Антон Демченко - Хольмградские истории: Человек для особых поручений. Самозванец по особому поручению. Беглец от особых поручений (сборник)

– Телеграфу всего чуть больше десяти лет, тогда как традиция живет уже полстолетия, – пожав плечами, ответил Белов и после недолгого молчания заметил: – К тому же не во всяком порту имеется нужное оборудование… равно как и не у всякого ушкуйника найдется телеграфический аппарат.

– Почему? С ними же удобнее! – Попандопуло так искренне удивился, что я не сдержал смешка.

– Слишком дорогое удовольствие. – Покачал головой Белов. При этом тесть даже бровью не повел… А я задумался. Леопольд и до того демонстрировал… хм-м… некоторую неприспособленность. Сейчас же я понял, что если он будет работать над созданием автомобиля в том же ключе, то мне не хватит и трех яхт, чтобы построить хоть один нормальный образчик, не то что целый завод…

Утро следующего дня встретило меня телеграммой от князя Телепнева. К моему удивлению и облегчению, если честно, речь в ней шла не о государственных делах, а о нашем, теперь уже совместном предприятии. Владимир Стоянович, оказывается, уже подыскал место для будущего опытного производства авто, недалеко от Хольмграда, на территории, принадлежащей… Хольмскому заводу накопителей. Мало сказать, что подобное расположение было удачным… оно было идеальным для наших целей. Помимо того, что облегчалось сотрудничество с необходимым нам казенным заводом, ускорялся и многократно удешевлялся процесс поставки накопителей, к тому же близость завода, точнее расположение нашего производства на его землях, гарантировало спокойствие и общественный порядок на предприятии. Каким образом? Очень просто. Казенный завод, с его рабочим поселком приравнен по своему положению к городку [16] Городок — официальное наименование одного из типов поселений на Руси. Всего таких типов – семь. По мере увеличения количества жителей, деревенские поселения (то есть те, где больше пятидесяти процентов обитателей ведут натуральное хозяйство) подразделяются на: поселок (меньше 1000 жителей), весь (меньше 3000 жителей), село (до 10 000 жителей). Городские поселения (то есть те, где меньше пятидесяти процентов обитателей ведут натуральное хозяйство) подразделяются на четыре типа: городок, город, уездный (либо воеводин) город, княжий (либо стольный) город. , а значит, здесь имеется не только заводская администрация, но и своя система самоуправления и… полиция. Мне оставалось только порадоваться такой находчивости и, прямо скажем, добросовестному отношению князя к нашему общему делу. Я-то поначалу считал, что он отделается лишь денежным участием и, в случае необходимости, своим весом в обществе, ан нет, Телепнев отнесся к проекту с удивительным энтузиазмом, что не могло не радовать.

Вообще, с того момента, как мы договорились об открытии дела и подписали необходимые учредительные документы, я был слишком занят подготовкой к свадьбе и учебной «гонкой», так что заняться поиском места для размещения будущего производства планировал лишь после возвращения из круиза, и вот теперь такой подарок… А подарки требуют отдарка, не так ли? И кажется, я даже знаю, какого.

Честно говоря, Брег как основная база каперов совершенно не походил на город, что я представлял себе в мыслях по пути из Конуграда. Нет, я понимаю, что глупо было ожидать увидеть Порт-Роял с его пиратской вольницей, тонущими в дыму кабаками и визжащими продажными девками, но и узреть благовоспитанный тихий городок (если не считать портовой зоны, конечно) я не рассчитывал.

Тем не менее факт есть факт. В облике большей части города вообще ничто не напоминало о его буйном прошлом и не менее грозном настоящем. Потому, когда дамы решили прогуляться по Брегу без нас, особых возражений ни я, ни остальные члены нашей «экспедиции» предъявить не смогли. Что, правда, не помешало нам настоять на участии в их походе пары охранителей, торжественно поклявшихся быть незаметными, словно тени. Ну-ну. Да эти мордовороты будут незаметны только в строю борцов-тяжеловесов! Впрочем, дамы удовлетворились данным им обещанием и испарились фактически сразу после завтрака. Вскоре обеденный зал покинули и Высоковский вместе с Попандопуло, на ходу обсуждая очередной выверт менталистики. Что уж говорить о Тихомире и нашем штатном «докторе Ливси» – Граце. Эти двое с удобством расположились в креслах у камина и явно не собирались выбираться из них в ближайшие пару часов. О чем тут говорить, если даже мой тесть умчался в порт заниматься выгрузкой нашего товара. Что ж, у каждого нашлось свое дело. Чем я хуже?

Думаю, увиденные мною вчера пистоли идеально подойдут в качестве благодарности за хлопоты Владимира Стояновича… Да и супруге своей я кое-что присмотрел в качестве небольшого, но весьма интересного сувенира. Вот и сделаю ей сюрприз.

Впрочем, на этот счет я, кажется, несколько поторопился. По крайней мере, первый сюрприз преподнес не я, а мне…

Возвращаясь из лавки, где все-таки смог уболтать продавца на солидную скидку и набор великолепных наплечных кобур из тисненой кожи для купленной мною «артиллерии», я зашел в небольшое кафе на высокой набережной. Уж больно дурманящий аромат кофе доносился из его дверей, вот и не удержался.

Расположившись за круглым столиком в глубине небольшого зала, я заказал себе «кофия» и, с удовольствием потягивая густой черный напиток, уставился в витринное окно, любуясь прекрасным видом на набережную и наслаждаясь ярким солнечным днем. Настроение у меня было самое что ни на есть умиротворенное, так что я даже не сразу обратил внимание на ощущение чужого взгляда, появившееся спустя полчаса и две чашки черного удовольствия.

– Прошу прощения за беспокойство. – Нарисовавшийся рядом официант опустил на мой стол поднос, на котором лежал сложенный пополам листок бумаги. – Вам просили передать.

Проследив направление кивка официанта, я заметил пару человек, устроившихся за столиком у входа в заведение. Там, откуда я и почувствовал направленный на меня минутой ранее изучающий взгляд.

Я поблагодарил официанта, забрал с подноса записку и, дождавшись, пока он отойдет, развернул лист. Почерк легкий, стремительный, буквы с ярко выраженным наклоном… хм-м. Это явно писал не мужчина. Я бросил короткий взгляд на спокойно разговаривающих о чем-то людей, что передали мне эту записку и, не заметив ничего особенного, погрузился в изучение послания. Довольно странного, надо сказать.

«Милостивый государь мой, Виталий Родионович! Не будучи представленной, к величайшему моему сожалению, я всё же взяла на себя смелость обратиться к Вам в письме, пусть даже и пренебрегая в немногом правилами приличия. Надеюсь, Вы простите мне эту вольность и не откажете в любезности посетить мой дом в Бреге в любой удобный для Вас день. Поверьте, это важно как для меня, так и для Вас. С искренней надеждой на скорую встречу, Эльза Штауфен».