Олег Бондарев - Кремль 2222. Тушино

Судя по характерным интонациям, он принадлежал нео. Игорь не удержался, оглянулся… и замер, не в силах оторвать глаз от увиденного. Нео завели внутрь Любима и Свята. Оба дружинника были безоружны, однако кровоподтеки и синяки на лицах свидетельствовали о том, что без боя они не сдались.

«Слабое утешение».

Сердце Игоря упало вниз, к желудку. Это был уже не страх перед смертью, а отчаяние – ведь теперь грядущая смерть отряда стала напрасной.

«Миссия провалена… Все зря, все…»

Пересиливая себя, Игорь снова повернулся к Вадиму. Тот уже замахивался кулаком, желая с ходу вмазать десятнику. Решив, что так просто он не сдастся, Игорь резко поднял меч, намереваясь биться, несмотря на автоматчиков и нео, несмотря на бессмысленность этого сопротивления…

– Замрите, все, – вдруг сказал кто‑то.

И Вадим с Игорем от неожиданности действительно замерли. «Невидимка» говорил негромко и как будто бесстрастно, но, казалось, его голос заполняет собой все внутреннее пространство склада.

– Рест, – пророкотал Вадим, явно недовольный тем, что его остановили. – Ты не вовремя.

– Как раз наоборот, – все таким же равнодушным тоном возразил маркитанту загадочный Рест. – Если бы я не появился, ты бы наверняка нанес кому‑то из наших гостей увечья, не совместимые с жизнью.

Речами «невидимка» отдаленно напоминал отца Филарета – много заумных словечек, сплетенных в длинное, но складное предложение. Игорь будто на один короткий миг вернулся в прошлое, в те дни, когда он сидел за партой и взирал на учителя, рассказывающего об ужасах Зоны и о том, как с ними надо бороться.

– Позволь же мне взглянуть на храбрых воинов Кремля, – сказал Рест. – Отойди.

И Вадим нехотя отступил в сторону, позволив Игорю и прочим дружинникам наконец увидеть своего неожиданного спасителя. Это был молодой мужчина с невероятно гладкой кожей. Удивительно, но на его холеной физиономии с волевым подбородком не было и намека на щетину. Приглядевшись, Игорь обнаружил, что лицо Реста покрывают темные прожилки.

«Вены? Или…»

Все те же лекции отца Филарета, все те же длиннющие предложения, которые едва успеваешь осмыслить…

Из‑за спины Реста на пленников бесстрастно смотрели мужчина и женщина. Оба мало чем отличались от своего предводителя – красивые, ухоженные, они будто бы явились сюда из какого‑то другого, лучшего мира, где людям не приходилось каждый день воевать за собственную жизнь с мутантами и роботами.

«Кто обладает невероятно гладкой кожей? У кого нет щетины на лице?»

– Вы – кио? – осторожно поинтересовался Игорь.

Он не надеялся на положительный ответ, ибо кио, они же киборги, встречались до того редко, что уже стали настоящей легендой. Настя, с которой подружился герой Данила, была, скорей, исключением из правил, а тут – сразу трое…

– Догадливый хомо, – без тени эмоций сказал Рест, покосившись в сторону Вадима. – А ты хотел его оглоушить!

– Он даже слишком догадливый, – буркнул «прожженный» маркитант, со злобой глядя на Игоря из‑под насупленных бровей. – Настолько, что прикончил моего брата!

– Так это тот самый враг, о котором ты говорил? – Рест окинул дружинника оценивающим взглядом. – Который вернулся к тебе, чтобы отбить своего товарища?

Вадим энергично кивнул.

– Я хочу его убить! – заявил он. – Отдай его мне!

Игорь, заслышав эти слова, невольно вздрогнул – столько ненависти в них было.

– Нет, – тихо, но твердо сказал Рест. – Учитывая то, что я о нем знаю, думаю, он лучше прочих подойдет для нашей миссии.

«Миссии?..»

Игорь удивленно выгнул бровь. Вадим, обделенный, побагровел от гнева и досады, но кио это, судя по всему, волновало мало: моментально забыв о маркитанте, Рест повернулся к светловолосому десятнику и спросил:

– Как тебя зовут, хомо?

– Игорь, – нехотя ответил дружинник.

– Ситуация такая, Игорь, – сказал кио. – У Кремля есть одна вещь, которая нам нужна. И пока ты эту вещь нам не принесешь, твои спутники останутся у нас.

Игорь замер. Что это, реальный шанс на спасение, или же ему просто предлагают отсрочить неминуемое?

– Ты хочешь сказать, если я принесу вам что‑то из Кремля, вы отпустите нас на все четыре стороны? – уточнил дружинник.

– Да, именно так, – кивнул кио.

Наверное, даже в Кремле слышно было, как скрежещет зубами Вадим. Игорь, впрочем, не обратил на это никакого внимания. Он пристально смотрел на собеседника, пытаясь понять, водит ли тот его за нос или говорит всерьез. Впрочем, лицо кио было настолько невыразительном, что это разглядывание ни к чему не привело. Ни один мускул не дернулся на холеном лице Реста, а спутники его и вовсе стояли неподвижно, точно манекены из старых магазинов.

«Искусственные люди, будь они неладны…»

Игорь оглянулся на спутников. Автоматчики, нео, кио да еще и «раздобревший» Вадим против восьмерых дружинников с мечами. Перевес явно на стороне Реста и компании. Прорваться с боем, по крайней мере, можно было и не пытаться.

– Думать тут не о чем, Игорь, – словно прочтя мысли десятника, сказал кио. – Если ты не принесешь нам нужную вещь, мы вас просто убьем и съедим. Чтобы спасти друзей, тебе надо принести нам то, что мы хотим получить. Все проще простого, хомо.

Он говорил буднично и непринужденно, словно речь шла не о живых людях, а, скажем, о жмене горошин или семечек подсолнечника. «Принеси то, что мы хотим, или мы их съедим». Впрочем, если вдуматься, в этом не было ничего удивительного: кио никогда не переживали за благополучие других рас. Прагматичные по своей природе, они беспокоились лишь об исправности своих микросхем.

«Можно ли верить подобным?»

Похоже, у него просто не было выбора.

– Хорошо, – сказал Игорь. – Я отправлюсь в Кремль. О какой вещице идет речь?

Дружиннику показалось, или кио действительно улыбнулся самыми уголками рта?..

– Ты хотел меня видеть, о Великий? – спросил Рупор, входя в покои ожившего божества.

Громобой стоял, обеими руками опершись на подоконник, и смотрел на вымершую улицу. На потрескавшемся асфальте до сих пор виднелись красные лужицы – наследие вчерашней бойни, которую разозленный Щелкун устроил Природе и ее питомцам. Присмотревшись, можно было разглядеть останки крысособак, настолько расплющенные, что Дети Механизмов даже не стали их трогать.

«При дневном свете это, конечно, выглядит еще жутче, – подумал Громобой. – Ночью полумрак как‑то сглаживает, а днем – все наружу…»

– Великий? – осторожно повторил Голос Племени.

Нейромант вздрогнул и удивленно посмотрел на вновь прибывшего, так, будто видел его впервые. Правда, бородач быстро собрался с мыслями и, спохватившись, произнес: