Владимир Мясоедов - ПВО для НЛО

– Симбиотические стволовые клетки, – пояснил Евгений Борисович. – Строительный материал, подходящий любому организму. И подходящий для строительства всех без исключения органов, от берцовой кости и до железы гипоталамуса. Мы даже понять не можем, как они добились создания такого вещества. Но факт остается фактом. Будучи помещенным на пострадавший участок плоти, универсальное лекарство инопланетян копирует его ДНК и постепенно становится частью организма, достраивая недостающие кусочки. А какого именно организма – ему, похоже, абсолютно все равно. Срезы тканей, взятые от «тараканов», «кракенов», людей, зверей, птиц, насекомых и даже моллюсков, под его воздействием начинают регенерировать абсолютно одинаково.

– А если здорового им лечить? – Кожа нестерпимо зачесалась вокруг раны, соприкасавшейся, как оказалась, с чудо-дрянью из иных миров. Думаю, если бы сейчас я дал себе волю, то не успокоился бы, пока не разодрал бы заживающую рану. – И какие есть побочные эффекты, а?! Ну не может же их не быть, верно?!

– Ну, может, и не может, – радостно улыбнулся мне главный живодер. – Но их пока не выявлено. Ни среди пятнадцати подопытных на нашей базе, ни в других местах России и мира. Ну, или нам про это ничего пока не сообщили.

– Уволюсь к чертовой матери. – Левый глаз у меня ощутимо задергался, зубы застучали, а пальцы начали подрагивать, желая ощутить под собой чью-то теплую мягкую хрупкую шею. – В деревню, в глушь, в Челябинск! Ах вы твари белохалатные! Да я лучше «тараканам» пойду на удобрение, чем с вами на одном поле гадить присяду!

– Сестра, наркоз! – Многоопытный доктор явно понял, к чему идет дело, и проворно сдвинулся куда-то назад. Но недостаточно быстро. Я успел его поймать за кончик жидкой бороденки. И от всей души шикарно двинуть в пузо. Отшиб, к черту, пальцы. Старикан, оказывается, носил под одеждой бронежилет даже на территории базы. – Санитар, успокоительное!

Понятное дело, никаких медбратьев рядом не нашлось. Только здоровенные плечистые вояки, выполняющие роль охраны госпиталя. Правда, они могли по совместительству являться и слугами эскулапа. Но я в это как-то не очень верю. Очень уж профессионально у меня отобрали старого доктора, притом ни капли его не помяв.

– На гауптвахту? – Мной, завернутым едва ли не в крендель, взмахнули, будто пойманным за шкирку котом. Очень хотелось громко повозмущаться. Увы, данному процессу очень мешал собственный локоть, практически засунутый в рот, и идущие из вывернутой руки болевые ощущения.

– Не надо, – спокойно сказал врач, отряхиваясь и проверяя свою бороду на наличие выдернутых прядей. – Реакция пациента стандартная, я уже почти привык.

– А все же язык могли бы держать и за зубами, – заметил ему один из то ли медиков, то ли ученых, также присутствующих в отведенном под палату закуте, но до того хранивший гробовое молчание. – Ведь уже третий подопытный до вас добраться пытается. И хорошо еще у этого ножа не оказалось, как у первого.

– М-да, не стоило радовать не отошедшего от контузии крапового берета новостью, что мы опробовали на нем новый экспериментальный препарат, отобранный у пришельцев, и теперь очень хотим узнать результаты, – признал старик, потирая шею. – И та фраза про вскрытие явно лишней была… М-да, не понимают простые люди нашего специфического юмора. Хотя такая ошибка мне простительна. Все же по специальности я не психиатр и не военврач, а всего лишь скромный геронтолог.

– Однако лучшего специалиста по внутриклеточным процессам у нас все равно нет, – вздохнул Евгений Борисович. – Может, приступим к осмотру следующих пациентов? Ну, тех, которым мы лечили ожоги, полученные при взрыве одной из бортовых батарей «стрекозы»?

– Да, да, это должно быть очень интересно и познавательно! – воодушевился старик, и вся медицинская кодла вместе с сопровождающими утопала куда-то дальше. А меня здоровенные лбы в камуфляже вынесли за пределы госпиталя и аккуратно поставили в укромный уголок. Чтобы мог распутаться из завязанного ими узла без излишней спешки и опасности свалиться кому-нибудь под ноги.

– Живодеры! – не очень уверенно и умеренно тихо бросил я обвинение в адрес эскулапов и своего начальства. После чего живо похромал куда подальше. Пока им испытатель для еще какой-нибудь экспериментальной процедуры не понадобился. Чтобы не лопнуть от распиравших душу ощущений, нужно было срочно найти свободные уши и излить в них все свое раздражение.

– Успокойся! – только и сказал Святослав, выслушав мою горячую тираду. – Нас, безоружных, гоняли пришельцы и «крабы». Нас заставляли вступать в перестрелки с отрядами инопланетян. Тебя лично не далее как сегодня обкатывали танки пришельцев. А ты беспокоишься из-за неопробованных методов лечения? Да наплюй на них! Мы все равно вряд ли проживем достаточно долго, чтобы успеть нажить себе иные осложнения здоровья, кроме расстрела из лазеров или плазмопушек.

– Позвольте, я не узнаю вас в гриме. Кто вы такой? – Мне решительно не нравилось, как отреагировал на такие новости двоюродный братец. – Алло, Славик, в чем причина таких упаднических мыслей и наплевательского отношения к нам самим? Ведь все же пока хорошо… Относительно. Мы живы и даже с родителями поболтать сумеем. Ну, если они снова выберутся из своей затерянной в непролазных лесах деревушки в райцентр, где есть работающий ретранслятор сотовой связи. Так чего еще надо?

– Я тут пару часов назад случайно сводку потерь подслушал, – вздохнул кузен, по-прежнему будучи прямо-таки воплощением рыцаря печального образа. – Причем реальную, а не ту, что иногда передают по радио. В ту не поверит даже олигофрен, страдающий последней стадией разжижения мозга. Сам понимаешь, при стенах, которые можно пальцем проткнуть, подобные казусы случаются.

– Так, – мигом подобрался я, решив на время забыть даже про свои болячки и экстремальные методы лечения. – И что же тебя так расстроило? Ядерной зимы вроде на улице не ожидается. А громадные потери и общая разбитость войск уже ни для кого на планете не новость.

– Пришельцы не только имеют преимущество, но и понемногу начинают увеличивать его, – устало вздохнул двоюродный братец. – Везде, где они окопались, они разворачивают производство всякой неведомой фигни.

– Хороших новостей нет? – Нельзя сказать, что услышанное меня обрадовало. Но и не удивило, это совершенно точно.

– В Северной Корее, если верить сообщениям их правительства, уничтожили «улей» химическим оружием, – неопределенно пожал он плечами. – Правда, при этом потеряли собственную столицу, превратив ее в мертвый город. Как именно они это проделали, диктор не сообщал, но упоминал о счете жертв, идущем на миллионы.