Юрий Корчевский - Разведчик. Чужая земля

– Унтер-офицер! Приказываю доставить в госпиталь ближайшей части раненого полковника!

– Яволь!

В коляску трое солдат бережно опустили оберста. На забинтованной голове и руке проступили пятна свежей крови.

– Езжай осторожно!

Игорь тронул мотоцикл, поглядывая на полковника. Добить и выбросить или довезти? После ранений оберст уже не вояка, если выживет, комиссуют. Зарезать или застрелить раненого не поднялась рука. Так и домчался до ближайшего городка. На въезде застава, но караульный только увидел раненого, шлагбаум поднял.

– Что случилось?

– Автоколонну русские самолеты разбомбили. Убитых и раненых много. Где госпиталь или больница?

– Второй перекресток и налево. Там указатель стоит.

Игорь мысленно чертыхнулся. Быть санитарным транспортом он не подряжался. На пустынной улице оберста по-быстрому обыскал. Документы просмотрел, вернул на место. Чужое удостоверение брать с собой нельзя, можно засыпаться. А вот часы с запястья офицера снял, поменял на свои. У оберста часы классные, работы довоенной, с секундной стрелкой, не военная штамповка. И по службе нужны, разведчик без часов как без рук.

Подвез ко входу в приемный покой, сам забежал.

– Санитаров! Быстро! У меня раненый полковник. И готовьтесь, на дороге рядом с городом автоколонну разбомбили, много раненых.

Врачи и медсестры забегали сразу. Двое санитаров вытащили из коляски оберста, уложили на каталку, увезли. Игорю на территории больницы делать нечего, развернулся, выехал на улицу, вырвался на шоссе. Остро не хватало карты. Название городка он прочитал при въезде. Но где этот город? Как бы не проскочить поворот на дорогу, крытую камнем, с какой выехали. Сюда-то по темноте ехали, местность выглядела по-другому. Выручала зрительная память, а еще километраж на спидометре. Судя по пройденному пути, поворот должен быть рядом. И точно. Еще десяток километров и перекресток, влево булыжная мостовая и указатель, который он видел. Свернул с шоссе, сразу трясти начало. Сбросил ход. Остановиться и ждать темноты или бросить мотоцикл и осторожно продвигаться? За сутки почти, что он здесь проезжал, обстановка могла измениться. Сейчас для него одинаково опасны и немцы, и свои. Немцы – потому что враги, по документам полк Игоря севернее. А наши, потому что примут его за немца. Заплутал фриц! Из пулемета его! И срежут не за понюшку табаку. Поразмыслив, решил ждать до вечера. Загнал мотоцикл в кусты, залег рядом. Прислушивался, где стрельба идет. Выходило – впереди, километрах в двух-трех. Перекусил остатками провизии из ранца. Эх, мотоцикл жалко, понравился, в разведвзвод такой бы, а придется бросить. И немцы и наши на звук мотора могут стрелять, и погибнуть из-за железа трофейного обидно. Как сумерки настали, двинулся к передовой. Осмотрится и бросок вперед. Остановился за деревом, слева шорох. Обернулся, схватился за кобуру. А из окопа ему немецкий пехотинец.

– Не ходи дальше, впереди уже русские.

– Спасибо. А ты что же, один?

– Передовой пост. Слева еще пулеметчик.

– Закурить не найдется?

Игорь к окопу шагнул. Окопчик мелкий, не полного профиля, видно – на скорую руку отрыли, с расчетом – ненадолго. Обычно немцы к фортификационным работам относились серьезно. Траншеи и окопы полного профиля, не пригибаясь можно стоять или ходить, стенки досками обшиты или плетеными ивовыми прутьями, чтобы земля не осыпалась.

Игорь не курил, но ему надо было приблизиться к солдату, не вызывая подозрений. Пехотинец из окопа выбрался, вытянул из кармана пачку сигарет. И тут Игорь ударил кулаком в переносицу. Солдат застыл в шоке, покачнулся. Игорь ногой пнул его под колени, пехотинец рухнул. Игорь выхватил пистолет, дважды рукояткой ударил в висок. Часовой замер. А Игорь вперед пошел, в руке пистолет на случай внезапной встречи с врагом. Вроде он здесь на мотоцикле с майором проезжал? Или местность похожа? В темноте все кошки серы. Тихий разговор впереди, по-русски. Игорь сказал в голос:

– Эй! Я из разведки, не стреляйте.

– Иди на нас.

Из темноты показались двое, от них разило спиртным. Разглядели Игоря.

– О! Фриц заблудился! Ты, немчура, пистолет брось и лапки вверх!

Спорить с боевым охранением не стоит. Игорь пистолет бросил. К нему подошел боец и с размаху дал в ухо. Вот это он зря! Игорь подсечку сделал, свалил бойца, заломил руку. Тот взвыл от боли.

– Ах, ты, сволочь немецкая! Да я тебя! Леха, ты что стоишь? Стреляй гада!

А ведь пальнет сдуру. Кто же их на пост пьяненькими выпустил? Или уже здесь успели выпить. Размышлять было некогда. Игорь из положения лежа ударил ногой второго под колено. Тот не удержался, упал, дернул за спусковой крючок. Автоматная очередь вверх пошла. Игорь на бойца кинулся, автомат из рук вырвал, а уже первый поворачивается на бок, автомат из-под себя тянет. Игорь отобранный автомат приставил ко лбу.

– Шевельнись только, дурные мозги вышибу! Ты что же, скотина пьяная, делаешь? Я предупредил, что из разведки. Из чужого тыла выхожу, а ты, тварь, водку жрешь на посту?

И врезал прикладом по загривку. Не сильно, только для острастки. Автомат у лежащего забрал, поднял с земли пистолет. А на выстрелы уже взводный бежит, за ним два бойца.

– Кто стрелял?

– Я, старшина Катков, армейская разведка.

– А почему бойцы без оружия?

– Отобрал, пьяные. Их под трибунал надо, едва не застрелили.

– И правильно бы сделали. Ты в немецкой форме.

– Я предупредил, что из разведки. А этот драться стал.

Игорь показал пальцем. Пьяный в боевом охранении, это ЧП. За такое под трибунал и срок или штрафная рота. Причем по полной достанется взводному – отсутствие дисциплины в подразделении, моральное разложение. Взводный сразу сообразил, чем пахнет.

– Ты и ты – на пост, – ткнул пальцем в бойцов, что прибежали с ним. – А вы оба ко мне в землянку.

Отвел Игоря в сторону.

– Старшина, давай замнем. Ты возвращаешь оружие и забудешь досадное недоразумение.

– Забыть могу, если не повторится больше. Представь, я из-под Берлина иду. И не гулять ходил. А твои пьяницы по дури застрелить могли. Тогда им расстрел, а тебе, взводный, штрафбат.

– Все, все. Не уследил. Стырили где-то трофейную выпивку. Ты прости, старшина. Войди в положение. Взрослые мужчины, как накажешь, если они на передовой, шкурами рискуют ежедневно. В мирной жизни дал бы наряды вне очереди, сортиры чистить. А здесь?

– Своди на экскурсию в штрафбат, в тылах армии стоит. Пусть поговорят со штрафниками, глядишь – пить бросят.

– Да что я им? Пионервожатый?

– А теперь представь, вместо меня немецкая разведка шла. Их бы прирезали, тебя языком взяли?

Лейтенант вытер рукавом пот со лба.

Игорь посчитал свою миссию по воспитанию законченной, вернул автоматы лейтенанту.