Клэр Норт - Пятнадцать жизней Гарри Огаста

– Эти идиоты были бы ни на что не способны, если бы вы не кормили их с ложечки и не подтирали им задницы. Так что стойте здесь и смотрите! Вы этого заслуживаете.

Трижды прогудела сирена – это означало, что все сотрудники должны были покинуть зону эксперимента. Затем один из ученых громко начал отсчет. Зажужжали генераторы, лица ученых приникли к мониторам. Винсент, стоя рядом со мной, едва не подпрыгивал на месте от возбуждения. В какой-то момент он схватил меня за руку, но через несколько секунд, видимо, не желая, чтобы окружающие это заметили, разжал пальцы и принялся грызть ногти.

Я, скрестив руки на груди, бесстрастно наблюдал за происходящим. Устройство набрало максимальную мощность, всасывая энергию, словно чудовищная воронка, а затем выплевывая ее наружу.

– Сэр? – Голос подал один из сотрудников, оценивавших поступающие на мониторы данные. В его голосе прозвучали неуверенность и страх.

Винсент, мгновенно почувствовав это, резко обернулся и, глядя на ассистента, нарушившего напряженную тишину, рявкнул:

– Отключить все!

Никто не задал больше ни одного вопроса. Чья-то рука мгновенно нажала на кнопку аварийного выключения, и в помещении, где находилось квантовое зеркало, наступила темнота. Лампы погасли и в зале, где собрались ученые, – теперь его освещало лишь мертвенное серое мерцание компьютерных мониторов. Взглянув на Винсента, я увидел, что вены на его шее вздулись и пульсируют так, что это без труда можно было увидеть со стороны. Приоткрыв рот, он обвел взглядом стоящих молча сотрудников, а потом, медленно повернув голову, снова уставился на свое детище.

По идее квантовое зеркало, как и все приборы в помещении, где проходили испытания, должно было быть погружено в темноту. Но всем отчетливо было видно оранжевое свечение, исходившее из нутра громадного устройства. Оно не только не гасло, но и стало постепенно распространяться на внешние металлические детали. Из недр прибора повалил черный дым. Взглянув на индикатор радиоактивности, я увидел, что он начал чернеть.

– Остановите это, – прошептал Винсент, не обращаясь ни к кому конкретно, хотя всем в зале было понятно, что сделать ничего нельзя. – Остановите немедленно.

Свечение внутри прибора становилось все ярче. Было отчетливо видно, что металлические детали корпуса квантового зеркала начинают плавиться. Я обвел взглядом присутствующих – все они, замерев, молча наблюдали за происходящим, не двигаясь, словно кролики, загипнотизированные удавом. Тогда, будучи здравомыслящим человеком, целыми днями подсчитывавшим, сколько мыла и туалетной бумаги может понадобиться сотрудникам большого учреждения, я крикнул:

– Радиация! Всем немедленно покинуть помещение!

Похоже, я выбрал правильные слова, потому что все тут же бросились к выходу, храня молчание – для крика нужна была энергия, а присутствующие прекрасно понимали, что в этот момент все силы должны быть направлены на то, чтобы как можно скорее выбраться из зоны действия невидимого и бесшумного, но смертоносного гамма-излучения. Посмотрев на Винсента, я увидел, что индикатор радиоактивности, прикрепленный к его рубашке, уже стал угольно-черным. Схватив его за рукав, я прошипел ему на ухо:

– Надо уходить!

Винсент, однако, не сдвинулся с места, продолжая пристально смотреть на квантовое зеркало. Я слышал, как шипит раскаленный, плавящийся металл, и прекрасно понимал, что будет дальше.

– Винсент! – взревел я. – Нам надо убираться отсюда!

Он снова никак не отреагировал на мои слова. Тогда я согнутой рукой обхватил его сзади за шею и потащил к выходу, словно пловец, спасающий утопающего. Кроме нас двоих, в зале больше никого не было. Свечение позади нас стало таким ярким, что смотреть на него было уже невозможно. Воздух превратился в густую, обжигающе горячую субстанцию. Краска на металлических предметах начала пузыриться. Один за другим лопались от жара мониторы компьютеров. Я услышал, как треснуло смотровое стекло, и понял, что взрыв, который вот-вот должен был произойти, наверняка убьет нас обоих. Впрочем, по сути, мы уже были мертвы.

Наконец мне удалось вытащить Винсента из зала. Он упал на четвереньки и, ошалело встряхнув головой, искоса посмотрел на меня. Из последних сил я нащупал аварийную ручку бронированной замковой двери и нажал на нее. Она оказалась раскаленной, словно готовый к глажке утюг. Раздалось громкое шипение, страшная боль пронзила мои пальцы. Но дверь, к счастью, начала опускаться.

– Бегите! – крикнул я, и Винсент, повинуясь моей команде, пошатываясь, зарысил прочь по коридору. Я следом за ним поднырнул под дверь, которая спустя секунды с лязгом встала на место. Успев сделать три шага, я почувствовал, как мир позади меня взорвался.

В моем теле глубоко засели металлические осколки. Сверху я был завален грудой камней. Мой рот был набит землей.

Я смутно помню, как меня нашли одетые в спецкостюмы спасатели. Прежде чем вытащить меня из заваленного дымящимися обломками коридора, они около получаса поливали меня водой из шланга. Стекающие с меня струи долгое время были красными, потом стали розовыми, и лишь под самый конец процедуры – прозрачными. Дальше наступила темнота.

Потом я услышал, как кто-то – по-видимому, анастезиолог – спросил, нет ли у меня аллергии на какие-либо лекарственные препараты. Я попытался ответить, но не смог – моя нижняя челюсть была словно налита свинцом и не двигалась.

Придя в сознание в следующий раз, я обнаружил, что лежу в больничной палате. Рядом с моей кроватью сидел Винсент, уронив голову на грудь. Медсестра меняла мне капельницу.

Вдохнув чистый, сухой воздух, я понял, что нахожусь уже не под землей. Затем увидел пробивающийся сквозь шторы на окне солнечный свет и почувствовал прилив радости.

Винсент, сидящий на стуле рядом со мной, спал. Его лицо было бледно, от руки к стоящему рядом штативу тянулась трубка капельницы. Внезапно меня охватил приступ тошноты.

– Воды, – едва слышно пробормотал я.

Винсент мгновенно проснулся.

– Гарри! – воскликнул он, с трудом шевеля пересохшими губами. – Гарри, вы меня слышите?

– Винсент?

– Вы знаете, где вы находитесь?

Он внимательно разглядывал меня, пытаясь определить мое состояние. Как и большинство уроборанов, Винсент обладал довольно солидными познаниями в области медицины. Мое состояние, мягко говоря, оставляло желать лучшего, но тот Гарри Огаст, за которого я себя выдавал, не мог этого знать.

– В больнице? – предположил я.

– Верно. А какое сегодня число, вы знаете?

– Нет.

– Вы пролежали без сознания двое суток. Произошел несчастный случай. Вы что-нибудь помните?

– Квантовое… квантовое зеркало, – с трудом выдохнул я. – Что стряслось?