Игорь Недозор - Новая Зона. Дикий Гон

Прежде всего он открыл затвор и закинул в трясину злосчастный патрон, следом отправил и оба оставшихся мародерских «подарочка». Вставил запасную обойму.

Осмотревшись, выругался, поскольку таки замарался обильно хлещущей из раны синей кровью. Не то чтобы ему было так уж жалко комбез, но запах свежей крови привлечет охотников до свежатинки. Он представил, как пойдет в такой вот одежке, оставляя за собой пахучий след, яснее ясного сигнализирующий всей местной фауне: «Я – подранок! Эй, братцы, бегите, ешьте меня!» И какого черта он связался с этим заказом!

Следующие полчаса он плескался в болоте не хуже какого‑нибудь кабана, пытаясь замыть кровь. Затем, кое‑как выжав камуфло, натянул воняющее тиной одеяние на себя и двинулся дальше.

Буквально через десяток минут сталкер насторожился, замер и прислушался. Затем отступил с лесной тропы в ельник.

Спустя минуту в конце тропы возник быкарь‑одиночка. На секунду Шквалу даже почудилось, что это вожак утреннего стада. Но нет, этот – еще солиднее.

Был он стар и матер, раза в два крупнее обычного. Толстый грубый панцирь жесткой шкуры с пучками волос, под которым ходили бугры мышц, а черные, словно лаковые рога почти сходились над переносицей. Внушительное зрелище, что и говорить.

Напротив Шквала бугай вдруг остановился. Он просто стоял и пялился красными глазенками на заросли, где засел сталкер. Почуял?

«Шел бы ты, рогатик, лесом!» – мысленно пожелал Шквал, готовясь поставить на быкарьей морде красную точку лазерного прицела.

Медленно и не спеша зверь начал отступать в глубь зарослей.

Ах, дьявол! И все дьяволы Зоны! На втором шаге под подошву «Маттерхорна» подвернулась пригоршня щебенки и громко противно скрежетнула.

Быкарь напрягся, наклонив голову, потерся мордой о ногу.

Чертов камень!

Во рту появился кислый привкус страха.

Быкарь опять опустил башку. На темени зверя стала видна глубокая борозда, сочащаяся бурой сукровицей, – старая, уже заживающая рана.

Зверь всхрапнул и вдруг, подняв короткий мохнатый хвост, навалил горку навоза. Резкая вонь достигла ноздрей сталкера секунд за пять. То ли мутант таким образом сообщал врагу, что класть на него хотел, то ли просто облегчался перед предстоящей схваткой.

Быкарь рыл землю когтистым копытом, явно учуяв Шквала, но не торопился атаковать. Сталкер очень медленно поднял «Чезет». Рука чуть дрожала. Гребаная макака! Достала‑таки, похоже, с того света.

Дистанция слишком мала, а значит, выстрел у него только один. Если в глаз, то кто его знает, глаза махонькие, можно не попасть. А эти уроды весьма живучие. Сам Шквал не видел, но Скрипач как‑то говорил, что из туши препарируемого быкаря его знакомый научник выковырял девять пуль, одна из которых – от «Утеса». Так что этот запросто успеет его и с пулей в башке затоптать. Говорят, что стадо быкарей, сбегаясь, добычу живьем жрет. Значит, в лоб, у быкарей лоб – слабое место, кость толстая, но рыхлая и хрупкая – недоработала Зона‑матушка.

Массивная башка пригнулась к земле, корявый уродливый нос ковырнул взрытую почву, и в следующий миг быкарь бросился вперед. Уже отпрыгивая, Шквал нажал на спусковой крючок. Щелчок бесшумника показался ему громовым ударом. Но сам выстрел получился тихим. И лесное эхо многократно отразило рев‑крик смертельно раненного чудища. Посыпались иглы и шишки, затрещали ветки под весом быкарьей туши.

Ломая суставчатые лапы, умирающий мутантище буквально врезался в раскисшую землю, прорыл в грязи ров и напоследок опрокинулся на бок. Обмякшие вислые губы обнажили желтые клыки. Мутант заревел, умирая, и умолк окончательно.

Откуда‑то из‑за холма откликнулись его сородичи. Скверно. Потревоженные быкари обычно удирают, но уж если разъярятся, то хуже и не придумаешь. Они сильны, выносливы и в бешенстве способны преследовать часами. Даже бывало, что машины догоняли.

«Знай, парень, от мутанта удрать можно, но, сколько ни бегай, от Зоны тебе точно не убежать…» – вспомнил Шквал слова Спрута и зло ухмыльнулся. Неужто он уже исчерпал лимит удачи, и теперь судьба расставила ему немудрящую ловушку в образе стада тварей, какие считаются у здешнего народа даже не самыми опасными?

Бежать через Голую пустошь, где пролегало несколько аномальных полей, да еще и мутанты наверняка кишат, как мухи в сортире? Да еще имея быкарей на хвосте. На такое может решиться только полный идиот, не дорожащий собственной жизнью. Но если быкари вздумают его преследовать – дело худо.

Был еще выход… Из серии изощренного самоубийства.

Детектор показывал, что левее метрах в пятистах расположилась «глотка» – своеобразная и довольно редкая аномалия. Артефакты она давала так себе – «желтый пух» и «мягкий рог». Но было у нее занятое свойство – попавшие в нее предметы и живые существа выбрасывало через другую такую же.

Это доводило физиков ЦАЯ буквально до сумасшествия, но, сколько они ни старались, механизма процесса так и не разгадали.

Скверно то, что выйти можно было где угодно, и из какой именно «глотки» отчаянного бродягу вышвырнет, предсказать было совершенно невозможно. В жутких локациях Егорьевского выступа или набитом смертоносными аномалиями Отрадном, на дне Новомосковского моря или рядом с колонией трупного червя, а может – прямо пред светлые очи патруля охраны Периметра. К тому же нередко предмет или живое существо, туда угодившее, выходит из этого телепорта изломанным, искаженным или даже вывернутым наизнанку в самом прямом смысле слова.

Неизвестно, как бы развивалось дело, но тут вмешалась Зона. Над ближней рощицей, взлетев, загорелся «глаз орла». Аномалия налилась ярчайшим светом, заискрилась, завибрировала, замерцала, превратившись в зеркальный шар, и с треском рассыпалась миллионами оранжевых и зеленых искр. Сгустившаяся белая дымка разлетелась в разные стороны, уносимая взрывной волной, земля под ногами покачнулась, накренилась, и Шквал упал на спину, больно ударившись копчиком. Выругавшись от души, поднялся сперва на колени, затем встал на ноги. Все замерло, гул стих.

В окружающий мир вернулся относительный покой. Недалеко чавкали в камышах шуршуны, мирно перекликаясь между собой. Ревели за лесом удирающие быкари – их спугнула разрядившаяся аномалия. Все так же ухало в трясине неведомое порождение Зоны.

На морде быкаря трепетал кровавый пузырь, набухая и опадая, из пасти бежала слюна с красными сгустками…

Нет уж, изучая вздрагивающую тушу, подумал Шквал. Довезет Яге треклятую икру, и все! На фиг все эти сухопутные рейды и «мелкие» поручения. Лучше с десятком озерников помахаться или пару раз под воду спуститься…

Часть вторая. И бутылка рому