Андрей Земляной - Честь Сарда

– А деньги?

– А что деньги? – ответил вопросом Гарт. – Что я с ними буду делать? Всё, что мне нужно, я произвожу сам. Реакторные стержни высокой мощности всё равно никто не продаёт. Наша служба разведки уже скупила всех, до кого дотянулась, в ближайших и интересных нам мирах, раздавая деньги мешками, а насчёт министерства торговли средства все поступают и поступают. Кое-что, конечно, нужно, и пока мы это закупаем, но работаем в этом направлении.

– С какой же скоростью вы обновляете оборудование?

– Про всё не скажу, но вот относительно научных станций… пятая серия появилась через три года после первой. Благодаря автоматизированному проектированию и сборке техноразумными, каждая последующая станция отличается в лучшую сторону от предыдущей. Нет необходимости налаживать конвейер, так как проектирование и сборка и так обходятся недорого. В пределах пяти-десяти процентов от общей стоимости. Всего работают двадцать научных станций разного назначения. Химия, физика, опытно-промышленные комплексы кораблестроительного и рудно-изыскательского профилей. Как правило, все станции находятся в обитаемых мирах, недалеко от населённых планет или даже на их орбитах. Делаем это в основном для сохранения биосферы и во избежание природных катастроф, так как опыты часто небезопасны, но для особых случаев есть даже одноразовые корабли-капсулы, которые осуществляют самые опасные эксперименты и делают это в пустынных системах. Что же до вашего вопроса об искусственном интеллекте, это не ко мне. – Гарт улыбнулся. – Я, конечно, император, но в этой ситуации приказать не могу, но уверен, что Боре, это глава наших техноразумных, внимательно выслушает все ваши доводы и примет взвешенное решение.

Когда президент отбыл, Гарт сразу же связался с Ворсом.

– Слышал?

– Да, сразу же после твоего вызова просмотрел запись разговора.

– Тебе это интересно?

– Не могу сейчас сказать. – Боре помедлил. – С одной стороны, расширение ареала обитания для нас безусловное благо. Кроме того, теры, лояльные к Лакране, смогут более плотно отслеживать любые угрозы. Это как ещё одна точка наблюдения. Кроме того, будем контролировать новые разработки.

– Подожди. Он говорил не о предоставлении ему персонала из теров, а о технологии производства логических ячеек и программном обеспечении.

– Об этом не может быть и речи, – категорически ответил Боре. – Технологиями производства модулей обладал Эттарго, Борус и мы. И ни у кого, кроме нас, не получилось сформировать настоящего техноразумного. В нашем случае это была действительно случайность, возведённая в степень. Сейчас все, кто могут это себе позволить, резко активизировали исследования по цифровым разумным, но получается пока плохо. И супер– и гигакомпьютеры фактически остаются просто калькуляторами с имитацией сознания.

– То есть порог Бикмана они успешно проскочили, но самосознания не получили? – уточнил Гарт. – Занятно. И ты, конечно же, исследовал этот феномен и так ничего и не понял?

– Почему же? Исследовал и понял. – Боре рассмеялся. – Всё просто. Ячейки, установленные в бункере, подверглись изменениям из-за вирусной среды, которую разработал этот психованный биолог, и которого ты так удачно зарезал. Структуру изменений я и сам не очень понимаю, но каждая биоячейка, из-за сквозной циркуляции охлаждающей жидкости, оказалась заражена. И теперь каждая новая ячейка тоже инфицируется после изготовления.

– А позитронные и фотонные мозги? – Гарт удивлённо поднял брови.

– ЦиРы на позитронных, фотонных и электронных компонентах не совсем разумны. Ну вот, например, высшие животные, они разумны?

– По-своему да, – кивнул, соглашаясь, Гарт.

– Вот и электронно-позитронные ЦиРы тоже… по-своему. Многие, даже ЦиРы штурмовиков и других боевых модулей, могут успешно коммуницировать с человеком и искать выход в нестандартной ситуации, но ядро высокорангового интеллекта всё равно должно быть на биоячейке. Так что мы, строго говоря, совсем не техноразумные. Получился такой вот сплав из био– и компьютерных технологий. Так что конкуренции среди Ци-Ров пока не будет.

– Если не считать некоего инцидента с техноразумными из туманности «Угольный мешок».

– Да, вот по этому поводу я хотел бы с тобой пообщаться.

– Здесь? – Гарт обвёл взглядом беседку.

– Нет, разумеется. Я сейчас на борту скоростного глайдера, так что буду примерно через двадцать минут десять секунд.

– Малая переговорная, – бросил Гарт и встал.

Точно через двадцать две минуты в малую переговорную, защищённую всеми мыслимыми способами защиты, ровным упругим шагом вошёл Боре, легко, словно играючи закрыл тяжёлую дверь и провернул запирающий штурвал.

Гарт, уже наливший себе сока и расположившийся в удобном кресле, кивнул соратнику и приготовился слушать.

– В общем, мы получили динамические и абсолютные координаты оставшихся планет Шаран. Можем хоть сейчас отправить им подарки в виде термоядерного заряда.

– Так отправляй. – Гарт дёрнул плечом. – Можешь на всякий случай увеличить мощность заряда. Ну, чтобы наверняка.

– Увеличу до ста. – Боре кивнул. – Тут вот какое дело. Я готов сформировать полностью безлюдные экипажи. Чтобы люди вообще не шли в бой. Оставим для человеческих и смешанных экипажей только внутренние трассы и парадную функцию…

– Нет. Категорически и однозначно. – Гарт покачал головой. – Мы и так превысили твои расчётные соотношения, и в экипажах теров не один к трём, а два к одному и больше, а если люди перестанут рисковать собой и погибать, потеряем сотни тысяч бойцов, превратив их в придатки к ЦиРам. Любое общество, лишённое риска и опасности, деградирует и вымирает. И скажи, Боре. Неужели тебе будет приятно иметь дело с таким вот человечеством? Превратившимся в паразитов? Так что оставь нам, пожалуйста, и меч и плаху.