Александр Шапочкин - На чужих рубежах. Посев

— Понимаю… А, кто ещё в курсе?

— Профессор Марджи и профессор Ленксли, глава инженерной службы, — ответил он. — Они выходцы из двадцать четвёртого века и для них подобная практика в порядке вещей.

— Интересно девки пляшут… — в который раз уже пробормотал я.

С трудом разлепив тяжёлые веки, я приподнял голову от подушки. Во рту стоял тошнотворно сладкий привкус местного ярко-голубого и зелёного пойла, в ушах шумело, а мысли с трудом ворочались в отдающей колокольным гулом голове. Безымянная тройка звёзд ещё только вставала над горизонтом, а я сидел на кровати и всё пытался понять где я, кто я и главное зачем я вчера так нажрался.

Воспоминания возвращались медленно, нехотя, и прежде чем я окончательно пришёл в себя, я практически на автомате успел принять контрастный душ. Затолкал в себя съедобную массу из пищеблока, странную болотно-зелёного цвета с фиолетовыми вкраплениями кашицу, с удивлением отметив что по вкусу эта субстанция чем-то напоминает обжаренный фарш из варёной курицы. Побриться и даже кое как почистить свой пистолет Waku, от похожего на пепел налёта отработанной и успевшей свернуться остаточной плазмы.

Главное, что я пытался вспомнить, не сотворил ли я вчера чего такого, от чего сегодня мне по всем правилам должно было быть стыдно. По всему выходило — что нет. Если не считать того, что я как "Генерал — Генералу", набил морду Юстициану Августу, но из-за подобного поступка переживать мне вроде не следовало.

Всё потому что бухали мы на троих с Гюнтером, а мордобой, случившийся из-за спора поколений и "Великих Культур" на извечную тему — кто кого. Победила молодость, современный рукопашный бой и система Кадочникова. Как это обычно и бывает синяки, залитые приличной дозой алкоголя, помогли установить между армией и службой внешней разведки доверительные и уважительные отношения. Мы даже по пьяни сумели разработать несколько совместных программ, общая суть которых сводилась к тому, что все мы в одной лодке и надо помогать друг другу.

Более того, эти два тела оккупировали диванчики в моей гостиной, благо места там хватало и если римлянин уже проявлял первые признаки жизни, то кайзеровец явно отбился от железного орндунга и я отправился его будить.

Пока я наблюдал, как два бугая словно малые дети ковыряются в неаппетитной на вид биомассе мы успели обсудить пару вопросов на злобу дня, например, изъятие алкогольной продукции у строевых частей и перевод их на казарменное положение. Гюнтер высказал разумную мысль, что солдатам тоже нужно отдыхать, а у него даже Шварцхильду изъяли, на что мы дружно покивали, пособолезновали и продолжили обсуждение общего закручивания гаек.

Мою "Снежную Королеву" превратившуюся в серьёзную, хозяйственную девочку, возможно умную, но не приспособленную к взрослой жизни, я, не дожидаясь обговоренного полицейского рейда по жилым корпусам, сам, за руку отвёл в ближайший "Центр". Как папа послушную дочку. Причём немец сделал то же самое, после чего ему стало так одиноко в своём "пенале" что он сразу же побежал ко мне.

Основная проблема состояла в том, что неизвестно, когда и главное, что попрёт на нас из глухих чащоб, а личный состав тем временем, не однороден, не дисциплинирован, не подготовлен и совершенно не мотивирован. Собственно, именно по этой причине Юстициан и завалился ко мне вчера вечером уже в поддатом состоянии.

Женщины в армии… для римского примипила, первого центуриона Двенадцатого Молниеносного легиона данная новость, принесённая одним из его офицеров, вызвала такой душевный протест, что мужику просто нужно было кому-то выговориться. Он как оказалось только списочно ознакомился с бойцами. Потому он, например, думал, что уже знакомая мне Фантом-02, 0379 по имени Ариэль Арбаванэль — сионистский зилот, а не вполне милая девушка и потому готовился к сложному разговору, а когда она явилась по вызову во временную ставку легиона — даже расстроился. Так что ему нужно было узнать — нормально ли это дело в моё время, когда девушки служат наравне с мужчинами, как на них реагировать и что теперь делать лично ему.

Изливать душу перед собственными офицерами ему не позволяло положение и гордость. Смита он считал "вигилом", римским аналогом городского полицейского и пожарного в одном лице, а у настоящих легионеров с ними всегда были натянутые отношения. Ну а я, вполне подходил на роль центуриона командующего "манипулой особого назначения" с которым было не зазорно опрокинуть чарку вина. Это был мой вольный перевод латинского слова, которое начисто стёрлось из моей памяти под влиянием алкоголя.

В общем, согласившись друг с другом в том, что армии потребна жёсткая дисциплина и высокий моральный дух, мы полезли в свои бронекостюмы сиротливо стоявшие в прихожей. Мой хоть и был немного повреждён во время боя с монстром, менять его пока было не на что, да и подгонять негде.

Видимо оценив моё состояние и решив, что я отравлен неизвестным науке алкогольным монстром, "Фантом" немедленно вкатил мне какой-то укол, основательно поправивший мне здоровье. Судя по посветлевшим лицам собутыльников, их костюмчики подвергли их аналогичной процедуре, а потому уже уверенные в том, что тяжёлое похмелье не уронит достоинство отцов-командиров в глазах простых вояк мы вывалились из моей комнаты.

На всякий случай, я предупредил кайзеровца, что в этот раз попойка была исключением из правил. Можно сказать, что она была проведена в медицинских целях, и просто необходима после всех потрясений и треволнений первого дня Третьего Рима. Но более пред боевым выходом я подобного не потерплю и буду наказывать любого, от кого учую запашок, как минимум задень до операции.

Заодно я сдал вынесенный мной из центра города трофейный карабин Юстициану на хранение. Брать это оружие за пределы города, означало автоматически угробить ценный образец, ведь GRAW у нас имелось не так уж и много, а свой личный я уже умудрился сломать.

Связавшись с дежурным офицером, мы направились в штаб армии и там на нас пролился такой поток новостей, что я сразу же пожалел о том, что не опохмелился поутру и не принял на дорожку чего-нибудь покрепче. Это примипилу хорошо, вот потёрли мы утром о пользе трезвости, а сейчас он уже во всю дует разбавленную водой голубую пакость и даже не вспоминает о том разговоре. Ему то — что? В его время в Риме даже дети хлестали разбавленное вино днём и ночью, потому как от обычной воды можно было заработать дизентерию, а то и чего похуже.

В меня же в армии кирзовыми сапогами и берцами вбивали непреложную истину. Пьяный разведчик — мёртвый разведчик. Это не значило полного отказа от употребления спиртных напитков, но многие целенаправленно переходили на здоровый образ жизни, дабы не искушать судьбу. Если же какой баран вроде меня не умел пользоваться головой и на утро после обильных возлияний страдал от похмелья, то ему оставалось только терпеть и молиться, чтобы от него не шибко пасло перегаром, и чтобы народные средства в купе с парой таблеток анальгина оказали должный эффект.