Александр Зорич - Стальные грозы

Торпедоносная эскадрилья «Т-02», прикрытая соколами занебесья гвардии старшего лейтенанта Александра Пушкина, в строю «фронт звеньев» уверенно перла перед линкором «Белоруссия», расчищая кубатуру для прохождения эвакотранспортов.

Чуть в отдалении летели истребители-штурмовики «Орлан» эскадрильи «И-03» под началом старлея Андрея Румянцева – того самого загадочного Консультанта, что в первую декаду августа вел инструктаж для 12-го танкового полка, рассказывал про «космический форт» клонских мятежников.

Когда на пути русской армады возник исторгнутый Х-воротами корабль «Гибель и разрушение теплокровным», гвардейцам даже не пришлось доворачивать для выхода на боевой курс!

Цель, не успевшая закрыться облаками помех, идеально просматривалась даже в обычных оптических камерах.

Шестнадцать торпед «ВТ-500» сошли с направляющих и устремились к ненавистному супостату.

Обеспечивая торпедный удар, истребители засыпали два уродливых гриба в носу чоругского корабля (под ними размещались многоспектральные радары ПКО) потоком сверхскоростных «Мурен».

Парсеры командных ракет перераспределили роли «Мурен» в атаке, и часть из них поразила мезон-ный реактор улья.

Реактор, конечно, не взорвался. Но его аварийное глушение оставило корабль практически без энергии.

Золоченый мавзолей ментоскопа содрогнулся в конвульсии и заглох.

Погасло и почти все освещение.

И только конвейер продолжал движение – уже через несколько секунд бедняга Растов не видел ничего, кроме остаточной радиолюминесценции на внутренних конструкциях ментоскопа.

«Ничего-ничего! Вернусь домой – буду есть раковый суп месяц… А потом полечу на Сокотру, куплю там два ружья для подводной охоты и ужо набью раков от души! Для начала – сто лангустов. Потом двести омаров… И крабов до кучи… Штук триста! Чтобы знали, кто во Вселенной хозяин». – Растов развлекал себя как мог.

Но самое страшное было впереди.

Включился запасной реактор, и в недрах ментоскопа начали одна за другой возвращаться к жизни электронные схемы.

Под потолком капсулы что-то агрессивно застрекотало. Растов поднял глаза, чтобы рассмотреть получше этого кузнечика из преисподней, – и увидел нечто вроде увеличенного электроножа эзошей.

Сверкающий диск прикоснулся к поверхности монокристалла. Брызнули снопы зеленых искр.

«Так вот как они намерены вскрыть мою банку! По старинке, консервным ножом! Впрочем, чему удивляться, если ментоскоп выглядит ровесником печатного станка Ивана Федорова?»

Но материал капсулы был почти алмазной твердости.

А вот ножи, похоже, оказались туповаты.

Поэтому дело продвигалось крайне медленно.

И быстрее, чем капсула разгерметизировалась, в борт корабля ударила первая торпеда «ВТ-500»!

Силумитовая БЧ прошила обшивку, сломала несколько легких переборок и взорвалась, повстречавшись с кольчужным плетением конструктивной защиты цитадели.

Одновременно с ней взорвалась и вторая из попавших в корабль торпед.

Она разнесла уже заглушенный мезонный реактор. После чего несколько вторичных взрывов, опустошив весь центральный объем корабля, перебили несущий продольный стрингер.

Это положило начало необратимой деформации конструкций звездолета, который, запитавшись от вспомогательного реактора, тем временем изо всех сил пытался выйти из-под удара на маршевых двигателях.

Часть торпед чоругам удалось сбить.

Но пятнадцатая и шестнадцатая – последние в залпе – успели применить противозенитные модули и, прорвавшись сквозь потоки плазмы, обрушились на кормовую часть корабля в сотне метров от транспортного отсека, где в разогревающемся ментоскопе гужевался Растов.

Треснула обшивка, отсек утратил герметичность. Давление в нем стремительно падало.

«Похоже, нас основательно подстрелили», – по-думал майор со смесью радости и вполне объяснимой тревоги.

В этот миг один из зубцов электроножа наконец прошел капсулу-монокристалл на всю глубину, и с оглушительным свистом из нее начал выходить воздух.

Если бы на борту корабля сохранялась искусственная тяжесть, у Растова не было бы ни малейших шансов что-либо с этим поделать. Но благодаря воцарившейся вслед за глушением главного реактора невесомости майор оттолкнулся ногами и, подлетев к пробоине, заткнул ее пятерней.

– Иманарот, – пробормотал Растов.

Из-за упавшего давления его голос прозвучал смешно. Так говорил мультяшный гусь Федя, герой сериала для самых маленьких «Деревня Хрю».

Именно в эту секунду чоругский корабль «Гибель и разрушение теплокровным» развалился на куски.

Корма с транспортным отсеком, где находился Растов, сравнительно мягко отломилась и, поскольку двигатели вдруг снова заработали, понеслась к Курду, близкому спутнику планеты Тэрта.

Ну а носовая часть, кувыркаясь, пролетела еще с полсотни километров, столкнулась с заброшенной конкордианской орбитальной станцией «Персик» и ярко грохнула.

Из-за того, что включились двигатели, Растов вновь свалился на пол капсулы и вновь пребольно ударился.

В приоткрывшееся отверстие опять начал убегать воздух…

Но майор, как ни странно, был к этому готов. Он отстегнул левую перчатку гермокостюма и, прицелившись, швырнул ее вверх.

Подхваченная воздушным потоком, перчатка прилипла к пробоине. Перед майором вновь забрезжила надежда.

«Вот бы какая-нибудь штурмовая партия заинтересовалась таким лакомым трофеем! Не поленилась прилететь за рачьими секретами, вскрыла бы ментоскоп и нашла внутри танкиста, матерящегося голосом гуся Феди!»

Растов не знал, что партия действительно уже вылетела. Но ее командир, капитан-лейтенант конкордианских ВКС Гельнар, не счел возможным высаживаться на обломок корабля-улья за полминуты до его падения на Курд…

В аварийной обстановке при отключении всех бортовых парсеров ремонтные боты чоругских кораблей сами формируют управляющую вычислительную сеть.

Девятнадцать паукообразных сколопендр, которые еще были живы в двигательном отсеке, взяли управление на себя.

Обломок включил ориентационные дюзы. Уверенно развернулся вперед по движению и взялся изо всех сил тормозить.

Благодаря этому потоки мезонной плазмы, выжегшие в Курде овальный кратер глубиной в пятиэтажный дом и длиной в семь футбольных полей, смягчили удар, и дни Растова не окончились в вихре ревущих газовых струй.

Обшивка транспортного отсека разошлась лохмотьями.

Ментоскоп сорвался с креплений и, пролетев вперед, ударился торцом о подвернувшуюся обмотку электромагнитного стабилизатора.

Капсула с Растовым вылетела из ментоскопа, как яйцо из курицы. Прямо в лицо майору ударили ослепительные солнечные лучи.