Алексей Калугин - Блуждающий разум

Без нужды не мудрствуя, Юфтан всего‑то и сделал, что заставил ловчих поверить в то, что сбылись все самые страшные их кошмары. В итоге каждый получил свой маленький персональный ад.

Как известно, мир полон самых разнообразных фобий. Нет такого человека, у которого не было бы каких‑то подавленных, спрятанных глубоко в подсознание страхов, корни многих из которых тянутся из далекого детства. Один боится червяков, другой – битых стекол, третий приходит в ужас от одной только мысли о возможности оказаться в людном месте без носового платка. Чаще всего человек, подверженный иррациональному страху, и сам не в состоянии объяснить его природу. В повседневной жизни всем нам, как правило, удается скрыть свои страхи. Самый простой способ – стараться избегать ситуаций, способствующих их проявлению. Но когда человек внезапно оказывается лицом к лицу со своим самым страшным кошмаром, причем в ситуации, когда он и без того ждет, что может случиться что‑то очень плохое, он ничего не может с собой поделать. Страх оказывается сильнее его. Взрослый человек превращается в маленького ребенка, которого когда‑то очень давно до смерти напугал тот самый, совершено безобидный, но жуткий на вид земляной червяк.

Юфтан понятия не имел, что увидел каждый из ловчих. Но эффект от предпринятой им психологической атаки превзошел все его ожидания. Ловчие даже не попытались бороться со своими навязчивыми кошмарами. Хотя в руках у них находилось оружие, они даже не попытались дать отпор ринувшимся на них монстрам. Они просто кинулись врассыпную, как в детстве, уверенные, что бегство – это лучший способ защиты.

Прячущимся меж складов альтерам оставалось только переловить их по одному, связать, заклеить монтажным скотчем рты и уложить рядом на мешки с мукой.

Лишь только один ловчий остался с незаклеенным ртом. Он то плакал навзрыд, то принимался напевать песенку про кабанчика и василек, то снова плакал, как маленький. Альтеры побоялись, что если заклеят ему рот, то он еще, чего доброго, захлебнется собственными соплями.

Через две минуты после того, как в штаб было доложено об исчезновении первого взвода ловчих, поступил приказ продолжать операцию. Командующему операцией было приказано ввести на территорию поселка сразу три взвода и, не задерживаясь возле ворот, двигаться в сторону жилых построек. Следом на территорию поселка должны были войти еще два взвода, которым надлежало занять площадь, зачистить все примыкающие к ней строения и приготовиться к приему задержанных.

Командующий все же решил дождаться прибытия четырех машин с установленными на них большими авиационными прожекторами. Под прикрытием ловчих машины подъехали к воротам и залили ярким, слепящим глаза светом площадь и центральную улицу, ведущую в глубь поселка.

Дабы не оказаться замеченным, Юфтану пришлось ретироваться с крыши. Но тут уже приготовился вступить в дело прячущийся в подсобке магазина Димон.

Ловчие бодрой трусцой пересекли площадь и двинулись по центральной улице, которая, хотя и называлась центральной, была не настолько широка, чтобы на ней могли разъехаться два грузовика. Сейчас же, когда по обочинам лежал снег, по ней с трудом могли идти трое в ряд, не задевая друг друга плечами. Центральная улица затягивала в себя ловчих, словно гигантская воронка. Ловчим пришлось перестраивать ряды. Теперь их строй был похож на длинную гусеницу, не очень уверенно ползущую вперед. Неуверенность определялась тем, что в случае возникновения нештатной ситуации реально вступить в бой могли только трое ловчих, идущие первыми. Остальным трудно было даже воспользоваться оружием так, чтобы не подстрелить своих.

Димон приоткрыл дверь подсобки и сморщился от яркого света. Он приподнял правую руку и щелкнул пальцами. Тотчас же ближайший к нему прожектор погас. Выпрыгнув из кабины машины, к прожектору кинулись техники, понятия не имеющие, что все их попытки найти неисправность и вновь запустить прожектор заранее обречены на неудачу.

Димон еще раз щелкнул пальцами – погас второй прожектор.

За ним – третий.

А затем и четвертый.

И площадь вновь погрузилась во тьму. Которая после яркого света казалась еще гуще и плотнее. Но, самое главное, в темноте оказались ловчие, двигающиеся по центральной улице.

– Включить подствольные фонари! – командовали командиры взводов. И подбадривали своих подчиненных криками: – Вперед! Вперед!.. Кто круче всех?

– Мы круче всех! – дружным хором отвечали им ловчие.

Своими лихими криками они давно бы уже должны были перебудить всю округу. Однако света в домах по‑прежнему не было.

Отряд ловчих полностью втянулся на центральную улицу. Теперь внезапное отступление запросто могло привести к давке в задних рядах. Но командующий операцией не давал приказа отступать. В своих рациях взводные слышали голос командира, кричащего:

– Вперед! Вперед!..

А что ему еще оставалось делать, если то же самое кричал ему из расположенного в шашлычной штаба Бапиков?

Кроме погасших прожекторов никаких сюрпризов не было. Пора было переходить к следующей стадии операции – занимать тянущиеся вдоль дороги дома, выгонять всех их обитателей на улицу и отправлять в сторону ворот, где их уже ждали автобусы с зарешеченными изнутри, а снаружи тонированными стеклами.

Но прежде чем взводные успели отдать приказ, неподалеку от начала колонны, между третьей и четвертой шеренгами, возникло непонятное движение, а затем все три колонны остановились, будто налетев на внезапно возникшее на пути препятствие, и стали сжиматься, как пружина, потому что задние еще не поняли, что произошло впереди, и продолжали движение.

Между третьей и четвертой шеренгами не весть откуда появился старик, несмотря на мороз, одетый в клетчатую рубашку и джинсовый полукомбинезон. Он резко ударил идущего на него ловчего кулаком в нижнюю челюсть, точно под обрез пластикового забрала. Затем, описав той же рукой короткий полукруг, ударил идущего слева от него ловчего ребром ладони по шее. Одновременно он ударил стопой под колено находящегося перед ним ловчего и, когда тот начал заваливаться назад, ткнул его согнутым средним пальцем под ухо. Перехватив напоследок направленную на него руку с включенным электрошокером и ткнув им кого‑то, находящегося рядом, таинственный старик исчез. Никто толком не понял, что произошло, но на дороге остались лежать четыре бесчувственных тела, а пятый орал благим матом, прижимая к груди сломанную в запястье руку.

В ту же секунду дед Спиридон, а это, разумеется, был он, появился ближе к центру колонны, нанес там несколько быстрых, сокрушительных ударов и тотчас же переместился в конец строя. Там он вырубил пятерых и снова телепортировался вперед.