Нумерос 78

— И я, кажется, догадываюсь, какой именно метод ты предложишь, Нацу-кун, — Шунсуй спокойно улыбнулся, как бы выражая свое одобрение. — Но, к сожалению, меня связывают по рукам и ногам рабочие моменты и излишнее внимание Нанао-тян, лишаться которого мне, впрочем, не хотелось бы, — не слишком искренне пожаловался капитан.

— О, не волнуйтесь, Кёраку-сама. С этим уже все улажено. Уверен, что небольшой пожар в отрядном архиве отвлечет на себя внимание вашего лейтенанта на нужный нам срок, чтобы незаметно скрыться.

— Пожар? — во взгляде Шунсуя промелькнула настороженность.

— Теоретически, случится самовозгорание в одном из ваших тайничков, — ответил Нацу под очередной журчащий звук и, предвосхищая опасения собеседника, сразу же добавил. — На счет сохранности самих запасов тоже можете не беспокоиться. Я уже извлек их и перенес в надежное место.

— Ты уверен, что сумел отыскать всё? — происходящее явно начинало забавлять командира отряда номер восемь.

— В крайнем случае, я компенсирую вам потери из собственного личного фонда.

— В таком случае, почему бы и не помочь бедняге Бьякуе…

— Кёраку-сама, и я еще тут подумал. Хорошо бы захватить по дороге Укитакэ-сама, он все-таки имеет на Кучики-сама некоторое дополнительное влияние, да и вообще…

— Прекрасная мысль, Нацу-кун.

Прежде чем серый дым начал заволакивать небо над двориком, сидевшие на террасе люди успели распить еще по две порции и покончить с остатками грейпфрута.

— Как же я счастлив, что вы появились здесь, господа!

В голосе старого седовласого дворецкого, служившего в поместье уже третье поколение, сквозила искренняя радость. Обычно пожилой слуга был гораздо более сдержан, но в обстоятельствах, так сильно напугавших всех домочадцев, он не сумел удержаться от возможности излить душу прибывшей «команде спасения».

Вот уже третьи сутки капитан шестого отряда и хозяин поместья не выходил из своих покоев, выгоняя взашей каждого, кто пытался к нему пройти. Пару раз дело едва не дошло до рукоприкладства, а вид собственного благородного господина, охваченного яростью и гневом, совершенно не укладывался для челяди в его привычный облик. Бьякуя Кучики игнорировал членов семьи, слуг, подчиненных, явившихся справиться о нем, и даже выставил за дверь лейтенанта Сасакибе, явившегося от имени самого командующего! Но куда страшнее для старого управляющего были слухи, уже ходившие по поместью. Ладно бы кто-то шептался, что у господина просто внезапное помутнее рассудка или небольшой стресс. Так нет же! Некоторые охранники и служки всерьез уверяли, что слышали, как глава одного из четырех самых великих домов Сообщества Душ тихо… РЫДАЕТ, закрывшись в собственной комнате.

Но к счастью у Кучики-сама были по-настоящему хорошие друзья и надежные боевые товарищи! Капитаны Укитакэ и Кёраку, а так же лекарь, присланный добросердечной Уноханой-сама, явились в к ним дом до того, как случилось что-то ужасное. И дворецкий был совершенно уверен — эти люди, наверняка, помогут несчастному господину.

В небольшом помещении приемного зала царила подчеркнуто аскетичная атмосфера, разбавляемая лишь свитками с изречениями, украшавшими стены. Впрочем, по первому же требованию Нацу интерьер был дополнен большим круглым столом. Все остальные необходимые медицинские средства у лекаря, по его заявлению, были с собой. И, судя по объемной сумке, висевшей через плечо, так оно и было.

— А если он все-таки не выйдет? — с сомнением заметил Джуширо.

— Перейдем к плану Б, Укитакэ-сама, — откликнулся на это Нацу, сидевший в центре между капитанами. — Завалимся сами к нему.

— Главное не переборщить, — заметил Кёраку.

Негромкие шаги и резко отдернутая перегородка, заставили всю троицу замереть в немом изумлении. Появившийся в дверном проеме, Бьякуя обвел всех присутствующих тусклым взглядом покрасневших глаз и желчно усмехнулся.

— Явились…

Вид капитана шестого отряда был не то, чтобы слишком ужасен, но определенно и близко не соответствовал тому образу, к которому привыкли многие шинигами за долгие годы. Длинные черные волосы Кучики, не скрепленные традиционными зажимами, болтались в полнейшем беспорядке. Помятая одежда, похоже, носилась уже несколько дней, а шарф бежевого цвета, являвшийся еще одной обязательной отличительной чертой в облике Бьякуи, попросту отсутствовал. На потемневшем лице появились старческие морщины, особенно глубокие гнездились в уголках глаз.

— Что? Хотите лишний раз позлорадствовать? Ну, так давайте! Смейтесь! Вот он я перед вами! — охрипший голос Кучики звучал как-то надломлено.

— О чем ты, Бьякуя? — брови Укитакэ поползли вверх.

— Не надо прикидываться, семпай! Я все знаю! — Бьякуя не дал Джуширо договорить и так же порывисто, как и прежде вылетел из комнаты.

— Я, кажется, чего-то не понимаю, — пробормотал капитан тринадцатого отряда.

— Похоже, болезнь дошла до той стадии, когда мы имеем последнюю возможность, чтобы вмешаться, — деловито резюмировал Нацу, переглянувшись с Кёраку.

— Да, срочное лечение явно необходимо, — подтвердил Шунсуй.

— Вы так и не сказали мне, что именно задумали, — настороженно заметил третий участник беседы, но возвращение Кучики помешало ему закончить свои расспросы.

— Вот!

Большой деревянный ящик ухнул на столешницу, а Бьякуя застыл над ним, скрестив на груди трясущиеся руки.

— Это что? То, что мне кажется? — Кёраку покосился на Укитакэ, стоически сдерживая ухмылку, так и просившуюся наружу.

— Великие предки, надеюсь, что нет, — если бы не маленькая неловкость, проскочившая в речи Джуширо, то его испуг можно было бы посчитать почти настоящим.

— Да! — припечатал Кучики. — Это именно то, о чем вы подумали! И что еще может быть лучшим свидетельством того скрытого всеобщего презрения и насмехательства, чем это издевательство, присланное мне?! Как же низко могут пасть люди в своем желании…

— Он заговаривается? — Шунсуй склонился к уху лекаря, и тот утвердительно кивнул.

— Пора вмешаться.

Тяжелая трехлитровая бутыль с прозрачным содержимым грохнула донышком о стол ничуть не хуже, чем ящик. Бьякуя, прерванный на середине своего монолога, воззрился на выставленный Нацу предмет. В глазах капитана впервые промелькнула какая-то искра не затуманенного разума. Укитакэ разглядывал «подарок» с некоторым скепсисом.

— Это что? — убито, будто не замечая очевидного, спросил, наконец, Кучики.

— Лекарство, — ответил Нацу. — И сейчас, Кучики-сама, мы будем вас им основательно так лечить. К тому же, поскольку данный вид секретной терапии действует куда лучше при коллективном применении, то все собравшиеся готовы поучаствовать в медицинской процедуре. Причем исключительно ради вас, Кучики-сама.