства своего командира, однако Ворхас был в отличном расположении духа, и Круфе не хотелось портить ему настроение.

Еженедельный ритуал, проводимый генералом на эшафоте, уже стал в Редмайре чем-то вроде традиции. Немало преступников узнали на собственной шкуре, что такое правосудие лорда-крысы, сложив в конце «процедуры» свои головы на плахе.