Александр Зорич - Стальные грозы

Полыхнул взрыв – да такой мощи, что «Динго» подбросило.

Разлетевшаяся на куски дюза пронеслась над танками косым метеорным дождем. Из рваной дыры хлынула бурлящая, дымящаяся жидкость – вероятно, содержимое контура охлаждения.

– Так вот куда надо бить! – обрадовался Кобылин. – Разрешите, товарищ командир?

– Можно.

Кобылин принялся азартно обстреливать одну из пяти огромных дюз «Севашты».

Увы, ничего похожего на уже виденный метеоритный дождь ему добиться не удалось. Наводчик громко ругал судьбу, а Растов молча думал о том, что слишком сильный взрыв – это тоже плохо, и, возможно, их ангелы-хранители именно сейчас стараются вовсю.

Интересно получилось с флуггерами, которые прилетели поддержать атаку танкистов.

Ракеты «Лагашей» загнали их на сверхмалые высоты, прямо в каньон. Только там, едва не цепляя плоскостями обледенелые обрывы и причесывая брюхом гребни торосов, они могли чувствовать себя в относительной безопасности.

Поэтому два эшелона атакующих танков – «тэ четырнадцатые» и «Шамширы» – двигались в самом тесном сопровождении с воздуха. Зонтик из тридцати штурмовиков и «Орланов», изрыгающих огонь и огненные кометы ракет, над новейшей бронетехникой Великорасы – такое великолепие просилось прямо на батальное полотно.

И клоны дрогнули!

Когда Растову уже показалось, что, даже заехав прямиком на посадочные опоры «Севашты», они не смогут вынудить к бегству флегматичный гигант, авианосец пришел в движение.

Без малейшей тряски он вдруг оторвался от дна каньона и взмыл ввысь сразу на десятки метров, поддерживаемый столпами голубого плазменного выхлопа.

В эфире это зрелище нашло благодарных комментаторов.

– Улепетывают!

– Скатертью дорожка!

– И правильно, пошли н-на!

Растов тоже вздохнул с облегчением. Огромное число неподавленных зениток по левому борту портило ему весь боевой настрой, ведь сейчас его танкам предстояло давить позицию «Лагашей». А эта задача, по сути, достаточно тривиальная, из-за близости зубастого «Севашты» превращалась в сложную и чреватую большими потерями.

Однако майор рано обрадовался.

Вместо того чтобы набрать скорость и убраться подальше, авианосец отполз вдоль каньона до траверза фрегата «Гита» и, задиристо качнувшись, развернулся на русских своим стальным рылом.

Ни дать ни взять – акула в атаке!

«Тэ четырнадцатые» обрушились на хрупкие пусковые установки «Лагашей»…

Носовые батареи «Севашты» разразились фотонным смерчем…

Слаженно ударили плазмопушки «Шамширов»…

Битва входила в свой апогей.

Растов с наслаждением всадил серию осколочно-фугасных в черный парус радара «Лагашей». В тот же миг проскочившее над головой звено штурмовиков очередями автоматических пушек заткнуло самую опасную батарею на карнизе нижнего бронепояса «Севашты»…

В итоге командир авианосца отказался от своего отважного намерения вести дуэль с русскими танками. «Севашта» стремительно набрал высоту и уполз куда-то на север.

Настроение майора резко пошло в гору.

В эфире появился Зуев, его голос был хриплым и, чего уж там, сердитым.

– Растов, воюешь молодцом! Но не увлекайся, слышишь?!

– Слышу, слышу, – пробубнил Растов.

– Дальше по каньону не иди, – продолжал Зуев. – Выкуривай «Гиту» из ее берлоги. Огнем выкуривай! И стой, жди подкреплений.

– А может, сразу до «Камбиза» рвануть, а, товарищ подполковник? – несмотря на интонации спокойного, бывалого удава, Растов был действительно опьянен боем, это обстоятельство чуткий Зуев очень верно поймал.

– У «Камбиза» «ГК» – восемьсот миллиметров. Он даже если холостым даст – тебя в космос нахер сдует! – сказал Зуев. – Главное, что «Севашту» с насеста сковырнули. «Камбиз» за ним сам потянется, как теленок за мамкой. Твоя цель – ближайший фрегат. То есть «Гита».

– Ну фрегат так фрегат, – вздохнул Растов.

Август, 2622 г. Каньон Удав Планетоид Фраский-Лед, система Посейдония

«Гита» оказалась еще опасней «Севашты».

Казалось бы, что там того фрегата? Четыреста метров стальных кишок под тонкой титанировой шкурой. Сорок шахт ракетных и торпедных пусковых установок – в такой ситуации для танков совершенно неопасных. Сотня усталых, деморализованных, плохо питающихся людей, каждый из которых не в силах дождаться ночи, чтобы хоть во сне наконец обрести химерическую свободу от опостылевших оков присяги, долга, обязательств…

Но если большинство других фрегатов для самообороны располагало лишь лазерными зенитками вроде тех, что стояли на авианосце «Севашта», то «Гита», модернизированная накануне войны по проекту «Улучшенный Киш», имела в своем арсенале три спарки автоматических стосорокамиллиметровых орудий.

Для сравнения: рота Растова после понесенных потерь тоже располагала шестью стволами достаточно близких по характеристикам пушек. Выходила, черт возьми, честная дуэль с яркими звездами в секундантах!

«Белые вороны» расстреляли по «Севаште» боезапас до последнего бронебойно-зажигательного и убрались восвояси.

«Орланы», гордые обитатели граничного слоя Х-матрицы, выжгли все топливо и тоже были таковы.

Оставались еще «Шамширы» и их многочисленные плазмопушки. Но минимальный загабаритный радиус излучения эмиттеров щита у проклятой «Гиты» был всего-то двадцать с небольшим метров. А значит, ей было достаточно приподняться работой днищевых дюз на высоту девятиэтажки, чтобы безо всякой опасности для своей устойчивости закрыться от плазмы «Шамширов» коконом непробиваемого поля.

Автоматические пушки «Гиты» пропахали перед «Динго» глубокую борозду, осколки посекли навесное оборудование, пятый снаряд серии ударил в левую скулу башни…

От сотрясения в танке что-то жалобно заскрежетало.

Мигнули экраны.

Протяжно заныл привод, затих и… башня остановилась! Кобылин отчаянно выругался.

Растов принял решение мгновенно.

– Помор, башню заклинило! Наводимся корпусом!

«Динго» резво крутнулся на месте. Пушка грубо навелась куда-то в середину корпуса «Гиты», и Кобылин немедленно выстрелил.

К сожалению, попали они совсем не туда, куда следовало бы. Вместо орудийной башни их снаряды раскурочили радиатор системы охлаждения. Вещь, конечно, ценную, но в бою не критичную.

– Назад! Все назад! – заорал Растов.

Но из шести танков роты только четыре смогли выполнить его приказ.

Из-за меткого огня «Гиты» танк номер 44 остался без ходовой, а машина комвзвода Ченцова застряла под рухнувшим ледяным карнизом…

В ответ ударили плазмопушки «Шамширов» Чадовича. Но плазма лишь без толку расплескалась по каньону, отразившись от силовых щитов неугомонного фрегата.