Андрей Буянов - Сорняк

Топорик был, можно сказать, обычным. Да, изготовлен заметно более качественно, чем Мишкина булава, но ничего экстраординарного собой не представлял. Чего не скажешь о медном кинжале. Широкое лезвие у него по размеру было примерно с узкую ладошку, заметно утолщаясь к середине, что делало его довольно массивным, плавно переходило в фигурную ручку. Ничего особенного она собой не представляла и изображала довольно обычную для оружия плетённую косичкой верёвку. Но с учётом того, что кинжал был отлит целиком и рельеф ручки был спланирован заранее, то такой технологический уровень никак не соответствовал тому же, например, кремневому топору, копью или другой высокотехнологичной штуке, которую он здесь видел – луку.

Кинжал Мишка снова заткнул за пояс и, наконец, добрался до луков…

Взяв один в руки, задумчиво повертел. Палка как палка. Да, толстая, да, упругая, длиной чуть больше метра. Но вот никакой композитностью от неё и близко не пахло. В прошлое лето он как-то приболел и, пока сидел дома и пил антибиотики, умудрился прочитать несколько книжек. Не потому что фанат, а потому как родители, воспользовавшись моментом, отрубили дома Интернет, а вместо смартфона подсунули обычную бабушкину «раскладушку» с большими кнопками. Телек, вещь, конечно, тоже сама в себе, но днём его смотреть, бесцельно щелкая по пульту, переключая каналы с одного сериала на другой – морока та ещё. Днём же аудитория в основном женская, соответственно, и репертуар для молодого человека крайне не подходящий… Так вот, карты сложились, и Мишка от нечего делать добрался до отцовской библиотеки. Выбрал по корешкам наиболее интригующий, и неожиданно вчитался… Читал он околонаучное произведение о татаро-монгольском периоде Руси, потом ещё парочку из разных серий. А затем и внезапно выздоровел…

Так вот, в одном из произведений было довольно подробное изложение технологии изготовления композитного монгольского лука. Она сама по себе очень сложная и требует много времени, усилий и кропотливой работы. И получалось, что лежащие сейчас перед ним палки назвать таковыми было никак нельзя.

Мишка встал, упёр в землю один конец, закинул за него ногу, подобрал тетиву и, навалившись всем телом, без труда согнул лук. Этот способ он вычитал в той же книге, но вот попробовать удалось в первый раз. В принципе, ничего сложного, элементарный рычаг, но вот додуматься до такого надо ещё постараться. Наверняка те же монголы придумывали это не одно и даже не десяток поколений. Ещё Миша понял, что лук этот безнадежно слаб, если так легко сгибается. И если сила натяжения нормального степного лука варьируется от тридцати до сорока пяти килограммов, хотя та же книжка утверждала, что бывают экземпляры и по восемьдесят-восемьдесят пять [6], то этот, видать, по субъективному мнению, еле тянул на десятку, а то и меньше.

Миша зацепил тремя пальцами тетиву и потянул на себя. Легко пошла. Дотянул почти до носа и отпустил…

– А-х-х-тыж-блин-твою-ма-а-ать-блин… – орал он, растирая ушибленное предплечье, на котором стремительно образовывался большой синяк. Лук валялся недалеко на земле. Закончив стенать и тереть ушибленное место, Мишка наконец обратил внимание на удивленно смотрящего на него Тауку. Тогда, злобно усмехнувшись, он подобрал лук и протянул местному: мол, если смотришь как на дурачка, то покажи, как сам умеешь.

Тот лук взял, молча с трудом поднялся и без особой лёгкости, рывком натянул. Тетиву, что характерно, не бросил, а медленно довёл до места. Что называется, уел.

Мишка, не делая вид, что все так и должно быть, вытащил из кожаного мешочка пару стрел. Ту, на которой было оперение и широкая пластинка кремневого наконечника, убрал обратно. А вторую, с просто заострённым концом и куцым оперением, протянул дикарю. Тот улыбнулся, взял стрелу, развернувшись рывком, натянул лук и выпустил её в сторону степи. Стрела пролетела по пологой траектории метров восемьдесят и упала в густую траву. Что характерно, по руке ему тетивой не дало, разве что незначительно. Чёртов «индеец», широко улыбаясь, смотрел на него.

Миша просто кивнул, жестом попросил отдать лук, взял в руку вторую стрелу. Принципиальная разница была в том, что Таука натягивал тетиву не тремя пальцами, как Мишка искренне полагал, делают все, а большим. При этом указательным, средним и безымянным удержал его. Стрела же спокойно и уверенно лежала в ложбинке. Мишка сложил захват, резко дёрнул, натягивая лук…

– Черт, блин, мать твою!!! – Плохо зажатая стрела слетела, и тетива снова ударила по больному месту. Правда, гораздо слабее.

Поняв, что лучник пока из него никакой, Миша сердито повёл плечами. Отдал Тауке лук и два мешочка стрел. Кивнув на явно благодарственную фразу в ответ. И подойдя к дереву, поднял с земли копьеметалку и единственный оставшийся дротик. С хитрой ухмылкой повернулся к дикарю. Интересно?

Ещё как интересно! Такого оружия тот явно ещё не видел и, в отличие от лука, владеть не умел. А вот Мишка с этой штукой управляться насобачился. Пошёл, установил метрах в пятнадцати светлый камешек размером так с три кулака. Потом пришёл на место, не спеша отмотал от дротика кремневый наконечник, послюнявив палец, помазал кончик, опустил в золу. Затем быстро уложил его на ложе и одним слитным движением сделал бросок.

Дротик угодил в самый центр мишени. Камень от удара отъехал в сторону, на месте попадания осталась черная смазанная точка. Миша довольно повернулся, вздел голову, ну как, мол?

Местный смотрел с уважением. На этом Мишка, пока ещё в чем-либо не облажался, показывать свою «крутизну» решил прекратить. Демонстративно сел у костра, достал из-за пояса медный кинжал и принялся им строгать из ветки новый дротик.

Через некоторое время местный парень по имени Таука снова начал усердно что-то объяснять. Мишка слушал, иногда кивал в такт. И на особенно размашистые жесты красноречиво показывающие, что надо уходить, поднялся и степенно кивнул. А потом уже сам почти час пытался объяснить, что уходить надо утром, потому как пока они тут сидели, день прошёл и скоро стемнеет. В сумерках компромисс достигся сам собой, и Мишка полез наверх спать, указав спасённому на противоположный край площадки.

Спал Мишка плохо, всё пытался смотреть «одним глазом» за аборигеном, ворочался и волновался. Зато тот вырубился, как только прилёг. В принципе, понятно, его тело было крайне измотано и ночного бдения переносить не собиралось. И вот результат: наутро оба они встали разбитыми и хмурыми. Зато погода стояла как по заказу изумительная: никакого дождя, небо чистое – нет ни тучки, в высоте весело сияет солнце.

Еще вчера Миша приделал к рюкзаку вторую лямку из кожаного ремешка и уложил в него некоторые свои нехитрые пожитки. То есть остатки еды, одну глиняную плошку, запасные пластины кремня и… и всё. Больше с собой положить было нечего, мясо доели вечером, а других запасов, кроме небольшой горстки муки, он и не делал. Одно копье дал Тауке, одно взял себе. То, что осталось, припрятал в кроне, как и лук, который охотник забраковал.