Андрей Буянов - Сорняк

Нет, совсем не такой, какие любят снимать в фильмах про пиратов. Не гордый красавец, обвешанный как облаками грудами парусов. На речке покачивался небольшой кораблик, по форме напоминающий перекрытую палубой большую, метров так пятнадцать в длину и до пяти в ширину, лодку. Одинокая мачта и широкое весло для управления на корме… Что он Мише напомнил? Да ничего, разве что иллюстрации античных торговых кораблей из учебника истории. Но и то так, отдалённо: некое сходство было, но совсем не очевидное. Некоторое количество вёсел, торчащих в стороны и относительно небольшой парус, недвусмысленно подсказывали, что в движении этот образец местного кораблестроения приводится отнюдь не только силой ветра. Что вообще, как Мишка помнил, довольно характерно для древнегреческих, римских и финикийских кораблей. А так… То, что это не знаменитая трирема, видно совершенно точно.

– А-а… – протянули рядом. – Те, что приходят с заката, приплыли.

Рядом стоял Таука и также смотрел на реку.

Команда тем временем, орудуя веслами, аккуратно подвела корабль почти к самому берегу, что, собственно, говорило о его достаточно неглубокой осадке. Потому как сам Миша не далее как позавчера свою лодку лично вытаскивал на берег и прекрасно помнил, что глубины в том месте от силы по пояс. Конечно, к самому берегу корабль никто не подвёл, скинули на него широкие сходни и по ним спустились пятеро человек. Четверо были явно воинами, потому как держали в руках большие круглые щиты, на головах их краснели круглые медные шлемы, а в руках были длинные, в рост человека, копья. Их наконечники, что характерно, блестели в утреннем свете всё той же начищенной медью. Что на ногах и на теле, в деталях разглядеть не получалось: всё же не площадь, а берег, поросший травой и камышом, да и щиты мешали, но, судя по всему, там должны быть тёплые шерстяные туники и зимний вариант сандалий.

Пятый же, мужчина средних лет, довольно высокий, был облачен в темно-синие мешковатые одежды, широкие шаровары того же цвета, держащиеся на широком, из медных пластин поясе, сбоку которого висели ножны в полтора локтя длиной. На голове его было что-то наподобие чалмы, а глаза на широком обветренном и загорелом лице были обильно подведены сурьмой.

Всё это Миша рассмотрел в деталях, когда мужик, несомненно, купец, в сопровождении своих охранников поднялся на площадку торга. И да, кстати, на ногах охранников были добротные кожаные сапоги, а на тела помимо туник надеты кожаные жилетки, а поверх них – меховые плащи. Каждый из них имел ножны с коротким мечом и подвязанную к поясу пращу. По сравнению с местными выглядело это практически сногсшибательно. Налицо – огромный технологический разрыв цивилизаций. Однако бронзы Мишка, как ни старался, но ни на одном так и не рассмотрел, даже наконечники копий краснели на солнце начищенной медью…

Может, в ножнах? Хотя нет, если бы была бронза, то уж наконечники копий точно бы сделали из неё, тут без вариантов. Значит, что получается? Местная цивилизация, имеется в виду та, что где-то там, далеко, сейчас находится в самом разгаре медного века, ну край – начало бронзового… И что это значит? А собственно, и ничего. Ничего как плохого, так и хорошего… Если судить по ассоциации с Землёй, то там на эту эпоху пришёлся самый расцвет рабовладельческого строя. И поэтому от проскользнувшей в голове поспешной мысли о том, чтобы уплыть с этими вот ребятами навстречу более прогрессивной цивилизации, пришлось отказаться – в лучшем случае продадут в рабство. А там и все его прелести можно попробовать – от гладиаторских боев и работы на рудниках до кастрации и охраны какого-нибудь гарема. Это если сразу по отплытию не прирежут и в тёмную зимнюю воду не скинут, чтобы место не занимал и еду не переводил. Если на Земле в её медный век такие вещи были вполне в порядке вещей, то почему здесь должно быть по-другому?

А через некоторое время пришли с соседнего холма главы родов, вожди и шаманы, и Миша понял, для чего все приберегали меха.

Несколько людей купца таскали с корабля на площадку на холме товары: большие амфоры, тюки некрашеной материи и, конечно, медное оружие. Впрочем, последнего было немного и представлено оно было в основном наконечниками для копий и короткими кинжалами. И почти все его забрал род Куницы, обменяв большие тюки мехов. Небольшую часть урвали быки, и уже остатки поделили другие рода, в том числе и Выдры. Теперь Мише стало понятно беспокойство Гото и его стремление вооружить свой род.

А вот дальше пошло более интересно. Товар основной ценности был обменян, и в дело пошло всё остальное. В амфорах было ожидаемое вино и несколько неожидаемо – масло. Койт выменял и того и другого по паре штук, а вот в сторону ткани даже не посмотрел. Но Мишка не дал случиться такому недоразумению, и надоумил его взять один отрез. Старик ворчал, но навстречу пошёл, в особенности после того, как Мишка шепнул ему на ухо, что ткань можно попробовать покрасить и впарить им же на следующий год, но намного дороже. А что? Логика сработала: кожу ведь красят, так почему бы не попробовать так же и с тканью?

Потом торг прервали на обед, на котором Койт и сказал им, что старейшины родов решили завтра с утра идти на Волков, пока случилось так, что все собрались вместе. Новость все восприняли довольно спокойно. Надо – значит, надо, недаром же старейшины всё утро с Отцом Солнце советовались! Да и если Волки вырезали весь род Барсука, то кто может сказать, что завтра они не вырежут другой род… А в другой раз вот так собраться всем вместе и наказать зарвавшееся племя может до лета и не получится. Тогда чего тянуть, спрашивается? Охотники радостно загомонили. Сейчас перед глазами они видели только добычу и славу героев, а то, что в племени Степного волка мужчин может оказаться ничуть не меньше, чем собравшихся здесь, они как-то не думали.

Однако об этом подумал Мишка. Ему как-то сразу вспомнилась та драка на берегу ручья, где он встретил Тауку и пересёкся с охотниками Волков. И слабаками те ему совсем не показались. Убить, конечно, не убили, но раз на раз ведь может и не прийтись, а как в него копьями били с разных сторон, Миша помнил хорошо, в особенности как сумел чудом изогнуться и не дать попортить свою драгоценную шкуру. Поэтому ни радости, ни уж тем более энтузиазма он сейчас не испытывал. А поскольку отвертеться от похода не представлялось возможным, то надо было срочно придумывать что-то для защиты, и лучше такого же щита, как у одного из охранников, Мишке на ум ничего не приходило. Конечно, надо будет попытаться выменять ещё и шлём, а может, и кожаную броню, но это уже вряд ли.

После обеда, когда торг возобновился и пришлый купец менял уже оставшиеся товары, Миша отошёл от своего навеса и целенаправленно пошёл к одному из охранников.