Антон Демченко - Хольмградские истории: Человек для особых поручений. Самозванец по особому поручению. Беглец от особых поручений (сборник)

– Вот. Да… Именно это. – Капитан Сворссон раскрыл полупустую укладку, и на стол передо мной опустилась тоненькая кипа листов желтоватой бумаги, исписанных химическим карандашом.

Ну да, кто бы сомневался! На каждом протоколе, или как здесь принято говорить, допросном листе, было написано одно и то же. Слово в слово, как под копирку. И подпись самого Сворссона, как проводившего допрос. Ну-ну.

– Благодарю вас, капитан Сворссон. – Я протянул участковому надзирателю прочитанные листы, но когда он попытался их взять, чуть придержал пальцами бумагу. – С вашего позволения, могу я скопировать эти записи? – Сворссон нахмурился, и я поспешил дать объяснение: – Понимаете, моя жена – особа юная и, как все молодые девушки, чрезвычайно впечатлительная. А тут еще и доктор, диагностировав у нее легкое сотрясение мозга, заявил, что любые волнения Ладе Баженовне строго противопоказаны. Думаю, если покажу эти листы, доказав тем самым поимку напавших на нее молодчиков, она хоть немного успокоится. Господин капитан, прошу, вы меня крайне обяжете.

– Бог с вами, Виталий Родионович. – Чуть поколебавшись, вздохнул Сворссон. – Романтика медового месяца и такие приключения… Конечно, я вас понимаю. Копируйте.

– Благодарю вас, капитан Сворссон. От всей души. – Я положил допросы на стол, и участковый надзиратель, усевшись на свое место, тут же протянул мне несколько пустых листов бумаги. И то верно. Легче перенести на них текст, чем с нуля создавать полные копии.

Аккуратно переложив допросные листы так, чтобы каждый из них оказался на чистом, я настроился, и спустя несколько секунд над столом Сворссона вспухло еле заметное облако снежинок, а на каждом подложенном листе проступил текст, в точности повторяющий писанину допросов. Вот и все. Фокус несложный и полезный. Теперь отличить копию от оригинала можно только после исследования. А оно состоится обязательно… в рамках служебного расследования.

Больше нам здесь делать было нечего, поэтому, распрощавшись с капитаном, мы с Тихомиром постарались как можно быстрее покинуть обитель порядка.

– Тихомир Храбрович, отзывай наших охранителей, – проговорил я, едва за нами закрылись тяжелые двери полицейского участка, и мы вновь оказались на улице. – Здесь им делать нечего.

– Как же это? – не понял Тишила.

– Объясняю, – стукнув тростью о каменную ступень крыльца, процедил я. – Скорее всего, сегодня этих татей переведут в другое место, или, быть может, содрав штраф, отдадут на поруки, например, тому же Климину. Задача наших орлов – проследить за тем, куда они отправятся. И доложить мне. Ясно? На рожон не лезть, глаза не мозолить. Следить тихо и незаметно. Впрочем… это они и без моих объяснений должны понимать. Все-таки Ратьша их хоть немного, да гонял по части негласного сыска.

– Не скажу, что всё понял, но… распоряжусь, Виталий Родионыч, – пожевав ус, медленно проговорил Тихомир.

– Желательно прямо сейчас. – Кивнул я. – Чтоб этот… Сворссон видел, как мы снимаем наблюдение с уродов. Иди. А я извозчика поймаю. Мне еще в порт ехать.

– Сделаю. – Миг, и Бережной исчез. Только хлопнула тяжелая створка входной двери.

До порта я добрался быстро. А там Белов уже, оказывается, запустил машины, так что «шифрограмма» в Хольмград ушла через пять минут после наступления полудня. Оставалось только ждать ответа. Конечно, телеграф это не мобильник, а телеграмма не эсэмэска, так что глупо было надеяться на немедленную реакцию Особой канцелярии. Потому, оставив тестя дежурить у аппарата, я отправился обратно в гостиницу. Несмотря на хорошую погоду, шляться по «гостеприимному» Брегу желания у меня не было.

Тишила появился в салоне только на закате, когда я как раз ломал голову над телеграммой от князя Телепнева. Ворвался, словно вихрь. Глаза блестят, руки мечутся, будто испуганные птицы, в общем, старый бретер пребывал, что называется, в аффектации.

– Виталий Родионыч, как ты догадался?! – Ну и что ему ответить?

– Элементарно, дорогой друг. Элементарно. – Эх, трубки не хватает.

Потратив несколько минут, я все-таки смог хотя бы временно отвертеться от вопросов Бережного и фактически заставил неугомонного бретера рассказать об итогах работы наших «топтунов». Настропаленные Тихомиром охранители смогли проследить весь путь участников нападения на Ладу, действительно отпущенных Сворссоном после короткого заседания городского суда и уплаты солидного штрафа в казну города. Кстати, деньги за них внес тот самый полусотник, Любим Будеславич Климин. И не было ничего удивительного в том, что едва оказавшись на свободе, тати, взяв извозчика, тут же помчались в станционный городок, где квартировали флотские экипажи адмиральской эскадры.

Проследить за действиями молодчиков на территории городка тоже не составило труда, что поначалу меня немало удивило. Впрочем, вспоминая историю «того света», и в частности, многочисленные описания плачевного состояния контрразведки в Порт-Артуре и Владивостоке во время Русско-японской войны, я вынужден был признать, что отсутствие серьезной охраны и четкого режима секретности в месте расположения части государева флота вещь для этого времени совершенно обыденная… Как бордель напротив здания штаба эскадры, куда, собственно, первым делом и направили свои стопы уроды, посмевшие поднять руку на мою жену. Правда, уже спустя четверть часа туда же прибыл и Климин с пятеркой помощников, а еще через час неслабо избитых молодчиков сопровождающие полусотника буквально за руки и за ноги вынесли через черный ход борделя и утащили в один из домов, предназначенных для проживания нижних чинов эскадры. А спустя еще час туда же прикатил знакомый мне по хольмгангу врач. По крайней мере, профессиональное описание незнакомца, предоставленное мне Бережным, соответствовало.

Подслушать разговор татей с Любимом Будеславичем охранителям не удалось. Но это не так уж и важно, хотя высказанное Тишилой мнение о теме беседы и причинах, побудивших Климина заняться «стоматологической» практикой, заставили меня саркастически хмыкнуть. И бывший бретер тут же вцепился в меня клещом.

– Вспомни старую поговорку: бьют вора не за то, что украл, а за то, что попался. – Я со вздохом пояснил свою реакцию собеседнику. – Ничуть не сомневаюсь, что молодчики получили по зубам именно потому, что им НЕ удалось довести дело до конца.

– То есть ты думаешь, что полусотник с татями заодно? – Прищурился Бережной.

– Именно. Именно, дорогой мой Тихомир Храбрович. – Я развел руками. – Будь всё так, как ты предположил, Климин, вытащив своих орлов из-за решетки, может, и поучил их уму-разуму так, как это наблюдали наши охранители, но сначала он заставил бы их принести извинения Ладе Баженовне… и мне.